Алексей между тем присоединился к Максу, обыск в четыре руки пошел веселее. Здесь Стасу тоже было чему поучиться – мужики не оставляли следов. Шкафы и ящики после обыска производили впечатление нетронутых.
По тому, как слаженно работала эта парочка, я предположила, что обыскивать чужие квартиры для них – такая же рутинная работа, как взламывать чужие компьютеры – для Димы.
Боже, куда я попала? Неужели это та самая «дурная компания», которой меня запугивала мама с пяти лет?
– А ты почему не обыскиваешь? – спросила я Костю, который казался самым адекватным и доброжелательным из четверки.
– Каждый должен заниматься своим делом. Обыск – не мой профиль.
– А какой у тебя профиль?
Он рассеянно улыбнулся:
– Все понемногу и ничего конкретного.
Угу, понятно. В детали меня посвящать не собираются.
– Еще один мобильный телефон, – сообщил Макс. – Уже третий, зачем ему столько?
– Это мой! – я обрадовалась малышу «Самсунгу» как родному. – Интересно, что еще Стас спер из моей сумочки?
Телефон вполне предсказуемо оказался выключен. Я включила его – пять непринятых вызовов: четыре от родителей, один от Эллы. Плюс эсэмэска от Жужельского: «Ты уволена. За зарплатой можешь не приходить».
Боже, моя карьера радиоведущей! Мои потом и кровью заработанные тысяча восемьсот рублей… хотя вру – тысяча двести, за последний эфир он все равно обещал вычесть.
– Чего ты смеешься?
– Так… хорошие новости.
Настроение и впрямь поползло вверх. Жужельский навсегда останется в моей памяти эталонным образцом хама начальничка.
Чуть позже Макс обнаружил мою сумку – она так и лежала в прихожей, рядом с испачканными краской ботинками. Все, кроме мобильника, было на месте: то ли Стас не позарился на кошелек с жалкими двумя тысячами, то ли собирался заняться имуществом после того, как разберется со мной.
Ключи от сейфа нашлись далеко не сразу. Небрежно брошенные на тумбочку, они удивительным образом ускользали даже от пристального внимания.
– Похищенное письмо, – прокомментировал Макс. – Классика жанра, но работает.
Практически одновременно с этой находкой Дима издал победное: «Па-бамм!» – и отключил лаптевский ноутбук.
– Все, информация слита. Ноутбук оставляем, это улика.
– Что будем делать с фигурантами? – спросил Костя.
То, что под «фигурантами» он имел в виду не только Стаса, но и меня, я поняла далеко не сразу.
– Вызывать «Скорую» и полицию. Я подозреваю, что у Алисы тоже сотрясение. Это она сейчас на адреналине прыгает. Костя, ты останешься для моральной поддержки и переговоров.
– Минуточку! – возмутилась я. – Вы что же – собираетесь оставить меня разбираться с полицией, а сами свалить? Да еще и всю информацию из ноутбука с собой прихватите?!
– Именно так мы и сделаем, – с каменной рожей сообщил Дима.
– Это… это просто свинство!
– Ну извини.
– Я все расскажу полиции про вашу компанию и про картину. – Наверное, угрозы были не лучшей стратегией, но ничего умнее в тот момент в голову не пришло.
– Можешь рассказывать. У нас с подразделением Затейчука полное взаимопонимание.
– Угу, понимание, – приуныл Макс. – Он нас прибьет. Опять наследили на его территории.
– Зато раскрыли дело!
– Вы бы не раскрыли его без меня! Ты не можешь взять и просто оставить меня тут, а сам уйти!
– Могу. Легко. Костя, если совсем край – звони Петру Сергеевичу.
– Подождите, – бросилась я за уходящей троицей в коридор. – У Лаптева может быть куча всякого в ноутбуке. Вы не знаете, как он мыслил, куда что любил записывать. А я знаю. Вам не разобраться в его заметках без меня!
Дима поправил очки и ухмыльнулся. Улыбка у него была неприятная.
– Деточка… – задушевно сказал он.
«Деточка?» Ха! Да он меня максимум на пару лет старше!
– …деточка, в тот день, когда я не смогу разобраться в чужих заметках без полоумной девицы, я приму ее на работу в статусе полноценного агента и дам оклад не ниже, чем у остальных сотрудников.
Так и знала, что этот Дима – начальник остальной тройки. Боже, ну почему начальниками всегда становятся самые сволочные мужики?!
– Ты сказал. Ловлю на слове. – Мы все увлеклись перепалкой и не сразу заметили, что в квартире появился еще один человек.
Не квартира, а проходной двор какой-то.
Вновь вошедший был гораздо старше как меня, так и остальных мужчин. Леше и Диме на первый взгляд слегка за тридцать, Костя мой ровесник, а Максу дай бог двадцать пять стукнуло. Этому человеку можно было дать все шестьдесят.
Но несмотря на возраст, лысый череп, обрамленный седыми волосами, и морщины, у меня бы язык не повернулся назвать его «дедушкой». Мощная фигура, не обремененная излишками жира, тяжелый подбородок, глубоко посаженные темные глаза под поседевшими густыми бровями.
Мужчина был невысокого роста, но излучал уверенность в себе и энергичную властность. Кому как, а мне прямо захотелось вытянуться «по струнке» в его присутствии.
А еще до смерти захотелось задать кому-нибудь закономерный вопрос: кто такой этот дядя и что он здесь делает?
– Петр Сергеевич, – по тому, как Дима обратился к незнакомцу, стало понятно: самоуверенный очкарик у мужика на посылках бегает. И ведь не сказать, чтобы Дима лебезил, просто сразу понятно: «Петр Сергеевич» тут главный, а остальные перед ним сынки. – Петр Сергеевич, это… это была метафора.
– Это было обещание. Ты отказался от помощи, сказал, что справишься сам. Теперь, если не справишься, будь любезен выполнить его.
– Зачем вы приехали? Дело почти раскрыто.
– Решил укрепить связи с общественностью. – Он усмехнулся и разом превратился в доброго дедушку. Сейчас посадит на коленки и начнет рассказывать сказку про колобка. – Затейчук и так изрядно зол, мы слишком часто мелькаем в его отчетах в последнее время.
– Ладно. – Он мазнул по мне взглядом. – Вы, ребята, езжайте. Мы с Костей и Алисой останемся, потолкуем с нашей доблестной полицией.
– Извините, – набралась я наглости. – А вы кто?
– А ты визитку нашу видела, милая? Как агентство называется, знаешь?
– «Бекасов и товарищи».
– Вот я и есть тот самый Бекасов. А это, – он обвел рукой остальных парней, – мои товарищи. Вопросы есть? – Это уже адресовано было Диме.
– Никак нет.
– Тогда выполняйте.
Они ушли, а мы остались втроем. Петр Сергеевич надел маску обаятельного старичка-лесовичка и принялся развлекать меня легкомысленными историями и байками, попутно расспрашивая обо мне, Лаптеве, моей семье. Я не знала, зачем ему эта информация, и ужасно нервничала, старалась отвечать кратко, уклончиво или травить ответные байки. Но где мне против него? Он был асом.
За полчаса, прошедшие в ожидании полиции, он вытянул из меня все. И подробности совместного проживания с Лаптевым, и позорные эпизоды моего «расследования», и даже что-то про отношения с друзьями-родителями. Костя сидел рядом, подавал Бекасову реплики (предатель).
Наверное, оправданием может послужить то, что было уже восемь вечера, у меня путались мысли, болела голова и вообще я смертельно устала. Но подозреваю, что против этих двоих я не выстояла бы и в своей лучшей форме. Развязывать языки они умели профессионально. И что характерно – никакого насилия, все в рамках дружеской беседы.
* * *
А потом приехали полиция и врачи. Стало шумно: все орали, ругались. Бекасов отозвал капитана полиции на пару слов, и у капитана стало такое кислое лицо, как будто его заставили разжевать лимон. От меня хотели подробностей, показаний, чтобы я встала, подвинулась, дала снять отпечатки пальцев…
В какой-то момент я просто сползла по стеночке, провалившись в темную одурь, в этот раз, к счастью, без сновидений.
Очнулась на диване – какой-то врач светил фонариком в глаза и задавал разные глупые вопросы вроде: «Какой сегодня день?» Диагноз оказался оптимистичным: сотрясения нет, просто сильный ушиб и нервное истощение. Стасу досталось куда серьезнее.
Кажется, благодаря вмешательству Петра Сергеевича и Кости меня дергали гораздо меньше, чем могли бы. Показания я дала на автомате, подписала, не читая. Хотелось одного – прийти домой, свернуться клубочком и проспать часов двенадцать. Дима правильно заметил, что последние полдня я скакала исключительно на адреналине. Сейчас батарейка села окончательно.
Уже в двенадцатом часу Костя подвез меня до дома и помог добраться до квартиры. Я совсем забыла про разгром, оставленный Стасом, и только вяло удивилась, стукнувшись лодыжкой о латунный штырь, валявшийся за порогом.
– Спасибо за помощь. Извини, чаю не предлагаю.
– Да я и не прошу. Отсыпайся. И тебе спасибо за помощь, Глашенька.
– Какая Гла… А, точно! Извини, я тебе завтра отвечу остроумно, ладно? Спокойной ночи.
Лишь когда за Костей захлопнулась дверь, мелькнула досадливая мысль, что стоило взять у него номер телефона. Хотя бы для того, чтобы достойно ответить на подколку с «Глашенькой».
