Ознакомительная версия.
— Ну, допустим, что это он для тебя старался — это все вранье. Твой дядя заботился в первую очередь о самом себе. Гаврила и все остальные, кого он убил, по большому счету были ему безразличны. Думаю, что в основном мстил дядя именно тебе.
— Мне? Но за что?
— За то, что ты такая маленькая и, как он думал, ничтожная, сумела разрушить его собственную жизнь. В его мировоззрении, когда судья встала на твою сторону, все перевернулось с ног на голову. Он так и не смог оправиться от полученного им тогда шока. Ну и увольнение со службы, которой он очень гордился, тоже внесло свою лепту. Так что тебя он ненавидит жутко. Да и всех нас — тоже.
— И что с ним теперь будет?
— Что будет? Лет десять, я думаю, ему дадут. А может, и того больше. Лично я бы приговорил его к высшей мере.
— Ой! — вздрогнула Катя. — Это к расстрелу, да?
— Да, — жестко произнес Ваня. — И объясню почему. Такой человек не остановится. Конечно, сам он в этом не признается, твердит, что кругом один он прав, но злоба в этом человеке на весь мир бушует лютая. Слышала бы ты, что он про нас всех говорил, жуть! Такая ненависть в его голосе звучала! Даже Василий Петрович из комнаты вышел, чтобы не слушать его проклятий.
Катя кивнула головой. Она знала, что ни Василий Петрович, ни его жена Алена не выносят даже малейшей ссоры. За все время своего пребывания в гостях у Василия Петровича и его супруги Катя ни разу не слышала, чтобы эти двое повышали голос друг на друга или на кого-то другого. И когда она спросила о причине такой удивительной гармонии, хозяйка ей объяснила коротко и ясно:
— Хотим с мужем быть здоровыми и прожить подольше.
— А при чем тут это?
— Любая ссора, даже самая незначительная, вызывает болезнь или другие неприятности. Раньше мы с Васей частенько бранились, и болячки у нас возникали тоже частенько. То одно вылезет, то другое. Первое вылечишь, смотришь, уже другая болячка прицепилась. Сюда, в Дубочки, муж отчасти и переехал, думая, что в городе экология плохая, потому болеем. Сюда приехали, травами лечиться стали, знаменитых бабушек-травниц со всей страны муж к нам свез, чтобы секретами своими поделились. В сибирскую тайгу за некоторыми бабульками специально экспедиции от мужа ездили. Вроде бы лекарства те нам помогали, да только одно вылечишь, а другое опять лезет. То вылечишь, третье ползет. А потом один путник нам разъяснил, что болеем мы, потому что не умеем в ладу с самими собой и с окружающими нас жить. Ссоримся, когда проявлять любовь надо. Ругаемся, когда ласковое слово сказать нужно. Ну, мы и задумались.
— И вы научились?
— Не знаю, — легко откликнулась Алена. — Но болеть мы с мужем точно перестали.
— Вот бы и мне так!
— Научишься. Останешься у нас в Дубочках и обязательно научишься.
Но оставалась еще одна вещь, которую Катя хотела прояснить перед тем, как покинуть гостеприимный кров хозяев Дубочков. Видит бог, она не собиралась мстить, даже постаралась настроить свои мысли, как учила ее Алена, на умиротворяющий лад. Но все пошло насмарку, когда противная Лоретта заявилась в ее комнату с ревизией.
— Уезжаешь? — сверля ее недобрым взглядом, поинтересовалась эта тетка. — К священнику в дом перебираешься жить? Говорят, работу он тебе предложил?
— Да.
— И сколько платить обещает?
Катя понятия не имела об этом, про зарплату они с Андреем не говорили. Катя полагала, что сколько-нибудь он ей всяко заплатит. Да и вообще, как она знала, голым или голодным в поместье никто не оставался. Каждый, кто трудился в Дубочках, получал вполне достойную оплату своей работы. Но злые глазки Лоретты так больно сверлили Катю, что той захотелось нарочно позлить вредную бабу, и она сказала сумму, от которой глазки Лоретты и вовсе полезли на лоб.
— Сколько? — выдохнула она. — Сколько-сколько?
Катя повторила. И в глазах Лоретты заплескалась неприкрытая зависть пополам со злобой и обидой.
— А мне, чтобы только часть таких денег получить, приходится…
Она не договорила и снова злобно взглянула на Катю. И девушка поняла, что ей удалось взбесить эту бабу до чрезвычайности.
— Уборку у себя сделала? — резко спросила у нее Лоретта. — Нет? Ну так бери тряпку в руки и марш убираться!
На этот раз она не ушла, стояла над душой у Кати, следя за каждым ее движением и злобно критикуя все, что ей казалось ошибочным.
— Углы тщательнее три! Под кроватью пыль оставила. Стул подними! Кто за тебя это станет делать?
Катя выполняла все ее указания молча. Она чувствовала, что ее молчание злит Лоретту еще больше. Голос тетки становился все злее. Пару раз она схватила Катю за руку, сжав пальцами с такой силой, что Катя невольно поморщилась, но и тогда не проронила ни словечка.
И Лоретта буквально выходила из себя:
— Бездельница! Неумеха! Только и умеешь, что хвостом перед мужиками крутить. И что отец Андрей в тебе нашел! Таня — такая воспитанная барышня — ему не приглянулась, а тебя — без роду без племени — согласился к нам в Дубочки привести.
И хотя Кате было обидно слышать такое в свой адрес, она молчала. Но когда Катя все вымыла, Лоретта прошлепала по мокрому полу, не обращая внимания на то, что оставляет на нем следы, и сдернула постель прямо на пол. Этого ей показалось мало, она еще и потопталась на белье грязными ногами. Катя с удивлением наблюдала за ней. Зачем она специально пачкает белье? Чтобы прачкам работы было больше? И их тоже достать стремится?
Но дальше Лоретта отчебучила и вовсе нечто невероятное, она открыла рот и громко завопила на Катю:
— Ах ты, гадина! Ты что же это делаешь? Хозяева тебя приютили, за свой счет кормили-поили, а ты их так-то благодаришь?! Белье портишь?
Пронзительный визгливый голос Лоретты разносился на весь дом. И не было ничего удивительного в том, что скоро на шум стали стягиваться люди.
— Что случилось?
— Почему крики?
— Что тут у вас?
Но Лоретта дождалась, когда придет хозяйка, и только тогда пояснила:
— Только я пол помыла, а эта ваша гостья пришла, все белье прямо на мокрый пол скинула, да еще ногами по нему прошлась. Дескать, все равно съезжаю, плевать. А вы постираете, не переломитесь! Вот какая наглая!
У Кати от возмущения даже дыхание перехватило. Вот это врунья! Все же совсем наоборот было!
— Это ложь!
Катя покраснела, словно кумач. И сама это чувствовала.
Лоретта ткнула в нее пальцем и радостно закричала:
— Видите, она покраснела!
И льстиво взглянув на хозяйку, она произнесла:
— Я всегда правду говорю, вы же меня знаете!
— Знаю, — кивнула головой Алена Игоревна как-то задумчиво.
Потом она перевела взгляд на Катю, которая была расстроена до такой степени, что едва не плакала. И оправдываться бесполезно! Алена сказала, что верит своей верной служанке. Противная Лоретта! Надо же ей было так опозорить Катю! Теперь хозяева Дубочков будут плохо думать о Кате. Если бы они не были такими добрыми и славными людьми, Катя бы это еще как-нибудь пережила. Например, ее очень мало волновало, что думает о ней родной дядя. Но Василий Петрович и его жена сделали для нее столько хорошего, а расстанутся они с ней, как с неблагодарной гадиной.
— Алена Игоревна, — тихо пролепетала Катя, опуская голову. — Я… я не делала этого. Честно.
Но как ни тихо произнесла она эту фразу, Лоретта все равно услышала и завизжала еще пронзительнее:
— Вы ее не слушайте! Тут только она и я были! Кто же это мог сделать? Уж ясно, что не я!
— Ты!
Все вздрогнули и обернулись. Позади них стояли две женщины, работавшие в прачечной усадьбы.
— Ты это и сделала, — повторила одна.
— Твои штучки! — добавила вторая.
— Она уже не первый раз нам перепачканное белье приносит.
— Говорит, что гости пачкают, только следы-то всегда одни и те же.
— Ее следы — Лоретты!
Лоретта побледнела то ли от злости, то ли от страха.
— Ах вы… бестии! Алена Игоревна, не слушайте их! Врут они все! Это они мне назло говорят, потому что я их за руку поймала, когда они порошок стиральный тырили. Вы вот давеча говорили, что моющие средства пропадают, так я вам скажу: они это воруют. Не хотела их выдавать, да только теперь уж придется сказать.
Прачки возмутились:
— Вранье! Это она сама вечно нам порошка меньше нормы дает.
— А чтобы мы молчали, увольнением пугает!
— Это она вас обкрадывает, Алена Игоревна, а не мы!
Лоретта терпеть не стала. Ответила прачкам так, что задрожали стекла в окнах и зазвенели подвески на люстрах. Ее нестройным хором поддержали некоторые горничные. Со своей стороны за двух прачек заступилась вся кухня. Так что в самом скором времени в коридоре началось форменное безобразие и разгул стихий. Все кричали, ругались, и, наверное, судя по прогнозам Алены Игоревны, в скором времени в Дубочках должен был разразиться настоящий мор.
Ознакомительная версия.
