— С апреля, — я посчитал в уме. — Больше трех месяцев. И как это все обычно происходило?
— В понедельник, примерно в десять утра, останавливалась эта машина, — принялась покорно излагать Марина. — Иномарка. У нее еще такой значок был спереди... Короче, я ее запомнила. Из этой машины выходил мужчина, подходил к киоску и говорил: "Мне блок «Мальборо». И деньги давал, чтобы все по-настоящему выглядело. А я отдавала тот блок, который мне заранее Рома приносил. Чтобы я не перепутала, он ставил на бок коробки точку синим фломастером. А что там внутри, я не знала, мне платили по пятьдесят рублей за каждую такую передачу, вот и все...
— Пятьдесят рублей, — Тамара покачала головой. — Ну и паразит твой Рома...
— А ты помнишь тех людей, которые раньше забирали коробки? — спросил я. — В предыдущие понедельники?
— Все время один и тот же парень приходил, — сказала Марина. — Симпатичный такой, улыбчивый, с ямочкой на подбородке... В аккуратном костюмчике.
— Дима, — сказала мне Тамара. — И так, значит, каждый понедельник?
— Не каждый, то есть иногда и каждый, а иногда... Иногда ничего не передавала. Вот в прошлый понедельник передавала, а до этого две недели было, когда ничего не передавала... — Марина посмотрела на наши сумрачные лица и задала вопрос, который мучил ее больше всего: — И что мне теперь за это будет?
— Ничего те... — начал я, но Тамара перебила меня, встав в прежнюю суровую позу.
— Если ты постараешься, — сказала она, — то останешься живой и здоровой.
— Я постараюсь, — поспешно сказала Марина. — А как мне постараться?
— Нам нужен Рома. А может, даже и не Рома, я не знаю, кто там у них главный. Просто скажи Роме, что люди, которые взяли коробку, хотят срочно с ними встретиться. Скажи, что это очень серьезный разговор. Так что пусть приходит самый главный, тот, кто все это затеял.
— Я передам, — закивала китайским болванчиком Марина, каким-то чудом еще не вывалив на пол белье из перекосившегося в ее руках тазика. — А что... Что вы с ними сделаете? Что вы с Ромой сделаете?
— Посмотрим, — многозначительно процедила сквозь зубы вошедшая в роль Тамара. А я подумал, что это еще вопрос: мы с ними что-то сделаем или они из нас сделают нечто такое, что потом подполковник Лисицын долго и безуспешно будет рассылать нам свои повестки.
Девушка Марина настолько загорелась желанием остаться живой и здоровой, что тут же бросилась исполнять Тамарино поручение, то есть звонить своему знакомому Роме из телефона-автомата. С пятой попытки она дозвонилась, и в Ромины уши вылилось все, что только что узнала Марина.
Мы с Тамарой стояли неподалеку, наблюдая за девушкой и ожидая результатов этого разговора.
— У нее глаза до сих пор круглые от страха, — тихо сказала Тамара. — Это хорошо. Она сейчас весь этот муравейник на уши поставит...
— Главное не переборщить, — добавил я. — Если она их очень напугает, то они нас в цемент зальют с перепугу. Поэтому начинай доброжелательно улыбаться.
— Кого ты боишься? — фыркнула Тамара. — Мы же разобрались и выяснили, что из джипов палят совсем другие люди, а делегатом от продавцов был тот хмырь с перочинным ножичком. Ты же его не боишься?
— Во-первых, хмырь наверняка сделал выводы из прошлого мероприятия, а во-вторых, что, если мы ошибаемся? Что, если именно продавцы и убрали Джорджика? Может, он им мало платил? А мы сейчас заявились прямо к ним в логово, клацаем зубами и пытаемся угрожать...
— Давай остановимся на твоем первом предположении, — сказала Тамара. — На усовершенствованном хмыре. Он мне больше симпатичен.
Лично у меня воспоминание о хмыре положительных эмоций не вызвало, потому что руку он мне все-таки порезал. Неумелый убийца сказал тогда о нежелательности разрывать цепочку, о необходимости продолжать прежнее дело — тут все было ясно. Но была еще одна фраза, что-то насчет «последнего бракованного пакета». Если под «пакетом» подразумевались такие вот законспирированные посылки с дискетами, то что значило «бракованный»? Коробка, куда забыли положить дискету? А Марина сказала, что в течение двух недель до моего визита в табачный киоск никаких коробок она не передавала. Возможно, бракованный пакет и эта двухнедельная пауза были как-то связаны. Но как?
— Через два часа, — сказала Марина, теребя пояс халата. — Они вас будут ждать через два часа на старом пляже. Это вниз по склону от общежития, а потом налево. Вы увидите знак «Купаться запрещено!», это и есть старый пляж. Река там сейчас слишком грязная, отходы всякие плавают...
— Интересно, а трупы там не плавают? — шепотом спросил я Тамару. — В хорошенькое местечко нас пригласили...
— А это уже твоя забота, — был ответ. — Я думаю, а ты вышибаешь мозги. Вот и думай, как теперь выкручиваться будем.
Я надолго задумался, но, кроме желания позвонить ДК и попросить у него до завтра снайперскую винтовку, в голове ничего не появилось. Мы вышли из общежития, и я поймал себя на том, что смотрю под ноги, подыскивая палку поувесистее или металлический прут.
— А вот на эту встречу хорошо бы подъехать на «Ягуаре», — рассуждала тем временем Тамара. — Это же переговоры, нужно выглядеть посолиднее...
Я оценил крутизну склона, по которому нам предстояло спуститься, и скептически хмыкнул.
— Может, ты на «Ягуаре» туда и съедешь, но вот обратно совершенно точно не подымешься. Нам лучше побыстрее туда пойти, осмотреться и залечь в каком-нибудь укромном месте. Если заметим неладное, то успеем смотаться...
— Мы же идем договариваться! — напомнила Тамара. — А ты убегать собрался! Я собираюсь вернуть им дискету и потребовать обратно свои деньги, и меня будет очень трудно отговорить от этого плана... Пожалуй, что невозможно.
Через полчаса мы отыскали вкопанный в песок железный столб с ржавой табличкой, чьи немногие уцелевшие буквы сообщали, что «... пать ... я ... пре ... но!». О серый песчаный берег тихо плескалась темная вода, чей запах пробудил во мне воспоминания о школьном кабинете химии. Я потянул Тамару за руку до ближайших кустов, и тут мы устроили нашу засаду.
— А если они не согласятся вернуть тебе деньги? — спросил я напрягшуюся в ожидании Тамару.
— Тогда придется искать покупателей. А как их искать — черт его знает! Может, и вправду придется объявление в газету давать. Покупатели, конечно, больше заплатят, чем эти... Но этих мы нашли, а тех — увы...
Мне вдруг пришло в голову, что за рассуждениями о том, кто больше заплатит, подзабылся вопрос о том, кто изрешетил из автомата господина Джорджадзе. Конечно, Джорджик в некотором смысле заслужил такую судьбу, потому что уж слишком многим напакостил при жизни и слишком много потенциальных убийц крутилось вокруг него в последние дни. Но если не понять ключевое событие, после которого стали твориться все остальные, — не поймешь ничего. Ни я, ни Тамара, ни ДК, ни подполковник Лисицын пока не поняли смысл ключевого события. Хотя... Возможно, я погорячился насчет ДК. Он мог все понять, но из вредности промолчать, оставив мне почетное право ломать голову над бесконечными загадками.
— Вон они, — вдруг шепнула Тамара. — Видишь? Видишь?!
— Вижу, — сказал я, пригибаясь к песку. На противоположном конце пляжа появились трое мужчин. Они о чем-то оживленно беседовали, размахивая руками и в то же время постоянно оглядываясь кругом. Дойдя до запрещающего купание знака, они остановились. Один присел на корточки, двое закурили. Понаблюдав за троицей минуты две, я понял, что страха перед ними не испытываю. Эта компания не выглядела коварными жестокими убийцами, пришедшими в укромное место, чтобы убить двух человек и утопить их тела в насыщенной химикалиями речной воде.
— Пошли, что ли? — шепнула Тамара, медленно поднимаясь из-за кустов.
— Пошли, — сказал я и встал. Как только я это сделал, среди троих мужчин у столба началась легкая паника. Они почему-то бросились врассыпную, но минуту спустя вновь оказались у знака.
— О господи, — изумленно сказала Тамара, глядя на их изменившиеся лица. Теперь на головах всех троих были черные вязаные шлемы с прорезями для глаз. Киношные гангстеры обычно используют их для ограблений банков. Я огляделся — никаких банков, никаких инкассаторских машин. Может, трое собирались грабить нас с Тамарой? Тогда им стоило заранее сообщить, что это бестолковое занятие и что это мы пришли за деньгами к ним.
Я медленно поднял правую руку и помахал раскрытой ладонью. Троица в черных шлемах посовещалась, а потом ответила мне аналогичным приветствием.
— Это же не контакт с инопланетянами, — саркастически заметила Тамара. — Можно без формальностей. Да и русский язык, я думаю, они понимают.
Она быстро пошла вперед, а трое, увидев женщину, кажется, совсем расслабились и обменялись невнятными оптимистическими возгласами.
— Привет, — сказала Тамара, остановившись на полпути. — Вам не кажется, что зима уже прошла? — говоря это, она слегка покачивала бедром, и это привлекло внимание всех троих. Я был четвертым. — Я имею в виду, что вы вспотеете в ваших шапочках...
