Ознакомительная версия.
– Ты знаешь. – Александр двинул правой ногой и сморщился, самодельные грубые оковы до крови растерли ему щиколотку. – Ты отказываешься от Василисы, а я даю показания в твою пользу.
– Но… Но ты же все равно сядешь! За Маринку сядешь, за… за счета Зайцева сядешь. С какой такой блажи… Зачем тебе тогда Василиса?
– Она имеет право быть счастливой.
– Она счастлива со мной! – заорал Вадик и трижды ударил Сигитова ногой в живот. – Она счастлива со мной, сволочь! Счастлива!!! А ты сдохнешь тут, понял? Сдохнешь без света, еды и воды. А я стану жить со своей женой, все трупы списав на тебя. Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся. Так и скажут…
Он вдруг сразу как-то успокоился, заправил выбившуюся рубашку под ремень и занес ногу над лестничной перекладиной.
– А то дело, которое ты не хочешь выполнять, пускай и не будет выполнено. Черт с ними, с деньгами, у меня их уже достаточно. Главное, тебя теперь не будет рядом с ней. Вообще никогда! Ты сдохнешь! И сдохнешь убийцей и вором в ее глазах…
Он выбрался наверх, закрыл люк, надвинул на него старую тумбочку, отряхнул руки и тут же замер с открытым ртом, услышав свой собственный голос:
– Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся…
– Нет, думаю, что скрыться-то вам после такой усталости вряд ли удастся.
Олег Шаповалов вынырнул из дверного проема и сделал едва заметный знак подбородком. Тут же на Вадима набросились два здоровенных малых. Повалили лицом вниз на пол, завернули руки за спину и, упершись коленкой в позвоночник, защелкнули на них наручники.
– Ваша изобретательность достойна того, чтобы о ней рассказали в учебниках по уголовным преступлениям, – присел перед ним на корточках Олег Иванович. – Столько убийств! Столько смертей! Скажите, что бы вас остановило, Вадим?
– Пошел ты… – зарычал он, зажмурив глаза. – Да пошли вы все!
– Да-а, думаю, вы бы еще очень долго творили зло, не останови вас ваша жена.
– Жена? Василиса? Что ты хочешь сказать?
– Ведь именно вы стреляли в Кириллова на дороге, не так ли? Вы, вы, не мотайте головой, Вадим. – Шаповалов глянул на тумбочку и указал на нее пальцем. – Ребята, достаньте-ка пленника. Сколько можно бедному малому по подземельям скитаться? Там на улице, в машине, его ждет женщина. Доставайте, доставайте…
– Нет! Не надо! Не надо, чтобы они… вместе… Ненавижу! Гад, надо было его еще в том подвале… У-ууу, суки! Как же так?
– Интересуетесь, как мы на вас вышли? – усмехнулся Шаповалов. – Ладно, отвечу. Ваша жена увиделась с Кирилловым, и он написал ей на клочке картона номер машины того, кто стрелял в него. А она же не могла не знать номера вашей машины, Вадим. Она его узнала! И сразу обратилась ко мне за помощью.
– Что же она меня своему Игорю Леонидовичу не сдала? Он бы скорее вас со мной разобрался, – просипел Вадим, поняв, что проиграл. Навсегда и всем проиграл. – Мне ведь не выйти было бы от него за все, что я сделал. Никогда уже не выйти. Почему?! Почему она не отдала меня ему? Почему-ууу???
– Видимо, как все женщины, она все еще на что-то надеялась. Боялась, что вы окажетесь жертвой ошибки. Что пострадаете от мстительных рук ни за что. Она просто боялась ошибиться насчет вас.
И тут вдруг на Вадима напал безудержный хохот. Он хохотал в полное горло, катаясь по полу, и все повторял, повторял без конца последние слова следователя: «боялась ошибиться…» Потом смех его стих так же внезапно, как и начался. Вадим перевернулся на спину и, глядя полными слез глазами в потолок, пробормотал с тоской:
– Она все же ошиблась… Она все же ошиблась на мой счет!
– Если Васьки нет дома, значит, где она может быть? Правильно, у Сани! Давай, Димон, поднимайся уже и не ворчи. Опять же машина Сашкина во дворе.
– Он мог и на такси куда-нибудь рвануть, – отозвался друг.
– Мог. А что делать? Я как телефон включил, столько ее сообщений получил, что мне просто стыдно до слез и я готов таскаться с баулами вверх-вниз до бесконечности. И тебе, между прочим, тоже должно быть стыдно!
– Ну да, ну да…
Друзья, не дождавшись лифта, поднимались по лестнице, шелестя пакетами с продуктами. Они уже побывали в доме у Василисы, намереваясь забрать ее и тогда уже вместе с ней отправиться к Сигитову. Но той дома не оказалось. Соседка испуганной мышью скрылась за дверью, когда они спросили у нее про соседей. Телефоны ни Василисы, ни Сани не отвечали. Не зная, что предпринять, Арчи и Дима решили ехать к Сигитову без звонка и без Василисы.
– Все, звони!
Они остановились у двери и одновременно с испугом посмотрели друг на друга. Что это?!
– Кажется, дверь была опечатана, – ахнул Глебов. – Черт! Может, что случилось, а, Димон? Я ведь ей тогда не поверил. Помнишь, я тебе рассказывал?
– Помню. Только если дверь и была опечатана, то потом через нее явно кто-то входил и выходил. Бумажка-то рваная. Звони, говорю!
К кнопке звонка их руки потянулись одновременно. И давили оба попеременно. До тех пор, пока дверь не открылась. Ругали себя всякими разными словами и на все лады, надрывая голосовые связки на весь подъезд.
– Вы че, придурки совершенные, да? – Василиса встала на пороге в сигитовской рубашке, с заспанным лицом и прищуренным одним глазом. – Чего трезвоните?
– Васька! – Глебов едва не прослезился. – Васька, как же я рад тебя видеть, дорогой ты мой человек!
– Васек, привет, хороший наш! – Димон полез к ней с поцелуем, облапил всю, подхватил под мышку, как в детстве, и, игнорируя ее вопли, потащил в квартиру. – Саня! Саня, где ты?
– Да тут я, чего вопишь! – Сигитов выскочил из ванной с намыленными щеками и бритвой в руке. Увидал брыкающуюся в руках Димона Василису и заорал: – А ну поставь мою женщину, скотина! Ей, может быть, больно!
Руки Димона разжались, Василиса осела на пол. Сигитов тут же подскочил, начал ее поднимать. Вымазал, естественно, всю в пене для бритья, а она рассмеялась, мазнула этой пеной ему по животу…
– Тебе не кажется, что мы с тобой что-то пропустили, Арчи? – Друг, подбоченясь, смотрел на Василису и Сигитова. – Тебе вот эти брачные танцы ни на что не намекают?
– Я и без танцев все давно про них знал, – фыркнул Глебов и потряс пакетами. – Молодые, попрошу минутку внимания.
Все уставились на него.
– Поскольку я, как всегда, оказался прав и Сигитов ни в какие переделки не попадал, а пропал с одной-единственной целью – приручить наконец нашу Василису Прекрасную, предлагаю выпить!
Предложение было встречено на ура. Все рванули в комнату, принявшись вытаскивать стол на середину, потрошить пакеты. Потом вдруг, оглядевшись, Димон воскликнул:
– Постойте-ка… Саня, а где твой комп?
– А, снес в комиссионку, – беспечно махнул рукой тот. Он забыл добрить щеки, и Василиса теперь стирала пену с них полотенцем.
– Да? – Арчи настороженно глянул на них обоих. – А бумажка там, на двери? Она что означает?
– Посторонним вход воспрещен! – слово в слово выпалили Василиса и Сигитов и рассмеялись.
– Нет, погодите-ка, – насупился вдруг Арчи, отставляя наполненный стакан в сторону. – Я чего-то не понимаю! Вы дурите нас или как?
– В смысле?
– Она тебя тут искала, изводила меня всячески, чуть личную жизнь мне не сломала. А ты… Слушай, а ты в самом деле пропадал? Или нарочно, чтобы ее заполучить?
– Я-то… – Саня привлек к себе Василису и поцеловал с нежностью в плечо. – Я-то, пацаны, уже давно из-за нее пропал. Давно и, видимо, навсегда!..
Ознакомительная версия.
