Ознакомительная версия.
— Это ваши премиальные, Любовь Петровна! Всякая хорошая работа должна оплачиваться. Так уж получилось, что имплантат понадобился срочно. А далеко не каждая женщина согласится на такой перелет! — Замглав хихикнул. — Но Максим Андреевич был уверен, что вы прекрасно справитесь.
— Максим Андреевич? — закашлялась я.
— Да. По счастью, эта блестящая идея вовремя пришла ему в голову. Я рад, что мы в вас не ошиблись.
— Угу, — рассеянно кивнула я, преисполняясь теплыми чувствами по отношению к находчивому Максиму Андреевичу. Не забыть бы ему «спасибо!» сказать... Если бы светлую голову начальника охраны не озарила столь гениальная мысль, я вернулась бы сегодня днем. И в моем доме не было бы чужой расчески, красного пеньюара и прочего...
Но Исмаилян не уловил сарказма и жизнерадостно продолжил:
— Ну а теперь обсудим ваши дальнейшие перспективы...
Дни потекли, сменяясь один другим, закружились пестрым хороводом, не оставляя времени на раздумья и не давая оглянуться назад. После возвращения меня сразу зачислили в штат. Замглав сделал весьма заманчивое предложение: наблюдение за пациентами, находящимися на лечении в изолированном отделении, расположенном на уровне «Б». Я согласилась без колебаний. Теперь работы было гораздо больше, чем до командировки. Я проводила диагностику, определяла перспективы, и, если подтверждалась необходимость оперативного вмешательства, пациент ложился в клинику. Я вела пациента до операции и наблюдала в период реабилитации. Для амбулаторного приема осталось только два дня в неделю. Оплату я получала за каждого пациента, что сказалось на моем кошельке самым благоприятным образом.
Поскольку самостоятельно попасть в помещения уровня «Б» могли лишь обладатели соответствующего допуска, пришлось экстренно осваивать систему кодов. На поверку это оказалось вовсе несложно — нужно было выучить несколько комбинаций для лифтов и замков. У каждого сотрудника имелся личный код, поэтому на пульте охраны регистрировалось, кто куда вошел или вышел. Разобраться со всем этим, как и обещал, мне помог Тигрин. Встретившись с ним после беседы с Исмаиляном, я сердечно поблагодарила за удачную идею моего досрочного возвращения из командировки. Слушая мое пламенное выступление, Максим смущенно моргал в сторону, но я прекрасно видела нахальную улыбку, спрятать которую он не сумел.
— Я вообще самолетов боюсь, — довела я до сведения начальника охраны и обиженно поджала губы. — А уж тех, которые чуть больше стрекозы, и подавно!
Но пристыдить Тигрина, кажется, не удалось. Пот скольку, дослушав до конца, он стер с лица улыбку и, цепко глядя мне в лицо, сказал:
— Я хотел поскорее увидеть тебя.
Не найдя что ответить, я смешалась и замолчала, уже жалея, что вообще затеяла этот разговор. Но, к моему облегчению, продолжать Тигрин не стал. Выдержав деликатную паузу, мы занялись кодами.
Загадочным образом по возвращении изменилось ко мне отношение Шушаны Беркоевны. Конечно же, мы не стали подругами, но я по крайней мере перестала быть для нее объектом охоты, а Жанна перестала получать традиционный ежедневный нагоняй. Что повлияло на главную медсестру, осталось тайной. Вполне возможно, она просто взяла небольшой тайм-аут для подготовки более глобальной провокации.
...Последние два пациента поступили в клинику почти одновременно. Сорокавосьмилетняя дама и тридцатидвухлетний бизнесмен. Положение обоих веселым назвать было нельзя: женщине требовалась пересадка почки, бизнесмен же, несмотря на живейший характер и общительный нрав, страдал тяжелым пороком сердца.
Именно об этом я и размышляла, сидя за столиком в столовой. Обеденное время заканчивалось, зал пустел. Я не торопилась, зная, что пара свободных часов у меня есть. В зале появилась Березкина и подсела ко мне.
— Привет, Любаша! Как там наши новенькие? Сегодня смотрела?
— Да, — кивнула я. — У женщины шансы неплохие. А вот мужик... Как он свои тридцать два года пробегал, не пойму! — покачала я головой. — Боюсь, большого выбора нет... А знаешь, какая у него группа крови? Кстати, у них все совпадает, просто удивительно! — Открыв лежащую рядом папку, я вытащила распечатку и протянула коллеге: — Но с его показателями шансы практически равны нулю. Он может прождать годы. А у него их нет.
— Зато деньги есть, — хмыкнула она, разглядывая лист.
— На том свете деньги не нужны, — возразила я — Если только ими гроб обклеить.
— А ты разговаривала с Седоватым? Он, между прочим, к тебе прислушивается.
— Разговаривала. Говорит, что эти проблемы решает Исмаилян.
— А что тот?
— Как всегда, хихикает. Сказал, что занимается данным вопросом и, возможно, проблема будет решена. Но, по-моему, это отговорки.
— Сказал, занимается? — задумчиво протянула Березкина. — Ну, если занимается... тогда решит.
Пожелав ей не ошибиться, я попрощалась и ушла.
Только отчего-то после нашей беседы сердце мое охватила маета. Тревожное чувство, что я позабыла сделать что-то важное, не давало покоя. Взглянув на часы, я нахмурилась и прикусила губу. Лидка... Я старалась выкраивать время, чтобы проведывать ее почаще, но за суетой последних дней все никак не могла выбраться. Пожалуй, съезжу к ней сейчас, пока есть свободное время.
Не успела я выйти к дороге и поднять руку, как возле меня с лихим визгом затормозила алая «Шкода», разукрашенная клетчатыми стартовыми флажками. Хозяином оказался слащаво-прыщавый парнишка неопределенного возраста, который безбожно клеился ко мне всю дорогу. Затормозив возле больницы, в оплату он категорически потребовал номер моего мобильника. Я согласилась и, назвавшись Сашей, продиктовала телефон нашего психиатра Александра Валерьяновича. Когда я вылезала из машины, настроение у меня было распрекрасное.
В холле больницы было пусто, лишь долговязый охранник уныло слонялся вдоль стенки. Стараясь не цокать каблуками по пустынному в послеобеденное время коридору, я добралась до палаты. Тихонько открыла дверь. Справа от Лидкиной кровати стояла белая матерчатая ширма. Там, поправляя стойку капельницы, стоял кто-то из медперсонала.
— Здравствуйте, — на всякий случай шепотом сказала я, разглядывая просторную мужскую спину в белом халате. — Ну как она? Спит?
В ответ последовал кивок белой шапочкой. Я осторожно прошла левее, разглядывая врача, с которым раньше здесь не встречалась.
Оказавшись по другую сторону кровати, я с невесть откуда возникшим волнением оглядывала доктора. И хотя он явно пытался отвернуться, это не помешало мне разглядеть на его лице марлевую маску.
«Зачем ему маска? — стремительно закружилось в мозгу. — И почему он в перчатках?»
— Что вы делаете? Кто вы такой?! — не помня себя, вдруг заорала я, бросаясь к странному субъекту. — Охрана!!!
Все дальнейшее произошло столь стремительно, что запечатлелось в моей памяти весьма слабо. Я успела обежать Лидкину кровать и оказалась нос к носу со стремительно рванувшим с места незнакомцем. Из-за шапочки и маски разглядеть его лицо было невозможно, но весь облик этого человека был столь необъяснимо мне знаком, что я на мгновение застыла. Поэтому незнакомцу вполне хватило времени размахнуться и ударить меня кулаком в живот. Глухо крякнув, я улетела к противоположной стене. Перед глазами затанцевали чарльстон светлячки, и, словно сквозь вату, я услышала торопливый топот убегающего прочь самозванца.
Шевельнувшись, я охнула. Под ребрами пылал костер. За дверью послышался шум, она распахнулась, и кто-то ворвался в палату. Я напрягла плывущее зрение и охнула вторично. Ферапонтов...
Кинув взгляд на Лидку, он бросился ко мне и схватил за руки:
— Любовь Петровна! Как вы? Что случилось?
С трудом шевеля языком, я попробовала объяснить:
— Кто-то чужой... не врач... у аппаратуры... что-то делал... Я вошла...
— Где именно? — взвился с места Ферапонтов. — Что делал?
— Капельница... — сделала я безрезультатную попытку встать. — Он стоял там...
И тут Коля начал делать то, отчего у меня снова пропал дар речи.
Подойдя к Лидке, он сдернул с ее руки катетер. Потом сорвал с крючка капельницу. Я испуганно моргала на соседа, совершенно не понимая, что происходит. Меж тем Коля подошел к ширме и присел. В руке его оказался одноразовый шприц.
— Смотрите — абсолютно сухой! Никакой жидкости! — воскликнул Ферапонтов.
— Но... что все это значит? — растерялась я, не поспевая вновь сотрясенной мыслью за словами и действиями.
— Воздух...
— Что? — и тут я ахнула, вдруг поняв, что он хочет сказать. — Воздушная эмболия... Боже мой! Да ведь он собирался ее убить!
Я кинулась к экрану, но, к счастью, все показания были в пределах. Видимо, Коля подоспел весьма вовремя.
— Любовь Петровна! Как он выглядел? — Описание белой шапочки, халата и марлевой повязки много времени не заняло. - И куда делся?
Ознакомительная версия.
