— Ладно… но вы за это заплатите! Бить офицера полиции — очень дорогое удовольствие!
— А я понятия не имел, кто вы такой, и отлупил вовсе не полицейского, а хама, вздумавшего оскорблять женщину из числа моих близких друзей!
Увидев, в каком состоянии его постоялец явился от мисс Мак–Картри, Джефферсон Мак–Пантиш сочувственно покачал головой.
— Похоже, она никогда не изменится, — проворчал он.
Донесение Мак–Хантли о событиях в Каллендере так рассмешило суперинтенданта, что он дал его почитать Берту Джонсону, а тот даже десять лет спустя, давно выйдя в отставку, рассказывал эту историю всякий раз, как ему хотелось повеселить друзей.
Как честный полицейский и достойный воспитанник школы детективов в Глазго, ведя расследование, Дугал всегда старался не принимать в расчет личных чувств.
Немного отлежавшись, он отправился в участок побеседовать с сержантом Мак–Клостоу. Тайлер молча присутствовал при разговоре.
— Но в конце–то концов, сержант, вы достаточно давно живете в Каллендере и, по идее, должны знать, кто так люто ненавидел Рестона, чтобы желать ему смерти!
— Да, по всей видимости, у него не было ни одного врага.
— Наоборот, по всей видимости, был, иначе аптекаря бы не застрелили!
— Верно, прошу прощения… Но сам я по–прежнему думаю, что Ангус Кёмбре…
— Слишком примитивное решение!
— Но ведь он же был на месте убийства!
— С вполне определенной целью: увести из дома Дженет Лидберн!
— И прихватил для этого револьвер!
— Не спорю, это он сделал напрасно, и теперь заплатит немалый штраф за незаконное ношение оружия. Тем не менее мы должны сделать скидку на романтический настрой молодого человека, задумавшего любой ценой похитить возлюбленную.
— Вплоть до убийства?
— А почему бы и нет?
— Тогда, сами видите…
— Он мог бы убить родителей — тюремщиков девушки, но какой смысл стрелять в дядю?
— Так ведь он тоже родственник, правда?
— Вряд ли Ангус Кёмбре хотел перебить всю родню своей милой.
— А может, он принял аптекаря за Лидберна?
— Ну, едва ли! Парень–то не слепой! Меж тем, Рестон стоял под самым фонарем, а он, в отличие от мясника, вовсе не отличается могучим телосложением! Нет, что бы вы там ни думали, а в Каллендере наверняка есть человек, который ненавидел аптекаря, желал ему смерти и при первом же удобном случае поспешил свести с ним счеты. Найти его трудно, но воля и упорство преодолеют любые препятствия. Вы начнете все сначала и проследите каждое движение всех, кто так или иначе был связан с жертвой. Я хочу знать, чем каждый из них занимался в ночь преступления. Тем временем сам я еще поброжу по городу и поговорю с кем сумею. До вечера.
Не успел Мак–Хантли отойти от участка и на несколько шагов, как его догнал Сэм.
— Прошу прощения, инспектор…
— В чем дело, Тайлер?
— Да я насчет этого расследования…
— Да?
— Не то чтоб я позволил себе давать вам советы, инспектор, но на вашем месте я бы непременно сходил к мисс Мак–Картри.
— Это еще зачем?
— Просто она здорово разбирается в такого рода историях.
— Мисс Мак–Картри работает в полиции?
— Нет, но…
— Или, может, у нее есть какой–нибудь документ, дающий право расследовать уголовные преступления?
— Несомненно, нет.
— Тогда я, право же, не понимаю, почему я должен просить у нее помощи.
— Но, инспектор, вам кто угодно скажет…
— Мне наплевать на все, что люди болтают о мисс Мак–Картри, Тайлер. По–моему, она просто крайне эксцентричная особа, сумевшая своими странными выходками поразить воображение не в меру доверчивых людей, всегда склонных восхищаться тем, что выходит за рамки обыденного. Я же с отличием закончил полицейскую школу Глазго и не нуждаюсь ни в какой подмоге и уж тем более не допущу, чтобы меня учила моему собственному ремеслу какая–то сумасбродная старая дева, не имеющая ни малейших законных оснований вмешиваться в наши дела.
— Хорошо, инспектор.
— Мало того, Тайлер, если эта баба позволит себе хоть капельку нарушить закон — например, допрашивать свидетелей, угрожать кому–либо или распространять недостоверные сведения, — я всерьез рассержусь и заставлю ее дорого заплатить и за бестактность, и за самоуверенность. Так что, если встретите мисс Мак–Картри, можете ее предупредить от моего имени. До свидания.
Возвращаясь в участок, Сэм с грустью думал, что лучше б ему промолчать. А Дугала трясло от возмущения. С ума сойти! Чтобы полицейский, то есть профессионал, мог вообразить, будто какая–то чокнутая старуха способна чему–то научить такого блестящего детектива! К тому же в глубине души Мак–Хантли все еще злился на Иможен за то, что они со служанкой так бесцеремонно выпроводили его из дома. Дугал, естественно, жаждал отыграться и дал себе слово сделать это как можно быстрее. То же самое касалось и хозяина гаража, у которого, как нарочно, работает Ангус Кёмбре. Инспектор не забыл об учиненной ему жестокой трепке. Нет, пусть эти двое будут тише воды, ниже травы, если не хотят навлечь на свою голову очень крупные неприятности!
За обедом Дугал расспрашивал Мак–Пантиша о Рестоне, Лидберне и Гленрозесе. Джефферсон высказал ему все, что знал об этих видных, почтенных и, в общем, уважаемых гражданах. Все трое состояли в Консервативной партии, и хозяин гостиницы считал это немалым достоинством. Напротив, Элскотт, Булит и Мак–Грю, равно как и мисс Мак–Картри, голосовали за шотландских националистов. Убийство аптекаря оставалось для Мак–Пантиша совершенно непонятным и, коль скоро Кёмбре невиновен, возможно, доктор Элскотт избавился таким образом от опасного соперника на предстоящих выборах в Окружной совет?
Дугал понял, что не добьется от жителей Каллендера ничего, кроме досужих домыслов и пустой болтовни. Нет, он должен вести следствие так, чтобы это стало эталоном для новичков, только начинающих работать в уголовной полиции, а кроме того, Дугалу хотелось утереть нос двум болванам, представляющим Закон в Каллендере. В первую очередь следовало сузить круг подозреваемых. Таковых пока было всего два: доктор Элскотт и молодой Ангус Кёмбре. И, лишь убедившись в их невиновности, инспектор мог перейти ко второй стадии расследования.
Доктор Элскотт встретил полицейского сардонической улыбкой.
— Входите–входите… Я сейчас никого не собираюсь убивать, так что вы как раз вовремя!
Дугалу страшно не понравился этот черный юмор.
— Заранее прошу извинить меня, доктор, но вы, наверное, сами догадываетесь, что мое ремесло не располагает к особой деликатности.
— Не заботьтесь о реверансах, мой друг, и выкладывайте, что вас сюда привело.
— Дело вот в чем… Расследуя убийство Рестона, я хочу прежде всего исключить возможных виновников и…
— …и вам очень хотелось бы знать, уж не милейший ли доктор Элскотт надумал с помощью револьвера навсегда устранить опасного конкурента?
— Честно говоря, это звучит немного грубовато, но… по сути верно.
— Жаль вас разочаровывать и лишать удовольствия немедленно прекратить дознание, но — нет, я не убивал Рестона. Во–первых, моя основная забота — попытаться спасти ближнего, а не отправить его прямиком в мир иной; во–вторых, я вообще выставил свою кандидатуру на выборы только для того, чтобы позлить Рестона и его приятелей, и, наконец, в ночь убийства я принимал роды у одной дамы, живущей в десяти милях отсюда. Могу дать вам ее имя и адрес.
— В таком случае прошу прощения.
— Тут не за что извиняться, я вас отлично понимаю. Скорее всего, на ваши представления обо мне повлияли отзывы трех старых сорок, которые меня на дух не выносят, а поскольку вам придется выслушать еще немало глупостей, желаю терпения и мужества.
— Ну, раз вы так любезны, доктор, позвольте спросить, может, со времени нашей последней встречи вы успели поразмыслить о возможном преступнике?
— Да, как и все в городе, я, конечно, не могу не думать об этом, но, увы, без особых результатов. Видите ли, среди почтенных жителей Каллендера немало «гробов повапленных», как сказал бы бедняга Хекверсон. Кто знает, на что они способны? Что творили в прошлом? Какие между ними могли быть счеты? Какие кровавые драмы? Этого я не знаю. Однако позволю себе дать вам один совет: попробуйте поворошить грязное белье тех семейств, которые особенно кичатся своей добродетелью. Право же, я очень удивлюсь, если после этого вы не проникнетесь к ним глубочайшим отвращением.
Говорил ли он наобум или намекал на что–то важное? Быть может, врач действительно знал о чем–то, но, не желая портить себе репутацию, лишь подсказывал, где следует искать? Ответа на все эти вопросы инспектор пока не знал, но на всякий случай решил принять к сведению совет доктора Элскотта. Мысленно он уже вычеркнул врача из списка подозреваемых, но для порядка все же собирался проверить его алиби. Однако в первую очередь надо было как следует допросить Кёмбре.
