Я не сразу осознала, что Аленка дергает меня за сарафан. Отчаянно жестикулируя в подкрепление своей речи, отмахивалась от нее, как от досадной помехи. Разошлась так, что никого, кроме Дэна, не видела.
– Сопляк… – не очень логично завершила я свое выступление и оглянулась назад. На «арьерсцене» организованного мной спектакля сгрудились «декорации» – Анна, Дмитрий второй, Кирилл Андреевич и прикипевший к костылю Заколкин. Цеплявшаяся за меня дочь удостоилась почетного места рядом со мной. И все это для двух внимательных слушателей, Натальи и Дениса, почему-то державшихся рядом, плечом к плечу. Впрочем, у закрытых ворот (я поймала себя на том, что они меня очень раздражают) возились братья Савельевы, прибывшие на машине Дениса. Следом с небольшой задержкой подкатили еще две машины. Одна из них – Вещного Олега, а вот кому принадлежала другая, было неясно. Из обоих никто не торопился выходить. Анна испуганно ойкнула и исчезла чуть раньше, чем я объявила об окончании спектакля. На пороге был новый.
Мое предположение, что Надежда не посмеет вернуться в коттедж, не оправдалось. Отвергнув помощь Пашкина, она вылезла из машины Олега. Я ее сразу и не узнала. Длинное, похожее на балахон темно-синее платье определенно ее старило. Да еще этот легкий, слетевший с головы на плечи черный прозрачный шарф! Впрочем, неузнаваемыми казались все. Даже Пашкин и братья Савельевы, одетые в одинаковые черные майки и темные джинсы. Выделялся только Вещный Олег. Каким он был, таким он и остался: бежевые футболка и бермуды, темные очки и невозмутимо-независимый вид. Мы невольно выстроились в ряд. Приветствия были тихими и невнятными. Из последней машины так никто и не вышел, мало того, она осталась за пределами участка.
– Мы ненадолго, – сухо предупредил Дениса Пашкин, давая понять, что характер визита строго официальный.
– Сейчас самые пробки на дорогах, – напомнила Олегу Наташка.
– Мура, – отмахнулся он. – Рано или поздно доберемся.
– Где Анна? – хмуро поинтересовался Пашкин. – Желательно, чтобы она присутствовала при разговоре. А то будет потом жаловаться, что ее ограбили. Дурная наследственность сказывается. Прадеда трижды раскулачивали, с тех пор у наследников стойкая боязнь ограбления.
Удивительное дело, но братья Савельевы молчали. Вывод один: в данный момент они не на стороне двоюродной сестренки. А она как-то незаметно исчезла.
– Анна прекрасно усвоит все с лестничной площадки второго этажа, – попробовала я смягчить требование. – Претензий не будет.
– И не смей разговаривать с нами таким тоном, Пашкин! – взорвалась Наташка. – Мы в этом капкане, – она трижды топнула правой ногой, отмечая место стоянки, – исключительно благодаря тебе. Запамятовал? Фига себе, съездили отдохнуть! Не, ну нормально? Три безумных дня и две страшные бессонные ночи, все пять с риском для жизни. Достойная награда за милосердие! И ведь не уедешь и не спрячешься. Не стоило этого завалившегося в кусты типа по дороге подбирать! Да и потом зря спасали. Что, нарколепсист, получил по башке, избавился от приступов, заодно и память отшибло?!
– Вы нас извините, пожалуйста…
Тихий завораживающий голос Надежды оборвал громкие стенания Натальи, и она, сбавив обороты, перешла к слезным жалобам на Пашкина, укравшего у бандитов миллионы долларов и оплатившего ими едва ли не самые страшные моменты нашей жизни. Следом, ни с того ни с сего, ляпнула про надвигающийся голод.
Ошалевший Пашкин принялся уверять, что воровство миллионов – не его профессия, кроме того, он и в мыслях не держал намерение обидеть своих спасителей. Наташка гневно фыркнула и заявила, что мыслей в его травмированной голове вообще нет, не держатся они там.
– Всем привет! А я нашла две банки тушенки! – вклинилась в перепалку появившаяся на крыльце Алена. И когда только успела проникнуть в дом?
«Старею… – грустно отметила я. – Вот уже и кругозор уменьшается».
– Вы что-то говорили про надвигающийся голод, – смущенно улыбнулся Наталье Гоша. – Это в масштабах страны или…
– «Или!» – буркнула Наташка, обмахиваясь крышкой от кастрюли. – Налетчики выгребли все подчистую. Надеюсь, хватило не только им, но и их группе захвата. Димочка, поведай народу, как нас обчистили. У меня на это сил не хватает, выдохлась. Наверняка с голодухи. Странно, что братья Савельевы не поделились с Пашкиным и его компанией захватывающим фактом сегодняшнего события. Хотя ничего странного нет, не до того им было на похоронах.
Дим-2 попытался изложить суть дела в двух словах, сэкономив на эмоциях, но подруга, а следом за ней и мы с Аленой живо поправили положение. Результат был потрясающий. В ужас пришло не только прибывшее пополнение, но и мы, старый состав. Сразу же захотелось спрятаться в подвале. Чем мы хуже долларов? Только объемом – все в бочку не поместимся.
Как же мы запоздали с перепугом! Бояться следовало раньше, а мы только сейчас до конца осознали страшилку с налетом и ее возможные последствия!
Больше всех ужасался Пашкин. Напоказ и как-то делано. В порядке компенсации за нанесенную обиду Наташка позволила себе пятикратно уличить Алексашу в том, что именно он вывез «взрывной» чемоданчик из Москвы, и, не слушая его искусственного лепета по части неведения, быстро направилась в дом. Можно сказать, сбежала. Вполне понятно почему. Подруга – человек отходчивый. Еще минута жалостливых речей Алексаши, и он добьется всепрощения, а в ее планы скорая капитуляция Пашкина не входила. Хотя по признанию, сделанному мне чуть позже, она никак не могла определить, с чего так разошлась и чем именно нас обидел Пашкин.
Страсти потихоньку угасали. Переговоры вошли в стадию завершения. И все это время Денис стоял в сторонке, вращая на пальце ключи от своей машины, переданные ему Пашей, и время от времени бросал истинно косые взгляды то на одного участника толкучки, то на другого. На всех, кроме Надежды. При этом никого, кроме нее, не видел. Хотя и очень старался. Просто не получалось. Я невольно вспомнила перл из одного школьного сочинения: «Его глаза с нежностью смотрели друг на друга».
Взглянув на сгорбившегося Заколкина, я забеспокоилась. По лицу реального маклера стекали крупные капли пота. Он буквально висел на костыле. Не дай бог, грохнется.
– М-м-м… – заблажила я, махая рукой в сторону бедняги.
– М-мура! – подсказал Вещный Олег.
Я отчаянно замотала головой. Слова казались неподъемно тяжелыми и не желали выговариваться. Оживилась вся компания, включая самого Заколкина. Я внесла некоторое разнообразие в напряженную обстановку. Недоуменные переглядушки с немым вопросом: «Что бы это значило?» быстро закончились, и все уставились на меня. Ждали разъяснений. Трудно быть эпицентром внимания, когда оно тебе и даром не нужно. Я глубоко вздохнула, пытаясь привести себя в чувство, и неожиданно вполне нормальным голосом (ну, может, несколько официально) выдала информацию:
– У Заколкина костыль притомился! – Прислушалась к себе и удовлетворенно добавила: – Костыль вот-вот переломится.
Замешательство длилось считаные секунды. В неуемном порыве человеколюбия все за исключением меня, Надежды, Дениса и Вещного Олега (его нечаянно уронили) бросились к Заколкину на помощь. Всерьез испугаться, а равно удрать он не успел. Да ему бы и не позволили. В дом занесли на руках и отдельно от костыля. Костыль тащила Аленка. В холле передала его Пашкину с намеком на то, что все мы уязвимы.
Общее доброе дело пошло на благо обстановке. Усадив Заколкина у окна, все остальные, не сговариваясь, уселись за стол – «к вечернему чаю», как определила Наташка, мигом наложившая «лапу» на свой пластиковый стаканчик. Единственной чаевницей была только она и делиться ни с кем не собиралась. Да и сам чай был весьма сомнительный – разбавленная вареньем тепленькая водица.
Разговор за столом не клеился. Не помогали даже два работающих вентилятора, хоть как-то развеивающие тупое состояние. Я пожалела, что стол не круглый. Ведь не зря же придумали выражение «участники круглого стола». Такая форма помогает сгладить все острые углы.
– Может, нам стоит пригласить делегата из последней машины? – сбрасывая оцепенение, спросила я у Надежды и своим вопросом вызвала цепную реакцию.
Девушка вздрогнула и покраснела, приятно оживив свой траурный прикид, Дэн напрягся и поджал губы, Кирилл Андреич вскочил, но дальше этого дело не пошло – ждали окончательного решения Надежды. Пашкин расстался с костылем, и я его всерьез пожалела. Костыль, разумеется. Ведь не железный. Столько падений и взлетов за сегодняшний день, не мудрено и сломаться.
Заколкин спустил травмированную конечность на пол, привычно намереваясь поднять костыль. Похоже, это становится его хобби. Но маклера опередили Аленка с Димычем, основательно при этом столкнувшись. Полюбоваться на них я не успела. Приятно удивила Наташка. Перешагнув через меркантильный частнособственнический интерес к бурде в стаканчике, она вручила его неожиданно поперхнувшемуся непонятно чем Гоше. Не сумев найти надлежащий подход к спасительной влаге и расплескав половину, Гоша вскочил, чтобы передать емкость брату. В процессе неловкой передачи остальная половина содержимого бездарно вылилась на пол. А не надо было братьям садиться по разные края лавки! Мы сие правило усвоили чуть раньше. Вещный Олег, расположившийся на ступеньках лестницы, немного поерзал, но не поднялся.
