Я представляю, о каком документе идет речь. – Повысив голос, оборвала Лада Игоревна мою попытку перебить ее. – Именно о документе, а не о документах. Чрезмерно аккуратный дебил-исполнитель имел список всех незаконных сделок с полной расшифровкой исходных данных. Даже ухитрился указать время и место захоронения. Для правильности рассчетов с ним. Мне было страшно. Но остановить эту страшную мельницу раньше времени я уже не могла. Кузин бы не позволил. Сделка с квартирой Петра Степановича должна была стать последней. В каком-то смысле, она ею и стала, – горько усмехнулась Лада и, не спрашивая у меня разрешения, закурила.
Олег действительно думал, что я никакого отношения к истории пенсионера-алкоголика не имею. Если у него и были сомнения, то я их развеяла. Более того, сославшись на круг влиятельных милицейских чинов – своих знакомых, пообещала осторожно разобраться в этой истории. Особо подчеркнула необходимость держать все в тайне, чтобы не спугнуть преступников. На мое счастье, он сначала не понял значения найденного документа и пообещал привезти мне и подлинник. Я выразила готовность после проверки всех обстоятельств дела вернуть квартиру Петру Федоровичу и даже возместить ему моральный ущерб.
Все испортил Кузин. Он поторопился убрать Олега без моего ведения. И желания. Я по-своему любила этого мальчишку.
Кузин поехал к Олегу в автосервис. Познакомился с ним, сумел произвести хорошее впечатление. В результате, когда Олег очередной раз собрался ехать к тестю в деревню, Кузин навязал ему попутчика, якобы своего родственника. Не могу сказать, что в действительности произошло в дороге. Вплоть до недавнего времени я пребывала в уверенности, что Олег погиб. Сразу же исчез и этот ваш пенсионер.
По истечении шести месяцев я помогла Анне оформить наследство. Доверенность нашему работнику на продажу квартиры она дала без звука и уехала. Я пребывала в уверенности, что Анна действительно вышла замуж за иностранца. И вдруг этот звонок Олега… Я испугалась. И поняла, что Кузин начал какую-то свою игру. Последнее время у меня с ним и его командой были серьезные разногласия. Судя по тому, что сказал мне Олег, мой сын был в опасности. Именно его он подозревал в махинациях с квартирами. С трудом я уговорила его на встречу, убедив в том, что не могла обратиться в следственные органы, не имея всех сведений и его свидетельств. Олег предложил встретиться здесь. Ему нужно было что-то забрать из квартиры. Приехать днем, по понятной причине, он не мог. Мы договорились встретиться ночью. Я приехала раньше, открыла дверь, но войти в квартиру не решилась – было темно и жутко. Поэтому я просто поднялась этажом выше – туда, где жил Сергей. Дубликат ключей от квартиры сына мне сделал Кузин. Иногда я позволяла себе побывать у Сережи дома. Разумеется, – в его отсутствие. Вам этого не понять… Можно было зайти к нему и переждать какое-то время, но я боялась пропустить Олега.
Лада Игоревна давно затушила сигарету и выпила кофе. Я постоянно ловила себя на мысли, что после своего рассказа она обязательно должна была постареть. И не иначе, как на моих глазах. Увы, этого не произошло. Манекен! Вот что она мне теперь напоминала. Не стареющий, застывший в своем неопределенном возрасте красивый манекен…
– Наверное, решение самой убить Олега пришло мне в голову сразу после его звонка, – продолжила она. Костяшки пальцев на ее сцепленных руках побелели. Я все уговаривала себя, что это произошло случайно. Нет, не случайно. Это адекватная реакция на его звонок, в котором прозвучала угроза моему сыну и мне самой. Я – защищалась. Надеюсь, он не мучился, хотя раньше стрелять мне не приходилось и, как я уже говорила, было темно. Я видела только темную фигуру в холле. Чтобы звук был тише, я стреляла через свернутое пальто. Глушителя у меня не было. – Она вдруг судорожно вздохнула: – О, Господи, значит, я могла убить Сереженьку?! Очевидно, ей действительно стало плохо. Лада Игоревна схватила со стола свою сумочку, и мне пришло в голову, что она сейчас вытащит оружие. Но она дрожащими руками вытряхнула содержимое и взяла валидол. Вскочив, я как каменный истукан, молча стояла рядом, потом подала ей воды.
Лада Игоревна сидела с закрытыми глазами. Наверху неожиданно завыла собака. Наверное, Денька оплакивала свое одиночество. От неожиданности Лада Игоревна открыла глаза. Лицо ее выражало дикий ужас, но я не стала ее успокаивать.
– Оружие вам, конечно, подарил Кузя? – спокойно спросила я.
– Кузин, – усмехнулась она. – Дамский «Вальтер» калибра 5, 45. Мне он, собственно, раньше был не нужен. Кажется, пистолет был даже зарегистрирован. Ну надо же, Кузин! Как же он здесь оказался? Подождите… – обратилась она ко мне, – ведь тело Кузина было обнаружено в другой квартире, куда его перевез ваш муж. Откуда же информация, что его с огнестрельной раной нашли в Битцевском парке?
– Это не информация, – пояснила я, залпом выпив свой кофе. – Это дезинформация следственных органов. – Лада Игоревна удовлетворенно кивнула головой. – Скажите, – обратилась я к ней, – это действительно вы пытались проникнуть в квартиру после убийства? Не иначе как за драгоценностями?
– Я. Мне нужно было забрать крамольный список сделок. Вы понимаете, какую он представляет опасность. Войти не удалось, и я решила со временем напроситься к вам в гости. Что касается драгоценностей… Я думаю, вы уже и сами поняли, что они никогда не существовали. Так – крайне неудачная попытка оправдать гибель Олега, вызванная вашим внезапным ко мне визитом. Думаю, она вас и насторожила… – Я согласно кивнула головой. Лада Игоревна осторожно встала и окинула взглядом кухню. – Спасибо за беседу. Думаю, мне пора возвращаться домой. Мне не нужны ваши документы. Уверена, следствие ими уже располагает. Но если вы считаете, что мне придется отвечать по закону, то очень ошибаетесь. Конечно, некоторое время в следственном изоляторе я проведу, но недолго. Хуже другое – из-за вас я окончательно потеряла сына. И вот этого я не смогу вам простить. С вами разберутся. – Кивнув мне на прощание, она решительно развернулась и уже хотела шагнуть к выходу, как вдруг в холле вспыхнул свет. Лада Игоревна, уронив на пол сумочку, громко вскрикнула. А вслед за ней вскрикнула я – рефлекторно, от ожидаемой неожиданности.
Загораживая собой выход, в холле стоял Сергей, а по обе стороны ребята-оперативники. Мне казалось, что должна разразиться какая-то дикая сцена. Не разразилась. Все было тихо и спокойно. Устроенный мной потоп вызвал большую шумиху, нежели арест Лады Игоревны. Сережка попытался было процедить сквозь зубы фразу, обращенную к Ладе Игоревне, но касающуюся меня: «Если только с ней (кивок головой в мою сторону) что-нибудь случится… – но не договорил. Просто заскрежетал зубами. Лада Игоревна грустно кивнула головой, наверное, имела в виду, что поняла. Затем спокойно приказала оперативникам вызвать „скорую“ и отправить меня в больницу. Даже неизвестно откуда появившийся Листратов меня не удивил. Меня вообще вдруг все перестало удивлять. Казалось, что все происходящее я вижу как бы со стороны. Пол стал медленно подниматься к потолку и я, стараясь удержать равновесие, ухватилась за край стола, но он вместе с полом поплыл куда-то вверх, унося за собой и меня. Последнее, что я слышала – громкие вопли подруги.
Просыпаться мне не хотелось. Ну не люблю я вставать рано!
– Добрый вечер, – обратился ко мне незнакомый тип в белом халате. Рядом отвратительно пищали какие-то приборы.
– Неужели я опять куда-то переехала? – слабым голосом спросила я незнакомца.
– Да. И на ваше счастье очень своевременно. Вы находитесь в реанимационном отделении. Все замечательно, – пропел доктор, глядя, как я поняла, на экран монитора. – Сегодня еще понаблюдаем за вашей гемодинамикой, а там и в общую палату.
От непонятного слова «гемодинамика» я пришла в ужас, но ненадолго. Наверное, это хорошо, что она у меня все-таки есть.
– И как мы себя чувствуем? – бодро поинтересовался врач.
– Вы – не знаю, а меня что, из-под катка вынули? Слабость ужасная.
– Замечательно, замечательно, – не успокаивался милый доктор. Так и должно быть. Это скоро пройдет, – и он, похлопав меня по руке, бодро унесся куда-то в сторону. Я опять уснула.
Утром меня действительно перевели в общую палату. Двухместную, но я оказалась в ней одна. Перед моим появлением кого-то выписали. Самым приятным было то, что все провода и трубочки остались в реанимации. Я мучилась только от безделья и неизвестности. Кажется, меня пытались убить, – вяло подумала я и попыталась встать, но раздумала: закружилась голова, к горлу подкатил какой-то тошнотворный комок.
Пожалеть себя я не успела. Открылась дверь палаты, и я увидела настороженное лицо Натальи. Впрочем, таким оно было всего несколько секунд. Увидев меня, она широко улыбнулась:
– Привет! Ну ты и похудела! Немного неприятных ощущений, зато какой эффект! И цвет лица у тебя приятный – нежно-зеленый. Тебе идет. В следующий раз обязательно сама подставлюсь. – Подруга уселась и принялась выгружать соки и фрукты. – А ведь говорила этим козлам, следите за каждым шорохом ресниц Лады! У меня, представляешь, опять за шкафом спину скрутило. Мы все там еле уместились – в шеренгу стояли. Правда, я этих оперов быстро выжила.
