Ознакомительная версия.
– Зачем?!
– Неписаные правила лошадников велят убивать животное, которое уничтожило своего хозяина. Михаил не хотел этого делать, он любил Лорда и решил до поры до времени убрать его с глаз долой. Скорей всего, он потом продал бы его под чужим именем. Жеребец дорогой, но со славой убийцы его никто не приобретет… Опять глупый поступок. Правда выяснилась тут же. Михаил перевозил лошадь в фургоне, принадлежавшем его фирме. Вызвал шофера с машиной ночью. Естественно, как только сотрудники милиции пришли к водителю, тот все и рассказал. Дальше события начинают разворачиваться самым невероятным бразом. Рита мигом узнает о смерти Наташи и… звонит Чванову. Назарова ни на минуту не сомневается: Кабанову убрал он.
Напрасно Андрей Владимирович уверяет, что даже не знает имени шантажистки… Нет, Рита нагло говорит:
– Плати, а то худо будет.
Чванов уже совсем собирается послать обнаглевшую бывшую жену на три буквы, как та сообщает:
– А то расскажу все о Нике. Кстати, недосуг было тебе сообщить, у меня имеются потрясающие доказательства ее вины.
– И какие же?! – обалдевает Чванов.
– Видеокассета, например, – бросает Рита.
Это чистый блеф, но профессор напуган и готов вновь отдать любые деньги, чтобы обезопасить дочь. Часы показывают полтретьего ночи. Назарова только что вернулась из гостей, из Ложкина, где на нее налетел обезумевший от ревности Рифат Ибрагимов… Но Чванову наплевать на время.
– Сейчас приеду, привезу деньги, готовь кассету, – говорит он.
Рита довольно хихикает. Ровно без пяти три раздается звонок. Зная, что это Чванов, Назарова распахивает дверь, не глядя в глазок. Но на пороге стоит озлобленный до последней стадии… Рифат Ибрагимов, пришедший покарать гадкую бабу. Рита в ужасе бежит к себе, Рифат за ней. Стаффы, великолепно знающие Ибрагимова, думают, что это игра… И тогда мужик убивает сначала собак, а потом и бывшую жену. Рифат решил просто: если мне не досталось, то и другой не получит. При всей своей образованности и денежности Ибрагимов обладает менталитетом пещерного жителя. Ему везет. Он уходит незамеченным. Консьержка на тот момент мирно спит. Чванов, приехавший буквально через пятнадцать минут после убийства, не смог даже попасть в подъезд. Лифтерша дрыхла без задних ног, а Рита, естественно, открыть не могла.
– Но она же, лифтерша то есть, утверждала, будто видела, как в три выходил из квартиры Каюров. Михаил говорил, что в два, а тетка настаивала:
– Точто знаю: три, часы перед носом!
– Мы тоже сначала не разобрались, – ответил полковник, – а потом сообразили. Именно в эту ночь осуществлялся переход на зимнее время. Каюров переставил стрелки, а консьержка нет. Вот и получилось, что оба говорили правду.
Михаил и впрямь пришел к Назаровой. Открыл дверь своим ключом. Он хотел потолковать с Ритой об их будущих планах наедине. Но Риточки дома не было, мобильный она забыла в гостиной, позвонить ей Миша не мог. Каюров подождал час, а потом ушел. Он-то великолепно знал, что Назарова способна гулять ночь напролет. Но ему, человеку бизнеса, утром рано вставать…
Каюров спокойно уходит и даже кивает консьержке. Та смотрит на часы – три. Но на самом-то деле два! Рита приезжает в полтретьего, в пять минут четвертого влетает Рифат Ибрагимов, в четверть четвертого в подъезд пытается войти Чванов…
Повисла тишина. Потом Дегтярев спокойно спросил:
– Ну скажи, душа моя, а почему же ты не заподозрила Ибрагимова? Мужик на твоих глазах закатил потрясающий скандал, грозился убить Назарову, а ты…
– Забыла про него, – прошептала я, – ну просто из головы вылетело… А Лену Воробьеву что, тоже Ника?
Дегтярев кивнул.
– Девочка выросла, превратилась в девушку, но жен отца она ненавидела по-прежнему… Смерть Лены целиком на совести Чванова, он ведь знал, что дочь – серийный убийца, маньяк…
– Скажешь тоже, – вздохнула я, – маньяки не такие.
– Да? – изумился полковник. – А какие?
– Ну, это… мужчины нападают на женщин, детей на улице…
– Согласен, – кивнул полковник, – женщины среди маньяков редкость. Только человек, одержимый манией, убивает, как правило, однотипно. Ну, допустим, душит только девушек в красных пальто или девочек, которые носят длинные волосы… Почему так трудно поймать того, кто является просто серийным убийцей. Тот же Оноприенко, например. Его действия не поддавались логике. Он убивал просто первого встречного в тот момент, когда ему «ударяло» в голову. А Ника именно маньяк. Она маниакально ненавидит всех жен своего отца и будет убивать их. Иссякнут запасы украденного лекарства, придумает иной способ. Но, надеюсь, ее не скоро освободят.
– А что ей грозит?
Дегтярев поглядел в пустую чашку.
– Не знаю. Случай непростой. Ведь первые убийства она совершила, будучи ребенком, а, насколько я знаю, в нашей истории был только один случай, когда расстреляли 14-летнего подростка…
– Да ну? – ужаснулась я. – Ребенка?
Дегтярев кивнул.
– В 1964 году был казнен Аркадий Нейланд, четырнадцатилетний подросток, за убийство женщины и ребенка, совершенное с особой жестокостью. В Уголовном кодексе тех лет возрастной ценз приговоренных к смертной казни был обойден молчанием. Кстати, и формулировки «высшая мера», «смертная казнь» встречались только в газетах. На языке юристов это звучало как «высшая мера социальной защиты», что, конечно же, не меняло сути дела. Однако теперь времена другие, и что грозит Нике, я не знаю.
Воцарилось молчание. Потом я робко спросила:
– И где Каюров?
– Он на свободе, кстати, очень благодарил меня за хорошо проведенное расследование.
– Ты можешь привести его завтра к нам?
– Зачем?
Я помялась.
– Пусть снимет проклятие…
Александр Михайлович начал расплываться в улыбке, но потом, поглядев на мое лицо, сказал:
– Ладно, так и быть.
Забегая вперед, скажу, что Чванов боролся за дочь до конца. Употребив все свое влияние, использовав все связи и деньги, он добился того, что Нику признали душевнобольной и отправили не на зону, а в спецбольницу. Михаил Каюров оформил опеку над Леной и получил в свое распоряжение все деньги. Рифат Ибрагимов ждет суда в «Матросской тишине». Раисе Андреевне Кабановой не стали сообщать правду, просто Сергей соврал матери, что тело наконец-то доставлено в Москву, и бывшая учительница смогла поплакать на могиле. Галя и Леша Верещагины вновь обросли клиентами. Галка пыталась отдать мне Каролину, но я воспротивилась, и кобыла осталась дома. Иногда я приезжаю в Зыбкино и приношу ей «Бородинский» хлеб с солью. Чванов по-прежнему держит там своих лошадей, но я больше никогда не встречалась с Андреем Владимировичем, по большому счету мне его ужасно жаль, равно как и всех его несчастных жен. У сказочки про Синюю Бороду оказался, как и положено, печальный конец.
Но в тот день, когда Александр Михайлович привез к нам в Ложкино Каюрова, я еще не знала ни о судьбе Ники, ни о том, как сложится жизнь остальных участников этой истории.
– Да я просто так ляпнул «проклинаю», – оправдывался Михаил, – ей-богу, поверь, совершенно не умею колдовать!
– Теперь так же просто скажи «снимаю проклятие», – велела я.
– Ладно, – согласился Миша, – если тебе от этого станет спокойней! Значит, так: я, Михаил Каюров, снимаю проклятие с Дарьи Васильевой, ее друзей и родственников.
В ту же секунду зазвонил телефон.
– Дашка, – вопила Зайка, – прикинь, меня только что вернули в эфир. Любовница спонсора полностью провалилась! Врубай телик в 18.00 и любуйся на меня!
Я уставилась на аппарат. Однако какое мгновенное действие!
Минут через десять, когда все сели пить чай, ворвался Тузик с радостным криком:
– Все, конец!
– Что такое? – испугался Дегтярев, наблюдая, как гость носится по столовой.
– Конец, – ликовал Тузик.
Он схватил Михаила за руку.
– Так, мыло «Фа», гадкое и отвратительное, одеколон «Мияки», гель для душа «Сейфгардт». Вы ведь этим пользуетесь?
– Да, – ошарашенно пробормотал Каюров.
– О-о-о, – вопил Тузик, – мой нос стал еще лучше, чем был. Хучик, Снап, Банди, Черри, Жюли, идите сюда, мои детки, я буду вас нюхать.
Легким танцующим шагом, прихватив с блюда несколько кусков сыра, он выбежал в холл. Собаки, поняв, что сейчас начнется раздача обожаемого ими «Эдама», бросились гуртом за ним.
– Он ненормальный? – спросил Каюров.
– Есть немного, – ответил полковник.
Мы занялись печеной картошкой. Ирка притащила потом блюдо с пирогами. Меняя тарелки, домработница бормотала:
– Вот бред так бред.
– Ты чем-то недовольна? – поинтересовалась я.
– Бред, – воскликнула Ирка, – Катерина только что случайно включила старую СВЧ-печь, ну никак руки не доходили доходягу выбросить, а та работает как новая, словно и не горела никогда.
Я встала из-за стола. Надо сходить в гараж и посмотреть, не отрос ли у «Форда» новый капот? Со всеми перипетиями мне все недосуг было заняться починкой инвалида.
Ознакомительная версия.
