- Макс… - прошептала она. – Макс!
-М-м? – все еще продолжая целовать ее, спросил он.
- Тормози. – с болью и отчаянием проговорила Лив, и он замер, взволновано заглядывая ей в глаза, тяжело дыша. Его глаза были так близко, и, о, Господи, как же ей хотелось этого и как было страшно!..
- Почему? – спокойно спросил он, пытаясь, видимо, прийти в себя, и глубоко вздохнув.
Лив с огромной горечью и болью в сердце спрыгнула с его колен и, закусив губу, отчаянно и нервно проговорила, ненавидя саму себя за все это:
- Этого никогда, никогда, никогда, никогда, никогда… Никогда НЕ БУДЕТ! – и, еле сдерживая слезы, она полетела в свою комнату, бросив на ходу:
- Найди себе другую, Макс!
Секунда – и громкий хлопок, оповестивший, что Лив с размаху захлопнула за собой дверь. Оказавшись в своей комнате, Лив упала на кровать и беззвучно заплакала в подушку. Ну почему, почему она такая??? Почему не может быть нормальной, обычной девчонкой? Почему ей проще отказаться от своей любви (о, да, в ее мозгу явно звучало именно это слово), лишь бы только не разочаровать его, не увидеть насмешку в его глазах, когда он узнает… или недовольство. Да как вообще обычно мужчины встречают такие новости? Совершеннолетняя, двадцати трех лет молодая девушка впервые поцеловалась с мужчиной вчера вечером! О нет, это будет кто угодно, только не Макс, только не человек, вызывающий в ней столько чувств!
- Лив, Лив, впусти меня, пожалуйста. – услышала она взволнованный, но от этого не менее повелительный голос Макса.
Он подождал и попробовал снова:
- Лив! – более требовательно попросил Макс. – Давай поговорим! Как это, черт возьми, «найди другую»?
- Вот так. – пробубнила Лив. – Уйди от двери, Макс, уйди!
Слезы так и лились из ее глаз, и теперь она вообще не представляла себе, как выйдет из комнаты и посмотрит ему в глаза после того, что сделала… и сказала…
Так, в рыданиях и тягостных раздумьях пролетел день и наступил вечер. Лив успокоилась и теперь сидела на кровати, сгорая от стыда, но не решаясь выходить. Снаружи было тихо.
Отворилась входная дверь, и Лив услышала легкие и стремительные шаги Джонни. В ее сердце резко что-то отпустило, и она вздохнула с облегчением. Теперь действительно можно ничего не объяснять Максу и успешно избегать его, общаясь только с Джонни. Она услышала шорох около двери и замерла в удивлении, услышав голос Джонни совсем рядом за стеной:
- Макс? Ты чего тут сидишь? Охраняешь темницу прекрасной принцессы?
Лив прислушалась, но услышала лишь энергичное и явно эмоционально шушуканье, а затем тихое восклицание Джонни:
- Шесть раз повторила «никогда» ??? Дружище, неужели ты действительно так ужасен???
- Не смеши меня, Джонни. – насмешливо ответил Макс. – А еще она посоветовала мне найти другую.
Джонни тихо рассмеялся и снова спросил:
- Ну и сколько она уже там сидит?
- Пять с половиной часов, если быть точным. – шепотом ответил Макс.
- Отлично! Значит она стопроцентно скоро выйдет! В туалет же она не будет там ходить! – весело сообщил Джонни, и Лив угрюмо посмотрела на дверь, желая прибить своего друга на месте… Тем более, что она действительно ужасно хотела в туалет.
Снова какое-то шушуканье, затем тихо голос Джонни:
- Ладно, я с ней поговорю. Оливка! – стук в дверь. – Выходи! Я принес пиццу!
Лив усмехнулась, зная, что это уловка. Когда он вошел, она не слышала шума вносимых коробок. Он пытается выманить ее. Лив встала, и твердо приказав себе вернуться в свое разумное, обычное состояние, посмотрела на себя в зеркало: лицо покрывал легкий румянец, а глаза все еще блестели после плача, но, в целом, выглядела она более менее прилично и не совсем побито и удрученно. Подправляя макияж, Лив услышала:
- Оливка! Ты же знаешь, что мне понадобиться не более тридцати секунд, чтобы вскрыть замок, и не более пяти секунд, чтобы вышибить эту дверь плечом, так что открой сама, к чему лишние действия?
Лив закатила глаза, представляя сияющее гордостью и триумфом лицо Джонни в тот момент, когда он произносит эту фразу, и, преодолевая дрожь от жгучего стыда, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, твердой походкой подошла и открыла дверь. Макс сидел на полу, прислонившись спиной к стене, согнув колени и сложив на них локти, он внимательно и пристально посмотрел в глаза Лив, пытаясь понять ее, прочитать ее мысли… Но Лив быстро перевела взгляд на стоящего напротив Джонни, сложившего руки на груди и с теплой улыбкой смотрящего на нее.
- Оливка, ай-яй-яй, что ты делаешь с бедным Максом? И откуда в тебе такая жестокость? – шутливо укоряюще проговорил он, для солидности покачав головой из стороны в сторону.
Лив прищурилась, гневно посмотрев на друга, и язвительно проговорила:
- А ты, блюститель порядка и чистоты нравов, не сильно много на себя берешь? Ты что, думаешь, я стану отчитываться перед тобой за свое поведение? – она перевела взгляд на Макса, который горящими силой и невероятным внутренним притяжением глазами обжигающе смотрел на нее снизу вверх, и проговорила, протянув руку:
- А ты, ябеда, давай сюда телефон. Я должна сделать два очень важных звонка.
Макс и Джонни многозначительно переглянулись, затем вдруг прыснули со смеху и через секунду уже хохотали на весь дом.
- Гиены безмозглые. – прошипела Лив, но телефон Макса все-таки получила, и, вконец оправившись от собственных дурных мыслей и переключив мозг совсем в иную плоскость, она набрала номер Генри Уолша, который подсмотрела в телефоне Макса, и позвонила ему со своего мобильного.
Через три гудка трубку снял злой, трескучий и безошибочно узнаваемый голос Генри:
- Алло?
- Добрый вечер, мистер Уолш! – весело воскликнула Лив, и Макс с Джонни ошарашено переглянулись, слушая ее. – Как ваше здоровье? Не соскучились еще по своему родному советничку?
- Ты!!! – выдохнул Уолш, начиная закипать в геометрической прогрессии. – Как ты смеешь мне названивать?!? Шалава мелкая, да я тебя, как муху, прихлопну, попадись мне только, стерва!.. Где Макс? Что с ним?
Лив, чуть прищурившись, задумчиво посмотрела на Макса и саркастично протянула:
- Что с ним? Ну, даже не знаю. Может, расстройство желудка? Последние пять часов он провел в одной и той же позе… О, дядюшка Генри, вы не знаете, что это может быть?
Макс чуть прищурился, ухмыльнувшись, глядя на Лив мстительным, но шутливым взглядом, а Джонни уперся ладонями в колени, чтобы не захохотать во весь голос.
- Ты… ты что, гадина, отравила его??? – заорал Уолш. – Да я знаешь что с тобой…
- Тихо, дедуля, я что, по-твоему, совсем больная? Мне нужны люди твоего сыночка, номера один, три и четыре, зачем же я буду травить твоего ненаглядного Максика? Ну так что, старый хрыч, ты созрел на обмен? – с явной издевкой невозмутимо говорила Лив, расслабившись на диване в гостиной и жуя клубничные леденцы, которые обнаружила здесь же, забытые еще днем.
- Завтра, в девять вечера, трасса Е-51, на пятом километре от Нью-Йорка есть своротка на небольшую проселочную дорогу, по ней поедешь вдоль леса около трех километров, увидишь заброшенные склады. Возле входа состоится обмен. Но учти, мерзавка, если притащишь копов или своих людей – пеняй на себя. Только ты и Макс. Поняла?
Лив триумфально улыбнулась.
- Тогда и ты, дедок, своих шавок оставишь дома. Все должно быть справедливо, подберезовик старый. Увижу хоть одного снайпера – и из машины вынесу тебе только мозги. Надеюсь, и ты ПОНЯЛ? – с нажимом угрожающе проговорила она.
- Ты у меня еще помучаешься, девка… Никто никогда не смел идти против семьи Уолшей и остаться безнаказанным… Самая страшная смерть ждет тебя, дочка Эйдена Мартинеса… Это война! – прошипел он, еле сдерживая гнев, и отключился.
- Как всегда очень мил. – с сарказмом проговорила Лив, набирая второй номер.
- Кому ты звонишь? – удивленно спросил Джонни, а Макс возмущенно развел руками:
- Вынесешь только мозги? Мои мозги?? Я поверить не могу!!!
Лив фыркнула, посмотрев сначала на одного, потом на другого, и триумфально проговорила:
- Я хочу пригласить еще кое-кого на нашу вечеринку… Думаю, старый хрыч оценит по достоинству.
Два, три гудка, затем знакомый грозный голос раздраженно громыхнул в трубку:
- Алло? Кто это?!?
Лив искрометно улыбнулась и игривым голосом затараторила:
- Papà, spero di non averti svegliato? Non voleva interrompere il tuo dolce sogno, ma io semplicemente l'obbligo di avvisare te sulla nostra riunione di domani! – с милым сарказмом проговорила Лив. («Папочка, надеюсь, я тебя не разбудила? Очень не хотелось прерывать твой сладкий сон, но я просто обязана заранее предупредить тебя о нашей завтрашней встрече!» - с итал.)
Макс и Джонни удивленно переглянулись и одновременно шепотом воскликнули:
- Папочка?!?
- Оливка, кажется, замкнутое пространство плохо на тебя влияет. – с усмешкой проговорил Джонни, указав на ее комнату, в которой она провела последние пять часов.
