— Очень жаль. — Александр подхватил поудобнее недвижимое тело, которое все еще держал перед собой. — Однако прошу прощения за философский настрой. Когда я вас увидел, что-то теплое колыхнулось в моей душе.
Знаете ли.., у меня не так много знакомых в Москве…
— Вот урод! — бандит у дивана со злостью сплюнул в сторону. — Теперь он к нам в друзья-товарищи набивается! Я этого не переживу.
— Попробуйте собраться и пересилить минутный порыв, — наставлял его сэр Доудсен. — Ваш босс — господин Бессмертный — ждет от вас решительных действий и скорых результатов.
— Вот именно! — Бандит у этюдника снова прицелился.
— Смею напомнить, — с ноткой легкой печали проговорил молодой аристократ, — что выстрел вам не пойдет на пользу.
— Да?! Может быть, скажешь почему? — съехидничал бандит с пистолетом.
Александр вздохнул и покорно пояснил:
— Во-первых, выстрел может привлечь внимание соседей, которые не преминут позвонить в милицию. Во-вторых, стреляете вы еще хуже, чем владеете приемами ближнего боя. Не сердитесь, но я делаю вывод, исходя из того, как вы держите оружие и как трясется ваша рука.
В-третьих, вы просто раните своего товарища. И, наконец, последнее, вам будет небезынтересно узнать, что возле подъезда в нетерпении ждут приглашенные мной господа. Признаюсь, я не рассчитывал увидеть здесь моих старых знакомых и не желал рисковать. Наверное, это сильно умаляет мои положительные качества в ваших глазах, но что ж поделать. Поверьте, если бы я знал, что встречу именно вас, я бы никого не стал беспокоить.
— Ты чо, ментов, чо ли, вызвал? — У бандита с пистолетом бессильно опустились руки. Надо признать, что с этого момента его лицо приобрело цвет штукатурки.
А человек в руках Александра совершенно некстати подал первые признаки жизни. Он дернул рукой, открыл глаза и уставился на своего товарища.
— Что ж… — Сэр Доудсен перекинул его на одну руку, другой вытащил из кармана пальто телефон и, набрав номер, прижал его к уху. — Наше интимное рандеву разрушили непростительным образом. Вы не рассердитесь, если я все-таки приглашу своих товарищей зайти. На улице, знаете ли, не то время, когда птички поют и душа радуется… Алло, можно заходить!
Парень в его руках начал вяло брыкаться. Александр перехватил трость, которую до этого зажимал под мышкой и, поддев ею пленника под подбородок, на некоторое время пресек какое-либо движение с его стороны.
— Давай разойдемся по-хорошему, — проскрипел тот, что стоял у дивана.
Бандит с пистолетом согласно кивнул.
— Неужели вы не хотите остаться и обсудить перспективы нашего с вами сотрудничества? — удивился молодой аристократ. — Я, знаете ли, еще совсем недавно легко относился к жизни, не слишком заботясь о делах и всевозможном сотрудничестве. Но с некоторых пор, и за урок я благодарю господина Бессмертного, меня так и подмывает с каждым обсудить перспективы будущего сотрудничества. Просто не поверите, с каждым встречным. Ведь мало ли кого встретишь, выходя поутру из дома. Лучше сразу все обсудить, взвесить все «за» и «против», а то потом столько ненужных проблем возникает.
— Слушай, будь ты человеком, — всхлипнул тип у дивана. — Замолчи! И так тошно!
Сэр Доудсен оборвал речь, но не из-за просьбы поверженного противника, хотя в его знаменитом роду и не принято добивать раненых, а потому, что в комнате возникли новые персонажи — парочка внушительного вида верзил в черных куртках. Один из них втащил за собой сопротивляющегося художника.
— Коля! — Маша подскочила к нему. — Как ты?
— Ах, это ваше… — Верзила в черном бросил художника и занялся персонажем, вросшим в пол возле этюдника.
— Поосторожнее, прошу вас, — обратился к нему Александр. — Мы еще не закончили наш диалог.
— Нет уж, лучше пристрелите меня сразу, — собравшись с силами, проскрипел бандит, все еще напоминавший кусок штукатурки, — я этого трепа больше не вынесу.
Парень в черном кинул его на диван.
— Хоть бы оглушил, скотина, — завыл тот.
— Кажись, все, — «подмога» огляделась. — Выпусти ты уже этого малахольного. Чего он у тебя как блесна повис? На хрен он тебе сдался.
Маша только сейчас вспомнила о третьем члене банды, поднялась на ноги и, медленно подойдя к нему, заглянула в лицо.
— Значит, это и есть твой новый бизнес? — тихо спросила она.
Егор, а это был он, с трудом сглотнул. Ему мешала трость Александра.
— Поганый у тебя бизнес, — она покачала головой. — Очень поганый. Недостойный. Знаешь, за стойкой ты смотрелся лучше.
Странное дело, но плакать ей не хотелось. Сейчас она вдруг подумала, что именно такой развязки и ждала почему-то. Нет, не осознанно, разумеется, а где-то глубоко внутри. Иначе почему она не рассказала ему о кулоне Ирмы Бонд? Наверное, что-то чувствовала…
— Он ваш знакомый? — изумился потомок Доудсенов и убрал трость из-под его подбородка.
Егор рухнул на колени.
— Сегодня у нас тут встреча друзей, похоже, — резюмировал он.
— Нет уж, увольте меня от таких друзей, — ответила Маша и отошла к Коле. — Они тебя били?
— Не так уж сильно, — заверил он, потирая затылок. — Просто пихали пистолетом в висок полдня. Очень гадкое чувство. Ты молодец, что сообразила.
— Ты тоже, — она погладила его по голове.
— Этот хрен, — он кивнул в сторону Егора, — Подкатил ко мне на выставке сразу после аукциона.
— Аукциона?
— Ну да. Я с этими чертями совсем уже забыл, что работа моя заняла второе место. Представляешь, второе!
После тех полевых цветочков. Ну и вкусы у нашей комиссии! Машка, мне ж премия светит! Да еще и картину продали. Просто блеск! В Париж теперь поеду.
— Поздравляю, — она расцеловала его в побитые скулы.
— А этот твой дружок подвалил, когда я уже собрался надраться с радости, уговорил показать другие работы.
Мол, ему так понравился мой стиль, так понравился, мать его ети! Ну я и повел его показывать, как последний дурак.
Подумал: чем черт не шутит, раз такой успех. И вот пожадничал. Как в квартиру зашли, так он пистолет вытащил.
А потом этих двоих впустил. Все допытывался, где кулон треклятый. Я подумал, что, если тебе не позвоню, точно укокошат. Так что ты была моим последним шансом на выживание. И ты молодец! — еще раз тепло повторил он.
— Удивительно, что он не перерыл мой дом, — пробормотала Маша, искоса поглядывая на Егора, теперь уже рядком с товарищами сидевшего на диване.
— Он же не знал, что это твой кулон. Я ведь не сказал.
Сказал, что Маша — Аськина подруга по кордебалету. Не знаю, почему они на номер не смотрели, который я набрал. Я боялся.
— Ты молодец. — Она обняла его, пощупала ссадины. — Больно?
Колька сморщился, и она испуганно отдернула руку:
— Надо бы тебе к врачу.
— Ай, пустяки, — он хрипло хохотнул. — А что это за кулон-то? Что за дрянь такая?
— Дрянь! — услышав его, ехидно передразнил Егор. — За эту дрянь люди глотки друг другу перегрызть готовы.
— Не все, — с презрением ответила Маша.
— Ах, конечно, — Егор фыркнул. — Есть и те, кто на это ни за что не пойдет! — он кивнул на Александра. — Может быть, потому, что он ничего не знает?
Тот улыбнулся всем присутствующим и вытащил из кармана украшение Ирмы Бонд. Он поддел его за цепочку и на глазах у изумленно затихших присутствующих повертел на свету:
— Красиво…
Повисла напряженная пауза. Семь пар глаз уперлись в голубой камень.
— Не знаю, на что рассчитывают ваши хозяева, — равнодушно заметил сэр Доудсен, — но я готов его вам отдать. Собственно говоря, именно за этим мы сюда и приехали. Нам он не нужен, ведь так, Мария?
Она кивнула.
— Он попал к нам в руки совершенно случайно и уже принес достаточно бед, чтобы держать его при себе и далее. Я догадываюсь, что вы постараетесь найти ему более интересное применение. Возьмите, но в обмен на обещание не чинить проблем нам всем, включая Николая, которому вообще ничего не известно.
— Лады, — угрюмо согласился за всех Егор.
Александр вознамерился было кинуть ему кулон, но парень в черной куртке неожиданно выхватил пистолет и направил его на Машу. Та замерла, уставившись надуло.
— Только попробуй, и я ей башку разнесу! — прошипел он.
— Ну, сейчас опять начнется… — понуро вздохнул тип из стана Егора. Тот самый, который все еще сильно смахивал на кусок штукатурки. — Сейчас начнутся трогательные воспоминания о физических упражнениях, мать их. Мама, роди меня обратно!
— Замолкни, — второй тип в черном сильно толкнул его в грудь, заставив выполнить свое требование.
Александр же поднял бровь. Пальцы его с силой сжали набалдашник трости.
— Как это понимать?
— Понимать так, что кулон ты отдашь мне. И тогда мы все тихо разойдемся.
— Мне, собственно, все равно, кому вручить кулон, но господин Климов…
— Ему все равно, а мне лично — нет! — вскричал Егор и, вскочив, мастерски саданул охранявшего их парня в черном в челюсть.
