— Смотри-ка, псина, — осклабился мистер Гэш. — Она тоже тебя любит.
Добравшись до старого моста, полицейский передумал. Резко развернув машину, он поехал разыскивать друга и нашел его через полчаса. Запрокинув голову, голый губернатор стоял на дюне с распростертыми руками, позволяя дождю и ветру хлестать себя.
Джим Тайл посигналил и мигнул фарами. Человек, называвший себя Сцинком, недовольно вгляделся сквозь завесу дождя. Увидев патрульную машину, он неторопливо прошествовал по песку и, совершенно мокрый, взгромоздился на переднее сиденье.
— Мы вроде как попрощались, — сказал он, отжимая бороду.
— Я забыл тебе кое-что отдать.
Сцинк рассеянно кивнул.
— К твоему сведению: придурок Дик оказался прав. Кто-то ищет этого мальчишку с собакой.
— Ему двадцать шесть лет, — сказал Джим Тайл.
— Все равно мальчишка. Он здесь, на острове, как я понимаю. И, кажется, я видел человека, которого послали его убить.
— Тогда хорошо, что я вернулся.
— Тебе нельзя здесь оставаться.
— Знаю, — ответил полицейский.
— У тебя есть Бренда, о ней нужно заботиться. Пенсии, медицинские пособия и все такое. Нельзя тебе влезать в это дерьмо.
— Ничто не мешает мне снять форму, губернатор. Хотя бы на несколько минут.
— Только здравый смысл мешает.
— Где твоя-то одежда?
— Развешана на дереве, — сказал Сцинк. — Зачем приехал, Джим?
Полицейский ткнул большим пальцем в багажник.
— Открой сам, ладно?
Сцинк вылез под дождь и обошел машину. Вернулся он со свертком в промасленной бумаге и улыбнулся, взвешивая его в руке.
— Ах ты, старый плут! Наверное, «Смит и Вессон»?
Полицейский сказал, что оружие чистое, без серийного номера.
— Один из моих ребят отобрал его у наркокурьера в округе Окалуса. Пустяковое дело — восемнадцатилетний парнишка-кубинец ехал в три часа ночи в желтом «лэндровере» по 10-му шоссе со скоростью тридцать семь миль. Чудо, что мы обратили на него внимание.
Сцинк носовым платком протер запотевший искусственный глаз.
— Не понимаю. Сам же не велел мне брать «АК-47».
— Наверное, старею и становлюсь нервным, — сказал Тайл. — Там в бардачке еще кое-что. Возьми.
Сцинк откинул крышку и нахмурился.
— Нет, Джим. Ненавижу эти штуки. — В ящике лежал сотовый телефон.
— Пожалуйста. Сделай одолжение, — попросил полицейский. — Так я быстрее откликнусь.
Сцинк взял телефон.
— Ты лучше уезжай, — пробурчал он. — Твоя чертова машина торчит здесь, как пресловутое бельмо на глазу.
— Ты не поедешь?
— Пойду оденусь.
— О, тогда ты действительно растворишься, — сказал Джим Тайл.
Сцинк сунул тяжелый сверток подмышку и вылез из машины. Перед тем как захлопнуть дверцу, наклонился и сказал:
— Привет молодой супруге.
— Губернатор, если через сутки от тебя не будет вестей, я сюда вернусь.
— Если не свяжусь в восемь часов, не утруждайся. — Сцинк показал большой палец и побежал по завихрившимся от ветра дюнам. Глядя на его косолапые ноги и вихляющий зад, Джим Тайл не удержался от смеха.
Когда его друг скрылся за желтовато-серой пеленой дождя, он развернулся и поехал с острова.
АБОНЕНТ: Помогите! Ради бога, пожалуйста, о господи, помогите!..
ДИСПЕТЧЕР: Что случилось, сэр?
АБОНЕНТ: Она подожгла мне волосы! Я горю! Боже, скорее!..
ДИСПЕТЧЕР: Ждите, сэр, машина уже в пути. Помощь идет. Вы можете добраться до ванной? Постарайтесь попасть туда и включите душ.
АБОНЕНТ: Не могу! Мне не шевельнуться... Она привязала меня к кровати. Она... Я привязан, как... господи, волосы!., веревкой... Аййййа!.. Оййййййо!..
ДИСПЕТЧЕР: Перевернуться можете? Сэр, вы можете перевернуться?
АБОНЕНТ: Синди, нет! Не надо, Синди! СИНДИ!
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, если вы привязаны к кровати, то как же...
АБОНЕНТ: Эта чокнутая сука поднесла мне телефон к уху... Набрала 911 и поднесла, а теперь... Ойййййй!.. Перестань!.. готовит суфле. У меня волосы горят, а она готовит... Перестань, господи, не надо, я горю, Синди!.. Суфле... боже!.. Синди, сука ты психованная...
Мистер Гэш выключил звук и сказал:
— Видите, вот до чего доводит любовь. Женушка привязывает мужа к кровати, вроде бы хочет затрахать. А сама зажигалкой подпаливает ему волосы и печет суфле.
— Это взаправду? — спросила Дези.
— О да, голубушка. — Мистер Гэш вынул кассету и прочитал на ярлыке: «Такома, штат Вашингтон. 10 марта 1994 года». Имя жертвы Эпплман. Джуниор Эпплман.
— Он умер?
— В конце концов да, — доложил мистер Гэш. — Промучился месяца полтора. В газетах писали, у него были серьезные семейные проблемы. Вот что интересно: он соврал диспетчеру. Жена привязала его не веревкой, а колготками. Он постеснялся об этом сообщить. Даже когда горел! Что я хочу сказать: любовь смертельно опасна. Вы на себя посмотрите! — Твилли и Дези переглянулись. — Не вляпались бы друг в друга, не пришлось бы тут помирать. На что хотите поспорю.
Они сидели в фургоне, припаркованном в леске среди бульдозеров. Дези узнала место, куда их приводил доктор Бринкман. Спустилась ночь, дождь ослабел и лишь моросил. В машине горела только потолочная лампочка, которую мистер Гэш включил, прокручивая пленникам кассету. Он и Твилли сидели на переднем сиденье, Дези с Макгуином — на заднем. Засунув морду в пакет с собачьим кормом, пес громко чавкал и потому не обращал внимания на пистолет, нацеленный ему в голову.
— Как тебя зовут, малышка? — обратился к Дези мистер Гэш.
— Это неважно.
Пистолет мистер Гэш держал в правой руке, упершись ею в подголовник сиденья. Левой он порылся в сумочке Дези и нашел водительские права.
— Черт! — сказал мистер Гэш, увидев имя.
Дези съежилась.
— Разговор шел о собаке, а не о жене!
— Муж не знал, — объяснил Твилли.
— Скорее не интересовался.
— Зря ты это делаешь, — сказал Твилли, но, разумеется, человек в коричневых ботинках на «молниях» игнорировал его слова.
— Да, миссис Стоут, у меня были большие планы на сегодняшнюю ночь. Собирался увезти тебя с острова и добавить к паре потаскушек. Открыть тебе чудесный мир группового секса. — Мистер Гэш разглядывал фотографию на правах. — Мне нравится, как у тебя высветлена челка. Тебе идет.
Дези едва удержалась, чтобы не прокомментировать крашенные под платину брови убийцы.
— А как произносится твое имя? — спросил мистер Гэш. — Дезайротта? Так, что ли?
— Можно просто Дези.
— Так звали кубинца в старом шоу про Люси.
— Примерно.
— Сними серьги, — приказал мистер Гэш. — У меня в Майами есть подружка, итальянка, она в них классно будет выглядеть. Почти как ты.
Дези сняла и отдала ему жемчужные серьги.
— Ты слишком хороша для такой свиньи, как твой муж-слюнтяй. А я уже шесть дней не трахался, так какого черта, давай позабавимся.
Твилли напрягся.
— Не будь идиотом. Клэпли платит тебе не за то, чтобы ты приставал к женам его друзей.
— Друзей? По словам мистера Клэпли, Стоут не что иное, как — цитирую — говноед. Кроме того, моя задача — убрать баламутов. А коль миссис Стоут спит с баламутом, то и сама такая же.
Дези делала вид, что смотрит в запотевшее окно. По щеке у нее ползла слеза.
— Мне видится, что это будет убийство и самоубийство, — продолжал мистер Гэш. — Молодой горячий парень. Замужняя женщина отказывается бросить богатенького мужа. Любовники поругались. Парень приходит в ярость. Мочит телку, потом собаку, затем себя. Разумеется, на месте трагедии найдут оружие. — Гэш кивнул на свой пистолет.
— Не очень оригинально, — сказал Твилли.
— Убийство собаки все изменит. Копы будут обсуждать, что же это за отморозок такой, если убил невинную собачку' Кстати, пока я тебя не кончил, хочу спросить — где ты взял то ухо, что послал Стоуту? Он прямо обделался!
Твилли поерзал на сиденье, привалился спиной к дверце и небрежно снял с руля правую руку.
— Вы действительно коллекционируете такие ужасные записи? — срывающимся голосом спросила Дези.
— У меня их целый вагон, — ухмыльнулся мистер Гэш.
Некоторое время в машине раздавалось лишь хриплое дыхание; все, включая Гэша, были на пределе. Твилли посмотрел, как там Макгуин; пес все съел и теперь вылизывал пакет. На морде у него было написано хорошо знакомое сытое удовольствие.
Господи, подумал Твилли, только бы не навонял! Этот психованный панк пристрелит его в мгновение ока.
— Когда вас найдут, первым делом позвонят в «911». Вы уже превратитесь в скелеты, но все равно срочно вызовут помощь. — Мистер Гэш помолчал, чтобы оценили его иронию. — Знаешь, что я сделаю, миссис Стоут? Достану пленку с этим вызовом, она станет напоминанием о нашей единственной ночи вместе. Что скажешь?
— Вы чудовище.
— «Сохранившиеся человеческие останки» — так в подобных случаях выражаются копы.
