— И он решил, что фотографии находятся внутри.
— А ты не решила бы?
— Ну, не знаю, наверное, я всё-таки заглянула бы внутрь, чтобы удостовериться.
— Даже если бы совершенно неожиданно купила за тысячу триста то, на что предполагала потратить десять штук?
— Н-да, в этом что-то есть.
— Ну а затем его продырявили, а книгу забрали.
— Но фоток-то там не было!
— Конечно нет! Но когда они увидели, как он выходит из магазина, они решили, что он забрал фотки — зачем ещё ему приходить ко мне? Поэтому они застрелили его и забрали то, что он нёс, а это оказался роман Джозефа Конрада, да ещё не новый.
— Так что книга попала к русским.
— Возможно.
— Что ещё за шутки? Почему это «возможно»?
— Думаю, что за рулём сидел русский, — подтвердил я, — а ещё один палил из автомата. Но мне также кажется, что в машине находился и третий человек, и этого человека звали Колби Риддл.
— Что??? В машине убийц?
— Да, так мне кажется. Он забрал книгу, пролистал её и сразу понял, в чём дело. Он отвёз её своему другу Мейпсу и, возможно, побеседовал с ним относительно проблем, которые им предстояло решить. «Вот возьми, — сказал он, наверное. — Что теперь с ней делать? Забирай, пусть лежит у тебя как сувенир».
— И Мейпс оставил её себе?
— Да, оставил на столе в кабинете, где я нашёл её в ту ночь, когда грабил сейф.
— А ты забрал у него книгу.
— В то время мне казалось, что я напрасно сделал это, — признался я. — У меня ум за разум уже заходил от всех этих совпадений. Я вообще не понимал, какое отношение ко всему этому имеет моя книга? Берзиньш заплатил за неё сумасшедшие бабки, бандюганы пристукнули его за это, и вдруг я нахожу её в кабинете Мейпса!
— Вау! А Мейпс даже не заметил, что она исчезла?
— Ну откуда? Это же просто старая книга, в ней нет ничего ценного. Он оставил её не для того, чтобы читать. Наверное, бросил на стол и думать о ней забыл. А когда вспомнил, она снова лежала на его столе.
— Ну, знаешь, он мог бы заметить!
— Да, — сказал я. — Это, конечно, волновало меня, но не слишком. Потому что в понедельник ночью — точнее, рано утром во вторник — я снова съездил в Ривердейл и навестил Мейпса во второй раз.
— Снова через молочный люк?
— Ой, не напоминай мне о моём позоре! Впрочем, во второй раз всё прошло довольно гладко. Вероятно, мне просто не хватает тренировки. Я прихватил с собой книгу с уже приклеенными внутри фотографиями. Хотел просто оставить у него на столе, но передумал — а вдруг старине Мейпсу пришло бы на ум на досуге её полистать? Я поставил книгу на полку — в глаза её тёмный корешок не бросался, но найти было несложно. Конечно, фокус не удался бы, если б он к тому моменту обнаружил её пропажу. Но когда Мейпс вернулся из спальни с ребятами из налоговой — счастливый оттого, что денег не нашли, — я понял, что он ничего не заметил. Иначе он первым делом помчался бы к сейфу, чтобы удостовериться, всё ли там в порядке.
Кэролайн задала ещё несколько вопросов, я постарался ответить на них как можно честнее. Затем она обратила внимание ещё на один момент: Рэй знал о том, что фотографии находятся у меня. Как я собирался объяснить ему то, что они вдруг всплыли в книге на столе у Мейпса?
— Рэй — человек практичный, — сказал я. — Он не такой глупец, как ты считаешь. Просто он не любит шевелить мозгами без особой причины и думает только в случае крайней необходимости. Конечно, он знал, что снимки у меня, и, если бы он дал себе труд поразмышлять об этом, он конечно же сразу бы заинтересовался вопросом, как они попали на стол к Мейпсу и откуда я знал, что они там… и так далее. Но ему это неинтересно. Он хотел, чтобы я вытащил из шляпы кролика, и не собирался выяснять, как звали папу кролика или сколько я отдал за шляпу. Он предпочёл отметить тот факт, что я разоблачил негодяя, известного под именем «маньяк из Мюррей-Хилл», а также помог ему раскрыть тройное убийство, дело, которое у него отобрал отдел особо важных преступлений.
— То есть Рэй вышел из этой переделки победителем.
— Благоуханным, как роза.
— Гм! Я могла бы кое-что сказать по этому поводу, но воздержусь. И знаешь почему? Я рада за старину Рэя. Ведь мы с тобой тоже не пострадали, так?
— Да, старушка. Мой «неприкосновенный запас» пополнен, кое-что я положил в банк, а буквально вчера мне дали телефон слесаря, который готов соорудить мне тайник лучше прежнего!
— Не забудь, что сверх всего ты получил подружку.
— Удивительно, правда? Самое интересное, что я могу не волноваться, как она отреагирует, когда узнает, что я взломщик, поскольку я сам ей всё рассказал.
— Ну и как?
— Пока нормально. Рано или поздно у нас, конечно, начнут возникать из-за этого проблемы, и тогда отношения разладятся. Но пока всё в порядке.
— Я так рада за тебя, Берн! Она классная!
— Лейси тоже.
— О да! — Кэролайн счастливо вздохнула. — Нам обоим повезло. Неужели так бывает? Ящик в банке забит деньгами, и есть с кем их потратить — у меня теперь совершенно отпадная подружка!
— Полагаю, что СПС вам с ней не угрожает?
Кэролайн вспыхнула, что с ней нечасто случается. «СПС» означает «Синдром постельной смерти», явление довольно распространённое среди лесбийских пар, когда женщины живут вместе, но практически не имеют сексуальных отношений. Вообще-то гетеросексуальные пары испытывают те же трудности, только называют это иначе — женитьба.
— Марти и Марисоль могут вновь соединиться теперь, — сказала Кэролайн, быстро меняя тему разговора. — Но почему-то мне кажется, что они оставили эти отношения в прошлом. А ты что думаешь?
— Полагаю, оба готовы к переменам в жизни. К тому же они практически сразу нашли замену: как я слышал, Марисоль нынче весьма тесно общается с Уолли.
— Ну да, женщине сложно сказать «нет» человеку, который спас ей жизнь.
— Скорее этому человеку сложно расстаться с девушкой, которой он спас жизнь, особенно если она похожа на Марисоль. Слава богу, это новое увлечение излечило его от страсти к китаянке, так что теперь он не проводит целые дни в идиотском чайном домике.
— И то хорошо.
— И он по-прежнему занимается восточными единоборствами, что тоже неплохо. Правда, он начал изучать латышский.
— Зачем? Марисоль прекрасно говорит по-английски.
— Я знаю, — сказал я. — Уолли тоже. Но так уж он устроен. Извини мой латышский, но позавчера он пожелал мне «Dauds laimis jaungada». Это означает «С Новым годом!».
— Правда? — Кэролайн широко раскрыла глаза. — А когда же латыши празднуют Новый год?
— Первого января, как ни странно, так что он поторопился на восемь месяцев.
— Или опоздал на четыре.
— Да какая разница — он прямо-таки светится от счастья. А Марти с Сигрид тоже, похоже, нашли друг друга. Он — женатик, старше её, как раз то, о чём девушка мечтала, а он получил сногсшибательную блондинку, которую хотят все мужики.
— Не только мужики, Берн, я тоже… нет-нет, молчу, у меня и так с личной жизнью всё в порядке. А ты что, именно для этого пригласил их в Ривердейл? Чтобы перезнакомить?
— Ну, Сигрид мне была нужна в первую очередь для того, чтобы придать достоверность показаниям Марисоль. И ещё я решил, что Марти будет приятно видеть, как Говноед идёт ко дну. Но у меня действительно промелькнула мысль, что они вполне подходят друг другу.
— Какой счастливый конец, — сладко вздохнула Кэролайн, но тут же выпрямилась и наклонилась ко мне: — Берн, а что с фотографиями? Где они теперь?
— Ты же видела — приклеены скотчем в экземпляр «Тайного агента».
— Ну да, конечно видела. Но что с ними станет, когда полиция заберёт Мейпса и Джонсона в участок?
— О, это… Я… в общем, я забрал фотографии.
— Как это — забрал?
— Когда никто не видел, — сказал я. — Я их вырвал из книги. Иначе они пролежали бы ещё пятьдесят лет в полицейских архивах.
— Ты что, решил сохранить их на память?
— Нет, я уже отдал снимки.
— Кому? Нет, не говори, я сама догадалась. Тому малышу-крепышу из латвийского посольства?
— Да, Гризеку.
— Чтобы они смогли найти Чёрного Бича из города Рига?
— По крайней мере, пусть попробуют. У Бича инстинкт самосохранения на очень высоком уровне, но эти парни тоже не промах. Поживём-увидим.
— Ох-ох… — Кэролайн снова потянулась, сладко, как кошка. — Боже, посмотри который час! Похоже, мы не успеваем выпить ещё по рюмочке, а? Мы уже выпили по две.
— По три.
— Не может быть! Неужели по три?
— Боюсь, что да.
— Смешно, как быстро можно сбиться со счёта. Три. Ты понимаешь, что это означает?
— Нет, но уверен, ты мне сейчас объяснишь.
— Это означает, что мы выпили по две рюмки, — объявила Кэролайн. — А потом ещё по одной.
— И что?
— Сначала по две, потом по одной.
