Ознакомительная версия.
Сегодня первым домой примчался Кирюша.
– Лампа, – закричал мальчик, оглядывая стол, – ну и вкуснотища!
– Ешь на здоровье, – улыбнулась я.
Кирюша заговорщицки прищурился.
– Помнишь, обещал разобраться со змеей?
– Да, – кивнула я и на всякий случай отодвинулась к стене.
– Ларри ее поймал.
– Врешь!
Кирик укоризненно покачал головой.
– Какие выражения… Вот, смотри.
Быстро наклонившись, мальчик взял стоявшую у холодильника картонную коробку и поднял крышку.
– Во!
– Мамочка! – взвизгнула я. – Она точно дохлая? Выглядит живой! Какая противная…
– Стопудово тапки отбросила, – заявил Кирюша и закрыл «гроб». – Специально не выбросил, чтобы всем показать. Скажи мне спасибо, иначе спать бы тебе в сапогах много лет.
Я перевела дух.
– Думаю, благодарить следует Ларри, это мангуст победил эфу.
– Вот так всегда, – вздохнул Кирюша, – работаешь-работаешь, стараешься-стараешься, а благодарности никакой. Кстати, хочешь загадку? На ум и сообразительность.
– Давай, – согласилась я, стараясь держаться подальше от коробки.
– Стюардессы японской авиакомпании предлагают пассажирам на борту всякие предметы для комфортности полета. Но российские туристы поголовно отказываются от одного из них. Причем некоторые наши граждане негодуют, увидав ЭТО, другие хихикают, но тоже не берут. Можешь назвать вещь?
– Палочки для еды?
– Нет.
– Кимоно?
– Опять не то.
– Какая-нибудь экзотическая еда?
– Не-а.
– Газеты с иероглифами?
– Снова мимо.
– Сдаюсь!
– Стюардессы раздают одноразовые белые тапочки, японцы в таких ходят дома. Ты бы взяла?
– Нет, – ответила я и ушла к себе в спальню.
Очевидно, Кирюша показал труп змеи всем домашним, потому что каждый вернувшийся с работы член семьи вел себя одинаково. Сначала слышался возглас: «О! Какой ужин!» – затем несся вопль: «Немедленно убери гадость!»
Я лежала на кровати с книгой Устиновой в руках и терпеливо ждала появления Костина. Наконец дверь приоткрылась, в комнату вошел Вовка и, плюхнувшись в кресло, сказал:
– Что на этот раз?
– Как ты догадался зайти ко мне? – лицемерно восхитилась я. – Абсолютно прав, есть одно маленькое дельце.
– Наивные Романовы, – медленно сказал майор, – сейчас наслаждаются восхитительной бараньей ножкой и потрясающей окрошкой. Никто из них и не догадывается, что появлению столь замечательного ужина они обязаны не Лампе, которой лень лишний раз порадовать близких, а мне. Говори, я сейчас добрый и ласковый. Что надо?
– Слушай внимательно… – заулыбалась я.
– Ох и ни фига себе! – подвел итог майор, после того, как я замолчала. – Задачка не простая.
– А я к тебе с ерундой и не лезу, – замела я хвостом, – с чепухой сама справлюсь.
Майор встал.
– Ладно, попытаюсь. Три условия. Во-первых, сидишь пока дома, не ездишь в «Лам», отношений с Анной не поддерживаешь. Второе. Если у меня ничего не получается, более этим делом не занимаешься. Третье: окрошка каждый день.
– Да, милый, – закивала я, по-собачьи преданно глядя на майора.
Следующие десять дней пролетели в беспрестанных хлопотах по хозяйству. Я готовила сырники, котлеты, запеканки, пироги, бефстроганов, тефтели, фаршированную рыбу, овощи, курицу… Вот только в разделе супы царило однообразие – на стол всегда подавалась окрошка.
Мучаясь от безделья, я перестирала гору белья, а потом от тоски перегладила все, что лежало в корзине, разобрала завалы в шкафах, пропылесосила ковры, навела порядок на кухне, отдраила кафель, вымыла окна, выкупала собак и поняла: все, делать нечего. Можно, конечно, по новой затеять генеральную уборку, но, согласитесь, подобное поведение смахивает на мазохизм.
На работу я не ходила, из «Лам» меня не тревожили. Один раз, правда, позвонил Миша и спросил: «Куда подевалась?», потом заныл: «У меня депрессия, жить не хочется, вокруг одни гады, что бабы, что мужики». Я пообещала стилисту встречу через неделю. Миша отсоединился, буркнув на прощанье: «Если останусь жив, непременно свидимся». Но я не обратила особого внимания на речи гея, ему свойственны перепады настроения.
В воскресенье я подступилась к Вовке с робким воросом «Как дела?» – и услышала в ответ недовольное: «Работаю».
Потом майор устыдился и более ласково сказал:
– Не мешай, пока нечего сообщить. Отчего у тебя кислый вид?
– Скучно, – призналась я.
– Почитай Устинову.
– Уже всю изучила.
– Купи новую книжку.
– Так нет! Она медленно пишет.
– Вот лентяйка, – хихикнул Вовка, – совсем о читателях не заботится. Тебе что, нечем заняться?
– Да, – заныла я.
– Можешь убрать мою квартиру.
Я глянула на Костина. Ну уж нет! Хватит с майора вкусной еды, еще посмотрим, что получу за свои кулинарные таланты.
В среду Вовка неожиданно позвонил мне в районе полудня.
– Ты свободна? – спросил он.
– Издеваешься, да?
– Тогда помоги купить костюм, – как ни в чем не бывало попросил Костин.
– Уже еду! – заорала я. – Куда?
– Гипермаркет «Рос», – спокойно назвал адрес Вовка. – Там, на втором этаже, есть кафе.
Я со всех ног кинулась к шкафу. Костин ненавидит костюмы, он предпочитает спортивный стиль, а на особо торжественный случай брюки с рубашкой и «клубный» пиджак. Когда-то давным-давно майор увидел блейзер[9] и теперь считает, что более парадной одежды на свете не существует. Магазины Костин ненавидит, в гипермаркет «Рос» он способен отправиться лишь в одном случае – если захочет поболтать в спокойной обстановке. Как это ни парадоксально звучит, но торговый центр – самое лучшее место, чтобы обсудить тайны. Люди заняты покупками, не обращают внимания на других посетителей, чужому человеку в шуме трудно подслушать беседу. Значит, у Вовки есть информация, он сумел найти подход к архиву.
Костина я нашла не сразу. Вовка выбрал укромное местечко в углу. Рядом с ним за маленьким столиком, на котором стояли одноразовые тарелки с гамбургерами и пластиковые стаканы с газировкой, сидел мужчина лет шестидесяти пяти. Больше всего незнакомец походил на побитого жизнью бюджетника. Тысячи подобных ему пенсионеров ходят по улицам Москвы, у этих людей нелегкая судьба и трудная старость: надо не только себя прокормить и одеть, но и детям помочь, внуков побаловать. Дядечка, с наслаждением жевавший бутерброд с котлетой, вызывал жалость. Наверное, он экономит на еде, вкладывает средства в дачку, куда съехал жить, оставив сыну квартиру, а еще небось мечтает о новых «Жигулях».
– Это Лампа, – весело представил меня ему Вовка, – знакомьтесь!
Пенсионер отложил гамбургер и глянул на меня. Я вздрогнула. У милого дедушки был цепкий взгляд гепарда, высматривающего добычу, от уголков глаз не разбегались лучики морщин – очевидно, дедуля в молодости мало улыбался.
– Сергей Петрович, – очень вежливо назвался мужчина. – Прошу, садитесь. Закуривайте.
Я поежилась. Предложение закурить вылетело из бывшего следователя автоматически. Интересно, сколько раз в своей жизни он говорил арестованным «Прошу, садитесь. Закуривайте»?
– Смутил вас? – спросил вдруг Сергей Петрович.
– Нет, – стараясь держаться спокойно, ответила я. – Просто и надеяться не могла, что Костин отыщет следователя, который занимался делом Зорина.
Сергей Петрович с неизменившимся лицом взял стакан с водой и начал прихлебывать газировку.
Вовка улыбнулся.
– Говорил вам, она не так проста, как кажется.
Следователь вернул пустую емкость на место.
– Все мы стараемся спрятать свое истинное лицо, – равнодушно поддержал он разговор, – как правило, человек хочет казаться умным и значимым. Это не удивительно и не настораживает. А вот коли личность изображает из себя дурака или прибедняется, тут нечисто. Но я отвлекся от темы нашей беседы. Владею некоторой полезной для вас информацией. В свое время Владимир крупно помог мне…
– Не стоит об этом, – покачал головой Костин.
– Не люблю быть в долгу, – мирно продолжил Сергей Петрович, – и сейчас представилась возможность заплатить по счету. Мои слова никакой силы не имеют, просто треп, а не официальное заявление. Ясно?
– Более чем, – кивнула я, – начинайте.
Вовка крякнул, Сергей Петрович прочистил горло.
– Планы пишут на совещаниях, а исполняют приказы обычные сотрудники, людям свойственно ошибаться. Известны случаи, когда операция срывалась из-за того, что у сержанта, которому велели присматривать за входом в дом, разболелся зуб, и идиот на пару минут покинул пост, забежал в аптеку за анальгином. Человеческий фактор решает все.
В свое время в приемную КГБ поступил анонимный звонок. Некто сообщил, что ученый Леонид Зорин связан с западными спецслужбами. Естественно, на информацию отреагировали. Сначала попытались вычислить гражданина, обратившегося в приемную, но потерпели неудачу – аноним воспользовался телефоном-автоматом, расположенным на Курском вокзале.
Ознакомительная версия.
