Ознакомительная версия.
– Ты сам ничего не знаешь! – вскипела я.
– Я-то знаю!
– И кто?
Костин молчал.
– Вот видишь, – заликовала я, – слабо назвать имя!
Майор тяжело вздохнул:
– Вот что, Ламповецкий, сейчас я детально растолкую, что к чему, и тебе придется, признав свою полную неспособность к оперативной и следовательской работе, дать мне честное слово никогда более не затевать расследований.
Желание узнать истину было столь велико, что я заорала:
– Обязательно, но только после того, как узнаю правду.
– А еще говорят, будто любопытство не смертный грех, – вздохнул Вовка. – Кофе хочешь?
Я закивала, согласна на все, даже на растворимый «Нескафе»…
– Ишь как тебе интересно, – хмыкнул Костин и начал нарочито медленно насыпать коричневые гранулы, сахар, наливать кипяток, размешивать ложкой отвратительный суррогат, отхлебывать, закуривать сигарету, кашлять…
– Ну хватит, – обозлилась я, – рассказывай!
Майор хмыкнул.
– В некотором царстве, в некотором государстве жили-были две девочки – Гема Даутова и Ниночка Арбени, добрые подружки, отличные ученицы, радость школы и родителей. Но никто не знал, какие чудовища таились на дне души одной из них…
Вообще говоря, Володя не открыл для меня ничего нового. Я великолепно знала, что Гема до зубовного скрежета завидовала Ниночке, просто не представляла себе размеров этой зависти.
Начиналось с ерунды. У Нины была лучше одежда, красивее игрушки, ярче книжки… В комнате у Арбени стоял телевизор, дорогая штучка в начале семидесятых, мало кто мог позволить себе в квартире два телика… Ниночке разрешали приглашать домой подруг, угощать их чаем. Мать Гемы очень негативно относилась к шуму, поэтому к Даутовым редко кто заглядывал.
Шло время, подружки росли, крепла и зависть одной к другой.
У Ниночки была продвинутая мама, покупавшая дочери модные вещички и разрешавшая ей пользоваться своей косметикой… Геме строго-настрого запрещалось даже делать маникюр. Зависть росла, мужала и… постепенно превратилась в ненависть. Ниночка обладала легким, веселым, светлым нравом. Стоило ей появиться в любой компании, как мужчины начинали виться вокруг нее. Лет с четырнадцати Нинуша бегала на свидания и получала пачками записки даже от десятиклассников. Гема простаивала все школьные вечера, подпирая стену актового зала.
Господь несправедлив, он любит одних своих рабов больше, чем других. Нина, в придачу к красоте, обаянию и доброте, получила от него еще и незаурядный талант. Все педагоги, сначала в школе, а затем в консерватории, в один голос твердили:
– У Арбени блестящее будущее, впрочем, это не удивительно, девочке достались гены отца.
Оценили ее дарование и зрители, Нина начала с успехом выступать в концертах, едва перейдя на второй курс.
Гема тоже мечтала о сцене. Ей виделся зал, полный рукоплещущих людей, букеты, корзины цветов… Но все осталось в мечтах. Наяву Даутова ничего такого не получила, все, как всегда, досталось Ниночке. Это Арбени возвращалась домой в машине, забитой «вениками», это у нее спрашивали автографы. Это о ней написали в газете «Советская культура»… Геме же в музыкальной школе со вздохом сказали:
– Голосок есть, но камерный, с таким на большую сцену не выйти, впрочем, попробуй подать документы в цирковое училище, на эстрадное отделение, может, станешь как Пьеха. У той тоже с голосом беда, а ничего, в звезды выбилась…
Но, во-первых, Гема не хотела быть «как Пьеха», в ее мечтах оживал Большой театр, на худой конец Большой зал консерватории… А во-вторых, и это самое главное, родители, услыхав слова «цирковое училище», пришли в такой ужас! Отец чуть не заработал инфаркт:
– Моя дочь рядом с клоунами и дрессированными обезьянами… Боже! Хорошо, дед не дожил до позора!
Напрасно Гема пыталась объяснить, что в пресловутом училище обучают еще и искусству эстрадного пения. Нет! Ни мать, ни отец даже слышать не хотели ничего на эту тему и отправили дочь в медицинский.
Именно в этот момент огромное яйцо зависти треснуло и из него вылез птенец ненависти. В гигантского монстра он превратился после того, как Ниночка «отбила» у лучшей подруги Эдика Малевича. Да, да, именно отбила, хотя сама Арбени и не подозревала об этом.
Гема частенько забегала к Нине в консерваторию, приходила на вечера отдыха. Эдик нравился ей давно, только Малевич совершенно не замечал девушку. Однажды, когда объявили «белый танец», Гема набралась смелости и пригласила Эдика. Они немного поболтали, и на следующий танец Малевич уже сам позвал Гему. Весь вечер они проплясали вместе, потом Эдик попросил у нее номер телефона. Целую неделю длился их роман, спустя семь дней Малевич исчез, просто перестал звонить, а затем Гема узнала, что он начал ухаживать за… Ниночкой.
Естественно, свидетельницей при шикарном бракосочетании была Гема, стояла в розовом костюме, элегантной шляпке и с букетом нежных гвоздик около Нинуши, одетой в белый пиджачок и брючки, в руках у Арбени были такие же гвоздики. С первого взгляда было и не разобрать, кто из двух подруг невеста, а кто свидетельница, обе весело улыбались и выглядели невероятно счастливыми. Только Геме пришлось употребить все свои актерские способности, чтобы смеяться, смеяться, смеяться. Но на душе царила чернота, а в голове билась мысль: эх, кабы Нинка сейчас умерла, Эдик бы погоревал чуток, да и женился на ней, Геме. Отчего Даутовой взбрело такое в голову? Вокруг бегало столько хорошеньких и молоденьких, но она была уверена: руку и сердце Эдик отдал бы ей.
Что переживала Гема, глядя на счастливых молодых супругов, не знает никто. У Даутовой не было никаких кавалеров, и каждую свободную минуту она проводила у Арбени, обливаясь желчью и завистью. Заполучить Эдика ей хотелось безумно. Эффект прерванного действия, так называется подобное поведение в психологии. Это когда вы очень хотите, просто до дрожи, купить замечательное платье темно-вишневого цвета, выставленное в витрине. Копите деньги, ходите мимо, мечтая о шмотке. Наконец, имея в руках необходимую сумму, врываетесь в магазин и узнаете, что пятнадцать минут назад его продали! Торгаши мигом начинают предлагать другие вещи, более элегантные, менее дорогие. Но нет! Вас заклинило именно на том, желанном, но недоступном. Действие не завершилось, прикид не куплен. Потом в гардеробе повиснет много платьев, костюмов, но о том, вишневом, будет мечта всегда! Вот так и Гему зациклило на Эдике, хотя справедливости ради следует отметить, что у квартиры Даутовой отнюдь не толкалась толпа поклонников, честно говоря, их совсем не было. Но все же Гема бы, наверное, никогда не придумала свой дьявольский план. Натолкнул ее на мысль об убийстве… сам Эдик.
Однажды они обсуждали только что увиденный фильм «Вторая любовь». Сюжет ленты был прост и незатейлив. Главная героиня, умирая, умоляет лучшую подругу выйти замуж за своего мужа. Но тот отказывается выполнить последнюю волю жены.
– Вот уж никогда бы не попросила подругу о таком, – фыркнула Гема, – она что, не любила своего мужа?
– По-моему, наоборот, – вздохнула Нина, – кстати, если б я умирала, то точно бы велела Эдику на тебе жениться.
Гема засмеялась:
– Представляю его реакцию: бежать скорей до канадской границы!
Но Малевич, присутствовавший при разговоре, неожиданно серьезно сказал:
– Нет, ты ошибаешься. Мне из всех женщин вокруг нравятся только Нина и ты. Умри, не дай бог, Нинуша, женился бы на тебе, Гемочка.
Даутовой показалось, что ей в сердце вонзилась раскаленная стрела. Сославшись на головную боль, она рано ушла домой и заперлась в своей спальне.
Говорят, иногда у людей случаются гениальные прозрения. Великий Менделеев увидел во сне свою таблицу, «Марсельеза» была написана за одну ночь, математики всего мира бьются над доказательством теоремы, которую Ферма набросал наспех, перед дуэлью, где его и убили. Многие люди науки и творческих профессий знакомы с этим ощущением, когда реальный мир перестает существовать, а рука, записывающая гениальные фразы, не успевает за мыслью. Вот только не знаю, планировались ли таким образом преступления.
Гема придумала план мгновенно. Он просто возник у нее в голове, ясный и четкий. Взять дельфус регал, с которым в институте работала в основном Червь, она сама боялась, но тут, по счастью, злобные бабы «прокатили» с диссертацией Аню Яхнину, и исполнительница нашлась.
– Ужасно, – прошептала я, – ужасно. Она обрекла ближайшую подругу на смерть, знала, что есть лекарство, способное помочь, и молчала?! Ты можешь понять такое?
Костин нахмурился:
– Извини, я не могу себе представить даже, что краду кошелек, но, поверь, люди встречаются разные и жуткие; пьяные бомжи, убивающие друг друга из-за бутылки дешевой водки, отнюдь не самые отвратительные преступники. Я мог бы рассказать тебе такое о мужчинах и женщинах, великолепно владеющих собой, ездящих в дорогих автомобилях и надевающих в общественных местах перчатки. Сверху лоск и глянец, но стоит ковырнуть блестящий лак ногтем – такое обнажается.
Ознакомительная версия.
