о ней как-то даже говорил. Помнишь, как продавались квартиры?
— Конечно. Через официально зарегистрированные фирмы, занимающиеся торговлей недвижимостью. Мне всегда не давало покоя, что ведут они себя слишком уж одинаково — не проявляют никакого интереса к тем, кто поставляет квартиры для продажи. А ведь не может быть, чтобы никто в десятках фирм ни разу не задумался о том, откуда квартиры у человека, продающего их несколько раз в год. Но им почему-то неинтересно, почему чужак, дикий агент, переходит им дорогу, составляет конкуренцию…
— Вот-вот! Ты, Петр Николаевич, меня и подтолкнул к действию. Мы хорошенько потрясли фирмы и выяснили, что, хотя они и являются самостоятельными коммерческими структурами, со своими учредителями и своими руководителями, все имеют одну и ту же крышу — банду Эстета.
— И это помню. Но почему ты предположил, что за квартирными бандами тоже стоит Эстет? Мы ведь проверяли эту версию и ничего не накопали. Не было обнаружено ни одного подтверждения. К тому же разве не ты убеждал меня, что Эстета как физического лица не существует?
— Я заблуждался. Поскольку он возникал то в связи с проституцией, то в связи с торговлей оружием или иными делами, я и решил, что Эстет — не реальный человек, а группа лиц, скрывающихся под этим псевдонимом, слишком уж многогранна преступная деятельность этой группировки в городе. Признаюсь, поначалу у меня не было никаких оснований подозревать, что Эстет связан еще и с квартирными бандами. Признаюсь и в том, что мы исходили с ребятами из чистого «авось».
— Но, как вы и предполагали, в кустах случайно стоял рояль?
— Стоял, родимый, стоял. Да еще какой рояль! В поисках Эстета мы с Зубахиным и Антиповым снова прошлись по связям уже отбывающих наказание главарей банд: вдруг выплывет что-то такое, что мы пропустили, чему не придали значение…
— Выплыло?
— Выплыло! Но не в связи с Эстетом… На горизонте появился человек в городе весьма влиятельный, депутат, занимающий довольно высокий пост начальника управления приватизации — Владимир Иванович Мельник. Мой Антипов раскопал свидетеля, обычного человека, водителя автобуса, но старого знакомого, соседа одного из главарей банды, которую мы раскрутили еще в позапрошлом году.
— И что ваш свидетель? Сообщил что-то новое, о чем позабыл рассказать в прошлый раз?
— Прошлого раза не было. Он не выступал в роли свидетеля, потому что о преступных делах соседа ничего не знал. Зато видел его в управлении у Мельника, куда приходил решать свои дела. Главаря другой банды видели с Мельником в ресторане. Третий гостил у Мельника на даче. И, наконец, Горелин, как ты знаешь, работал с Мельником в одном строительном кооперативе. Понимаешь, куда клоню?
— Кажется… На твоем горизонте вдруг возник Мельник, тогда как Эстета не видел никто и никогда…
— Правильно! И тогда Мельник меня заинтересовал.
— А ты не заблудился с этим своим интересом?
— Думаешь, я пришел просто поболтать на досуге? — вопросом на вопрос ответил Казанцев.
— Не думаю, — отозвался Фоминых. — Более того, знаю, пришел потому, что у тебя есть доказательства.
— Да, у меня есть доказательства того, что Мельник Владимир Иванович является организатором не менее десятка квартирных банд в городе. И не только квартирных. У меня есть доказательства и того, что он и Эстет — одно лицо, — Казанцев сделал паузу, прикурил. — А доказательства эти помог добыть один хороший человек, правда пьяница, но совесть не пропивший… — Казанцев тянул, фамилию не называл.
— Интригуешь? — улыбнулся Фоминых, понимая, что сейчас ему, похоже, придется удивиться.
— Интригую, — признался Казанцев, улыбаясь, и наконец произнес: — Ладно, не буду испытывать твое терпение. Это Литвинец.
— Литвинец?!
— Да, именно благодаря ему мы и узнали, что Мельник не просто бандюга, а один из патриархов организованной преступности в нашем городе, пионеров, так сказать, новой формации — экономическо-бандитской, и начинал он карьеру крестного отца еще в то время, когда возглавлял строительный кооператив. Начинал, как все, с рэкета, держал под контролем коммерческие ларьки и первые кооперативы, которые, как помнишь, работали тогда на грани фола, так что трясти их было несложно. Но Мельник оказался слишком умен, чтобы не понимать: время диких рэкетиров скоро закончится, — и поставил дело иначе. Банду свою, которую со свойственным ему цинизмом он называл… Догадался, как?
— «Экологической командой широкого профиля», — не задумываясь, ответил Фоминых.
Название банды Эстета в городе было довольно известно, хотя никто не знал, откуда оно пошло. Оказывается, от самого ее хозяина.
— Так вот, банду свою Мельник-Эстет перепрофилировал, по сути первым установив в городе контроль над законными сферами экономики. Это было более чем выгодно: шла приватизация заводов, строительных управлений, ресторанов — одним словом, всего, что когда-то принадлежало государству. Теперь, кр: ты знаешь, все это принадлежит Эстету и другим ушлым людям. Заодно он решил держаться и классических мафиозных «кормушек» — нелегальных, а потому и самых прибыльных сфер бизнеса: наркотиков, оружия, проституции, казино. Для начала Мельник наложил лапу на торговлю телом — банда подмяла под себя вольных сутенеров, поделив эту сферу откачки денег с доблестной милицией, чьей вотчиной проституция была и раньше. Из остального кое-что отбил у других группировок в войнах, кое-что ему отдали под контроль по договоренности. Единственное, что Мельник прошляпил, — наркотики. Резвее оказались кавказцы, у которых в торговле наркотиками был давний опыт, — Казанцев остановился, ожидая вопросов прокурора, но тот лишь кивнул:
— Продолжай, Гена!
— Конкурентов у Мельника было немало, — Казанцев погасил в пепельнице сигарету и тут же потянулся за новой. — Много было конкурентов, но он легко обламывал им рога, выигрывая войну за передел города. И все почему? Умен? Опытен? Обдумывает и просчитывает каждый свой шаг? Ерунда! Просто он действует нешаблонно. Причина его успеха — в нешаблонности решений! Он первым из крестных отцов и главарей некогда многочисленных группировок понял великое значение надежной армии. Не бритоголового бычья, как в других бандах, а регулярных, хорошо подготовленных боевиков, хорошо обученных и хорошо вооруженных. В «армию» Мельника рекрутировались бывшие спортсмены, милиционеры, безработные или отставные военнослужащие. Но естественная убыль была высокой, и постоянно приходилось заботиться о пополнении. К решению этой проблемы он подключил физкультурный техникум. Преподаватели, люди Мельника, готовили из учащихся техникума смену боевикам, гибнущим на бандитских войнах, в стрелках и разборках или казненным за провинности
