же от своих новых босоножек. А ночью в моей спальне кто-то побывал. Я думала, что мне это приснилось, но Михаил — мой бывший муж — утверждал, что видел, как из моего окна вылезал мужик. Он, конечно, мог и соврать по злобе, но извольте — пряжки-то нет. Так о чем это нам говорит?
— Ты хочешь сказать, что и это тоже Лариса?.. — Отец так высоко вздернул брови, что они уехали почти до корней волос.
-— Ну, если верить моему бывшему, в моей спальне был мужчина — Федор Алексеевич, надо думать. Лариса днем видела у меня свою пряжку, а это улика против нее. Пряжку-то я нашла как раз в том доме, где было совершено убийство. Вот, по-видимому, Ларискин сообщник и забрался ночью в мою комнату, чтобы улику эту похитить, что, собственно, ему и удалось.
— Так, по-твоему, это они убили того человека? — Отец просто пребывал в шоке. — Но зачем?
Я пожала плечами.
— Откуда я знаю... Но, с моей точки зрения, во-первых, Лариску с «Казановой» в заброшенном поселке неоднократно видел Славка, во-вторых, только Лариска могла додуматься полезть в эти катакомбы в дорогущих босоножках и, в-третьих... не знаю, что в-третьих... Но похоже, что это были они. Возможно, тот мужик отправился в заброшенный поселок по своим надобностям: травку покурить или уколоться, наркоман как-никак, ну, и ненароком спугнул их, и все произошло случайно... Они его толкнули, а он неудачно упал... — Я в очередной раз пожала плечами.
Мишка затравленно смотрел то на меня, то на отца, то на Димку...
— Но ведь в милиции сказали, что никаких следов насильственной смерти на трупе обнаружено не было, — тихо произнес он, — только нос разбит. — Может, он сам упал?
Ему никто не ответил.
А я никак не могла для себя решить, что должна делать в такой ситуации: идти в милицию и сообщить о своих подозрениях или же молчать до тех пор, пока меня об этом не спросят. Кто я — законопослушная гражданка или добрая самаритянка? Извечный вопрос: «Быть или не быть?», «Говорить или не говорить?»
Ладно, об этом я сейчас думать не буду. Потом... Может, все как-нибудь само собой решится?
Я взяла свою чашку — кофе уже совсем остыл, и решила сварить свежего.
— А знаете, — крикнула я от плиты, — я-то грешным делом на Саньку думала. — Многое на него указывало. Кстати, надо спросить, что он делал в больнице у Маклахена.
— Ну, об этом-то я уже знаю, — отозвался отец. — Александр предлагал купить у него икону семнадцатого века. Но я Джеду отсоветовал связываться: на таможне могут быть проблемы.
— Вон, кстати, и он, легок на помине, — захихикал Фира, показывая в окно.
От калитки по направлению к нашему крыльцу быстро шагал Санька Купатов.
— Да, что-то давно он не заходил, — проворчал Димка.
Я покосилась в его сторону. И чего это он так невзлюбил Саньку?
На пороге в это время появился наш общительный сосед.
— О, как хорошо, что вы все здесь, — обрадовался он и вошел в гостиную. — Генерал-то, сосед ваш, не обманул, вызвал-таки из Москвы оперов, как и обещал. Я сейчас к ним заходил, так Степан Евсеевич велел передать, что минут через пятнадцать они к вам подойдут. Вот молодец мужик, что сказал, то и сделал.
Санька взял у меня из рук чашку с кофе, видно, решил, что это я для него приготовила, и присел к столу рядом с Мишаней.
А я после Санькиного сообщения как стояла столбом посередине комнаты, так и продолжала стоять. Впрочем, остальные домочадцы тоже как-то присмирели. Санька же, не замечая нашей реакции, весело продолжал:
— Радуйся, Михаил, — кивнул он Мишке, — теперь-то уж все наверняка выяснится, кто есть «ху».
Мишка одарил его тяжелым взглядом и, ни слова не говоря, встал из-за стола и покинул комнату.
— Чего это он? — не понял Сашка и только тут обратил внимание на наши кислые физиономии. — Я, кажется, опять что-то пропустил, — произнес он. — У вас что, опять что-нибудь стряслось?
— Стряслось — не то слово, — ответила я. — Лариса и Мишкин отец...
Не успела я договорить, как на крыльце послышались шаги, и в гостиную вошли сосед, Степан Евсеевич, а с ним незнакомый дядька, очевидно, опер из Москвы, если верить Санькиным словам. Хотя для опера мужик был несколько староват.
— Здравствуйте, соседи, — прогудел генерал и протянул руку сначала отцу, потом Димке. Притулившегося в углу Фиру Степан Евсеевич не заметил. — Вот познакомьтесь, — указал он на незнакомого дядьку, — Валентин Александрович, мой друг и в каком-то смысле коллега, приехал сюда отдохнуть, порыбачить...
Улыбающийся Валентин Александрович не производил впечатление рыбака на отдыхе. Цепкий внимательный взгляд и отличная выправка выдавали в нем кадрового военного со стажем.
— Мальков, — протянул он мне руку.
— Марианна, — промямлила я.
Далее последовало знакомство со всеми присутствующими, и, когда очередь дошла до деда Фиры, тот простодушно осведомился, действительно ли Валентин Александрович тот самый опер, который приехал сюда, чтобы разобраться во всех здешних безобразиях. При этом старик добавил, что готов оказать следствию самое активное содействие, поскольку знает все подробности произошедшего и лично знаком с убийцей.
Валентин Александрович удивленно вздернул брови и, усмехнувшись, повернулся к генералу.
— Степан, а ты говорил, что здесь помощь нужна, местная милиция, дескать, не может найти виновного. А Ферапонт Семенович, оказывается...
Отец отодвинул в сторону не в меру резвого старика и, извинившись за Фирино беспардонное поведение, объяснил, что буквально полчаса назад действительно появились новые сведения, касающиеся происшествия в заброшенном поселке.
— У нас, знаете ли, что ни день, то новые события, — произнес он. — Только что мы узнали, что, оказывается, один из дачников был в тот злополучный день поблизости от места преступления и если не является свидетелем самого убийства, то, по крайней мере, кое-кого там видел.
Валентин Александрович сразу посерьезнел и, коротко кивнув, предложил, не откладывая дела в долгий ящик, сходить и побеседовать с этим самым свидетелем. Сопровождающим вызвался, естественно, Фира, но Валентин Александрович попросил, чтобы их с генералом проводила я.
«Вот уж некстати, — подумала я. — Лучше бы действительно пошел Фира».
Не очень-то мне хотелось быть участником следствия. В этом деле, как ни крути, был замешан Мишаня, хоть и косвенно.
Но
