Суркова включила кофемашину и уселась на свое место за столом.
— Нет, как говорится, худа без добра, — сказала она, откидываясь на спинку кресла. — При всех ваших промахах, мы все же нашли Аркадия Фейгина — это раз. Два — удалось вычислить человека, который зачем-то проник в съемочный павильон «Третьего глаза» тайно, в то время как имел полное право присутствовать там на законных основаниях. Это дает нам возможность подозревать его в убийстве Фейгина: ни одна камера не засняла его в то время, когда происходило преступление, и здание он, судя по всему, покинул через черный ход, где нет видеонаблюдения. Вернее, оно предполагается, но камера оказалась неисправна.
— Как всегда, весьма своевременно!
— И не говорите! Вы в курсе, что за первое место в шоу «Третий глаз» назначена солидная премия?
— Да, пять миллионов.
— А знаете, кто этот щедрый спонсор?
— Могу сделать предположение.
— Неужели?
— Некий Евгений Русаков?
— Откуда… как вы узнали?! А-а, вам Наталья позвонила?
— Алла Гурьевна, неужели вы думали, что я настолько плохой следователь, что не сумею выяснить все сама и сделать выводы?
— Если бы я так думала, то не доверяла бы вам, Лера, — возразила Суркова. — Но мне интересно, как вышло, что вы в курсе?
— Помните, я обращалась к вам за помощью в получении вещественных доказательств по делам убитых экстрасенсов?
— Конечно. Нашли что-то существенное?
— Я знаю от свидетелей, что двое из трех погибших вели записи клиентов, однако их обнаружить не удалось.
— То есть записи не были изъяты во время следственных мероприятий?
— Да нет, были. Они пропали уже у нас, со склада вещдоков!
— Вы уверены?
— Абсолютно! В описи есть книги регистраций и ежедневники, а на складе — нет.
— И что, вы думаете, произошло?
— Ну, возможна обычная халатность, однако мы с вами обе не верим в совпадения!
— То есть вы полагаете, что вещдоки выкрали?
Лера пожала плечами.
— Мы это обязательно выясним, — пообещала Суркова, делая пометку в своем блокноте.
Машина издала характерный звук, возвещая о том, что кофе готов. Через пару минут, когда чашки были поставлены на стол, беседа возобновилась.
— Несмотря на отсутствие записей, на которые, честно говоря, я не возлагала больших надежд, ведь вряд ли посетители указывали экстрасенсам свои настоящие имена, я зацепилась за показания свидетелей, описавших состоятельного человека, у которого пропал ребенок. Он пытался его найти при помощи экстрасенсов. Насколько я поняла, они вытянули у него уйму денег, но ожиданий не оправдали.
— Но как вы пришли к мысли, что этот человек — Евгений Русаков, ума не приложу!
— Я предположила, что где-то должна была пройти информация о похищении ребенка в течение последнего года, причем пострадавший определенно был человеком состоятельным.
— И что?
— Ничего: у богатых и знаменитых дети не пропадали.
— Но тогда как…
— Выяснилось, что в полицию поступил звонок от матери, сообщившей о похищении сына. Через короткое время она перезвонила и сказала, что ошиблась и ребенок уже дома.
— И информацию не перепроверили? — нахмурилась Суркова.
— В том-то и дело, что нет!
— Какая потрясающая небрежность… — Снова пометка в блокноте. — Так что, вы выяснили, кто эта взволнованная мамаша?
— Некая мадам Данилова.
— Что-то я…
— Данилова — по первому мужу Русакова.
— Та-а-ак… То есть пропавший мальчик — сын Евгения Русакова, я правильно понимаю?
— Правильно, Алла Гурьевна.
— Вы снова привлекли к делу Олега Куделина, верно? Лера, вы же знаете, что начальство не обрадуется: такие вещи не входят в круг его обязанностей, он — гораздо более ценный специалист, чтобы заниматься подобной работой! Неужели вы полагали, что я не узнаю?
Лера открыла было рот в попытке оправдаться, но Суркова остановила ее взмахом руки.
— С другой стороны, — продолжила она, — победителей не судят: вам удалось кое-что узнать. Надеюсь, это не все?
— Нет, Алла Гурьевна, но остальное я выяснила уже без помощи Куделина!
— Очень на это надеюсь! Так что, мальчик так и не вернулся домой?
— Нет. Русаков решил сам со всем разобраться. Он подозревал в похищении сына некоего Варлама Циклаури…
— Циклопа? — встрепенулась Суркова.
— Кого?
— Такое погоняло было у Варлама в бытность его обычным рэкетиром. Он крышевал вещевые рынки, но в начале двухтысячных перешел на легальное положение, как и Русаков. Кстати, они всегда враждовали, но до сегодняшнего дня их интересы вроде бы не пересекались.
— Похоже, пересеклись. Оказывается, у Русакова примерно год назад возникли терки с Циклаури: оба боролись за один и тот же участок земли под застройку. Там как раз по плану пройдет новый участок шоссе, и ожидается большой проект, включающий возведение не только элитного жилья, но и дорогих торговых центров, спа-зон и даже парка развлечений.
— Сладенький кусочек!
— Не то слово! Я немного покопалась в сводках и выяснила, что аккурат на следующий день, когда пропал сын Русакова, на Новоприозерском шоссе произошел жесткий замес — можно сказать, настоящий бой. На месте обнаружили несколько сильно поврежденных автоматными очередями автомобилей, но ни одного тела не нашли. Свидетелей происшествия не выявили, дело приостановлено.
— Очень интересно… А автомобильные номера?
— Левые: похоже, все отлично подготовились к встрече! Но есть любопытная деталь: через двое суток состоялись пышные похороны любимого племянника Циклаури, который умер от сердечного приступа. Ему было тридцать лет, он активно занимался восточными единоборствами и, насколько известно, на здоровье не жаловался!
— Так вы считаете, что Циклаури с Русаковым забили «стрелку», но что-то пошло не так? Завязалась битва и в результате погиб племянник Циклопа?
— Русакову не удалось выцарапать сына у Циклопа: допускаю, что в качестве мести за гибель племянника Циклаури убил сына конкурента или спрятал так, чтобы тот его не нашел.
— Циклоп в городе?
— Его местонахождение неизвестно: говорят, он за границей, но где именно, никто не знает. Кстати, уехал он через неделю после случая на Новоприозерском, а всеми его делами сейчас занимаются управляющие. Все легально.
