Нет уж, Гафин выглядел в моих глазах гораздо заманчивее (один преступник на десятерых перевоспитавшихся? Неплохая пропорция, но мы еще посмотрим!), поэтому шансов, что папаша меня туда отправит, не было никаких. Надо скрывать свой энтузиазм, держаться нейтральней, чем Швейцария, и ждать, пока старик сам примет решение. С другой стороны, излишне стремиться в Мидлсбро мне тоже не стоило, поскольку мамаша вроде как меня жалела и на самом деле могла бы расстараться и убедить папашу услать меня на север, так что риск загреметь туда был вполне реальным. Нет, тут следовало действовать очень тонко.
– Ну так что, Мидлсбро или Гафин? – вопросил Грегсон.
– Гафин, пожалуй, лучше, – сообщил я и на всякий случай прибавил: – Я имею в виду, в плане перевоспитания и всего такого.
– Отлично. Что ж, почитаешь кое-какие брошюры, родители подпишут необходимые документы, и через несколько недель мы с тобой встретимся, – сказал Грегсон, перебирая на столе каждую бумажку.
Я продолжал сидеть до тех пор, пока директор не поинтересовался, в чем дело, и тогда я рассказал ему о сделке, которую мне предложила секретарша.
– Мисс Говард? – расхохотался Грегсон. – Нуда,время от времени она это делает.
– Вы хотите сказать, она не шутила? Она и вправду показала бы мне грудь?
– Вполне возможно, – рассудил Грегсон. – А как иначе она получила бы это место?
Все, я окончательно и бесповоротно выбрал Гафин.
Папаша выгрузил мою сумку из багажника и плюхнул ее на асфальт. Пятнадцатое августа, восемь тридцать утра – минута, которой я так ждал. Наступил день, когда я наконец распрощаюь со своими предками.
Мамаша беспрерывно плакала (что, кстати, и хорошо), а вот папаша за всю дорогу не промолвив ни слова, чему я весьма удивился! У этого типа по любому вопросу всегда есть собственное мнение, которое он не стесняется высказывать. Странно, с чего бы вдруг заклинило его шумовой приборчик? Может, старик не ожидал, что его так огорчит расставание с отпрыском, а может, как и я, наслаждался сдавленными рыданиями мамаши. Разлепить челюсти он соизволил только после того, как матушка заикнулась о том, разумно ли отсылать такого маленького Мальчика в другой город.
– Не говори ерунды! Я был всего на пару лет Старше Уэйна, когда меня призвали в армию, причем на передовую, где я мог погибнуть в бою.
– Кажется, ты говорил, что твоя часть стояла в Германии? – робко осведомилась старушка.
– Так и есть, в Мюйхен-Гладбахе. Во время холодной войны это место можно было считать линией фронта. Если бы русские нанесли удар, отражать его пришлось бы именно нам.
– Но ведь они этого не сделали, – заметил я, почуяв неплохой шанс напоследок зацепить папашу.
– Не важно! Главное, каждый солдат был готов отразить атаку русских, хотя все знали, что нас ждет верная смерть.
– И все-таки они не пришли, – с нажимом повторил я на тот случай, если старик не понял подначки.
Наживку он не заглотил, зато масла в огонь подлила мамаша, вспомнившая, что отец частенько рассказывал ей, как ненавидел службу.
– Нравилось мне служить, не нравилось… никто меня об этом не спрашивал. Важно, что армия сделала меня тем, кто я есть сейчас.
– Ага, старым пердуном, который только и гундит, как хреново было в армии, – подытожил я.
На крошечной парковке стояло еще с полдюжины машин, из которых вывалилось еще с полдюжины таких же раздолбаев, как я. Все мы украдкой разглядывали друг дружку. С полдюжины мамаш пытались заключить в объятия своих оболтусов, но сделать это тем утром не удалось ни одной.
– Вот тебе мелочь на телефон, – папаша вручил мне мешочек с вожделенными деньгами, четыре фунта монетками. – Будешь звонить каждую пятницу и отчитываться о своих оценках и поведении.
Поразительная тупость! С какой стати меня воткнули бы в школу для отморозков, отличайся я примерным поведением?.. Что поделаешь, таковы родители.
– До свидания, сыночек, мы будем скучать, – всхлипывала мамаша, отчего у меня прямо-таки сводило зубы. – Звони в любое время, слышишь? – крикнула она мне вслед, но я не ответил, так как на всех парусах дул через автостоянку.
Ребят в толпе все прибывало, а я знал, что важнее всего в подобном месте – произвести первое впечатление.
Одна мамаша (слава богу, не моя) на всю стоянку проверещала своему жирному недорослю, чтобы он не забывал принимать «лекарство для желудка». Вся площадка разразилась хохотом, а сам жирняга, сгорая со стыда, злобно огрызнулся. Я тут же решил по-легкому срубить несколько очков и посоветовал жирняге немного остыть, чтоб не обкакаться созлости.
Шанс я использовал весьма удачно: несколько одобрительных взглядов и один испепеляющий немедленно повысили мой статус. Тут, где никто еще не успел продемонстрировать свою крутизну, я вдруг оказался самым крутым. Встречайте, прибыл король Гафина.
Похожий на хорька препод в очках с позолоченной оправой и с огромными ушами-локаторами стоял на крыльце, наблюдая, как мы торопимся спровадить предков. Он явно не собирался затягивать процедуру прощания, поскольку дунул в свисток, указал на дверь и скомандовал: «Всем зайти в класс и занять места!»
Я обвел глазами подъезжающие и отъезжающие авто и заметил, что мамаша с папашей до сих пор не убрались. Они ободряюще помахали мне, я, скрипя зубами, ответил, но это не решило проблему. Пожалуй, они так бы и торчали на стоянке до скончания веков, если бы Хорек вежливо не попросил их «освободить место для автомобилей других родителей». Не любитель долгих проводов, я не стал дожидаться, пока они уедут, и зашагал к небольшому зданию из темно-красного кирпича, которое почти на целый год должно было заменить мне дом.
Другой препод в нелепом кургузом пиджачке, свирепой мордой напоминающий ротвейлера, велел всем пройти в классную комнату слева и рассесться за партами. Проходя мимо Ротвейлера, я искоса поймал его взгляд и – ей-богу! – мне послышалось глухое рычание.
В классе было двадцать парт, там и сям за ними уже сидело человек шесть. Грегсон с хитрой ухмылкой восседал за учительским столом. Рядом с ним сидела секретарша, мисс Говард. Ее грудь смотрелась еще лучше, чем при нашей предыдущей встрече, и впервые в жизни я понял, что значит демонстрировать себя перед всем классом.
– Глаза поднять на меня, рты закрыть, – приказал Грегсон.
Мы повиновались. Несмотря на успех на автостоянке, я был рад какое-то время не привлекать к себе внимания. Сами понимаете, не стоит раскрывать варежку, прежде чем выяснишь, что представляет собой остальная публика.
Прошло десять минут, в классе прибавилось еще несколько ребят, после чего стало ясно, что вроде бы ждать больше некого. Грегсон спросил мистера Фодерингея (Ротвейлера зовут мистер Фодерингей? С ума сойти!), все ли ученики прибыли, тот с недобрым прищуром проверил список и сообщил, что нет еще двоих. Чуваки за соседними партами понемногу заскучали, начали сползать, вертеться и ерзать.
Длинный, как шпала, тип с соломенной шевелюрой, сидевший справа от меня, поднял руку, однако реакции преподов не последовало. В конце концов он принялся кашлять, чтобы обратить на себя внимание Грегсона.
– Чего надо? – осведомился директор.
– А где тут у вас сортир? – задал вопрос Шпала.
– Зачем тебе?
– Как зачем? Хочу отлить.
– Не можешь потерпеть?
– А что, надо?
– Какого хр… Короче, выйдешь за дверь и прямо по коридору, – сказал Грегсон и прибавил: – Имей в виду, только сходить по нужде. Никакой наркоты до большой перемены, понял?
Класс чуть не надорвал животики, однако что-то в манере Грегсона подсказало мне, что он не шутит.
Шпала встал и направился к двери, но Фодерингей преградил ему путь.
– Все, что в карманах, выкладывай на стол, – рыкнул Ротвейлер.
Шпала и ухом не повел. Фодерингей мгновенно сгреб его за волосы.
– Не торопись, дружок.
Завывания Шпалы наполняли комнату до тех пор, пока на учительском столе не появились: десять сигарет, зажигалка, мелочь, складной ножик, проволока, пригоршня крошек – по-видимому, остатки шоколадного печенья – и колода карт с голыми девками.
- Он чист, – констатировал Фодерингей, отчего все ученики в классе начали недоумённо переглядываться, наморщив лбы.
Чист? Полпачки сигарет, зажигалка, нож, порнографические карты и… чист? Черт побери, что же они хотели найти? Эмбрионы с Марса?
– Нож оставь, Остальное забирай, – скомандовал Фодерингей Шпале, тот переложив барахло обратно в карманы и потопал в сортир.
– Ну что ж, парни, пока мы ждем опоздавший, не худо бы повторить процедуру. Поставьте сумки у дальней стены, возвращайтесь на свои места И выверните карманы. Курево, выпивку, порнушку и даже траву можете оставить, мы конфискуем только наркотики класса А и оружие, – сообщил Грегсдн.
