Ознакомительная версия.
— Здесь! — она ткнула пальцем в красный кирпичный дом, расположенный несколько в стороне от остальных.
— Там налево кухня… — заторопилась Моль. Нервы у девушки были совсем ни к черту. Ее колотила такая крупная дрожь, что мне захотелось схватить ее обеими руками и как следует встряхнуть. — В кухне синяя дверь, ведет в подвал. Она там, в подвале… Только у нее руки связаны, нож возьмите в столе…
— Все ясно, — кивнула я, тщетно вглядываясь в темные проемы окон. — Но как туда войти? Дверь, что ли, взламывать?
— Ключ под ковриком…
— Что? Ключ под ковриком? Ключ от дома? Это что, шутка?
Моль сначала не поняла, а потом всплеснула руками:
— Господи, да кто же туда полезет?
«Прекрасно, — подумала я, поежившись. — Репутация лучше любой сигнализации… И туда лезу я…»
Однако время было дорого. Шах мог вернуться и раньше одиннадцати, и наша дружеская встреча не устраивала меня ни в каком варианте. Я развернулась к трясущейся девушке:
— Большое вам спасибо…
Моль молча дернула плечами и мгновенно растворилась во тьме.
Стараясь ступать тихо, я обошла огороженный кустарник и ступила на крыльцо. Теперь сердце молотило так, что в ушах звенело. На каменном крылечке возле двери лежал обыкновенный резиновый коврик, никак не вязавшийся своим доисторическим видом с шикарным домом. Но коврик занимал меня гораздо меньше того, что лежало под ним. До самого последнего мгновения, пока ключ не очутился у меня в руке, я до конца не верила в реальность происходящего. Воровато оглянувшись, я вставила ключ в замочную скважину. Замок открылся безо всяких усилий, и я осторожно шагнула внутрь. Было довольно темно, но все же очертания просторного холла легко угадывались. Я постояла несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте, потом двинулась вперед. Как и говорила Моль, первая дверь слева вела на кухню. Оказавшись там, я повертела головой и сразу увидела в углу синюю дверь.
«Ненавижу… — заныла я про себя, шаря по столам в поисках ножа или ножниц. Ножи оказались на магнитной подставке возле плиты. — Как я все это ненавижу…»
Решив не мелочиться, я потянула самый большой нож.
— Вот… сейчас перережу веревки, а ручкой дам ей по лбу! — мечтательно зашептала я, направляясь к синей двери.
Едва уловимый шорох за спиной заставил сердце прыгнуть к горлу, и я в отчаянии охнула. Мне хватило одного мгновения, чтобы понять, что произошло, но было уже поздно. Рука в кожаной перчатке черной змеей вынырнула из-за плеча, затыкая мне рот. Она потянула назад, я оступилась, заваливаясь кому-то на грудь, и оказалась в тисках. В руке я все еще сжимала кухонный нож, но воспользоваться этим оружием даже не пришло в голову. В ту же секунду кисть перехватили, вытряхнув из нее нож одним сильным рывком. В руке полыхнуло острой болью, а в груди вдруг появилась давящая сладкая дурнота. Я дернулась изо всех сил, одновременно сделав глубокий вдох. В глазах потемнело и поплыло…
Где-то далеко отсюда жалобно плакала одинокая скрипка. Голос ее крепчал, но все равно никак не мог пробиться сквозь глухой нарастающий гул…
«Это дождь…» Я лежала и слушала, как шелестят по стеклу торопливые дождевые струи, как неистово барабанят по подоконнику увесистые капли. Голова отчего-то кружилась, будто я слишком долго танцевала вальс, и к горлу подкатывала легкая тошнота. Неожиданно скрипка умолкла. Я открыла глаза. Просторная светлая комната, на окнах легкие голубые портьеры… Где я? Я испуганно приподнялась, вцепившись обеими руками в одеяло. Почему… И тут я вспомнила…
— Как голова, не болит?
Я вздрогнула и повернулась на голос. В первый миг я так растерялась, что даже не испугалась. Но вот в груди повеяло холодком, и по телу побежали мурашки. В нескольких метрах от меня в громоздком кожаном кресле сидел Жорж.
— Ну, как сама? — Тут он вдруг улыбнулся и подмигнул.
«Змеи не моргают…» — мелькнуло в мозгу. Таким образом, я успешно напугала сама себя, и нижняя челюсть мелко задрожала. Не знаю, ждал ли Жорж ответа, но продолжал улыбаться так, словно всю жизнь только и ждал, чтобы здесь меня увидеть. Чумея от происходящего, я на всякий случай зажмурилась и потрясла головой. Но ни Жорж, ни комната не исчезли.
— Здравствуйте… — пискнула я.
Жорж коротко рассмеялся, и слушать его смех было так же жутко, как и видеть его улыбающимся.
— Здравствуй, здравствуй… Голова, говорю, не болит?
Я осознала смысл заданного вопроса и торопливо покачала головой.
— Вот и прекрасно…
С этими словами он встал. А я покрылась липким потом и почти растаяла от ужаса: несколько секунд назад я осознала, что лежу под одеялом в одном только нижнем белье. Ни джинсов, ни джемпера на обозримом пространстве не наблюдалось. Я тут что, лежала без чувств, как бревно? Кому понадобилась моя одежда?
— Как я здесь оказалась? — Я попыталась изобразить спокойное удивление. Уж не знаю, получилось или нет. — И где моя одежда? Кх-м… Я хотела бы одеться.
Голос становился все тоньше и тоньше, и краска волнения начала заливать лицо. Потому что Жорж подошел на два шага к кровати и, сцепив за спиной руки и склонив голову набок, слушал с таким вниманием, о котором только может мечтать пациент на приеме у доктора. Но доктор мне нужен не был. Мне нужны были джинсы, да еще хотя бы самый прозрачный намек на обстоятельства, в которые, судя по всему, я вляпалась. Мне до смерти захотелось натянуть на голову одеяло, чтобы хоть на минуту спрятаться от потрошащего взгляда. Однако я понимала, что выглядеть это будет довольно глупо.
Поскольку обратная связь засбоила, я заставила себя попробовать еще раз:
— Не могли бы вы отдать мою одежду? Пожалуйста…
Не сводя с меня глаз, Жорж постоял еще несколько секунд и словно очнулся:
— Да, конечно.
Он развернулся и направился к полированному белому шкафу, стоящему в противоположном углу.
Судорожно сглотнув, я перевела дух. Наверное, так себя чувствует червяк, которого снимают с рыболовного крючка: и радостно, и страшно.
— Вот… — Покопавшись в шкафу, Жорж вернулся и, взмахнув вешалкой для одежды, плавно опустил на мое одеяло нечто атласно-летящее синего цвета.
Я вытаращила глаза и временно забыла, что трушу.
— Это что?
— А ты что просила? Одежду? Это и есть одежда, — он пожал плечами и взглянул на меня с недоумением.
Сцепив под одеялом дрожащие пальцы, я отвела взгляд к окну:
— Я имела в виду свою…
Жорж усмехнулся и качнул указательным пальцем в сторону синего атласа:
— Можешь считать это своим. — И направился в сторону двери. Дойдя до нее, он на мгновение задержался и едва слышно проронил: — Одевайся…
Продолжать дальнейшие выяснения мне категорически расхотелось.
Невесомый синий атлас при ближайшем рассмотрении оказался красивейшим гибридом между платьем и халатом. Какое-то время я растерянно крутила его в руках, не в состоянии сообразить, куда для начала всовывать голову. В мирное время на решение столь сложной задачи мне понадобилось бы полдня и, как минимум, Тайка, но в обстановке, приближенной к боевой, моя сообразительность превзошла все допустимые пределы. Очутившись внутри струящегося шедевра чьей-то заграничной текстильной промышленности, застегнув все застегивающееся и завязав все завязывающееся, я, мягко говоря, одетой себя не почувствовала. Лирично-романтичный стиль в моем гардеробе никогда не присутствовал. Однако шестое, а вернее сказать, первое женское чувство заставило меня на цыпочках быстро просеменить через всю комнату к широкому трюмо, стоящему рядом со шкафом. Неотпускающее нервное напряжение не помешало мне удовлетворенно улыбнуться своему отражению и, схватив лежащую на трюмо чужую расческу, причесаться. Рядом с расческой заманчиво поблескивала заколка для волос с голубой жемчужиной изумительной красоты. Беспомощно пискнув, я пришла к выводу, что не могу ходить лохматой… Закончив прихорашиваться, я не стерпела и, взмахнув руками, крутанулась вокруг своей оси. Длинная юбка легкими лепестками цветка воспарила вверх и плавно опустилась, окутав ноги нежной прохладой.
— Вот, так гораздо лучше… — Голос тек, словно на мягких пушистых лапах сзади осторожно подбиралась ласковая, но опасная кошка. — …гораздо лучше…
И я испугалась. И замерла, хотя хорошо знала, что, когда кошка охотится, ей нет никакой разницы, шевелишься ты или нет.
— Ты голодна? — Жорж был уже в паре метров от меня.
Прилагая большие усилия, чтобы не шарахнуться в сторону, я подняла глаза и кивнула. Нет, дорогая, ты ошибаешься… У кошки глаза зеленые или медовые, но они теплые и живые. Даже тогда, когда она придавила тебя лапкой и размышляет, выпускать коготки на всю длину или только чуть-чуть…
Жорж поманил меня рукой и пошел к двери. На негнущихся ногах я двинулась следом.
Ознакомительная версия.
