Ознакомительная версия.
Так не пора ли сказать об этом Всеволоду?
Я испытующе посмотрела на хмурое лицо отвергнутого поклонника и решила еще немного помолчать. Этот парень страшно самолюбив! Пожалуй, ему не стоит знать, что в списке моих симпатий талантливый креатор Всеволод Полонский занимает малопочетное место после безымянного дохлого крокодила…
Торжеству похвального гуманизма помешал Смеловский. Он бесцеремонно протиснулся между мной и Всеволодом и озвучил краткий монолог Победоносного Принца:
– Дорогая! Дракон уже бьется в конвульсиях! Я заслужил награду?
Не дожидаясь ответа, который явно не внушал ему сомнений, Максим нахально обнял меня за талию. Вытянутое породистое лицо Полонского еще больше удлинилось, приобретя несомненное сходство с конской мордой. При этом, надо отдать должное, даже с такой миной он смотрелся величаво, как боевой скакун Георгия Победоносца, брезгливо попирающий копытами мясную нарезку, в которую превратился огнедышащий дракон. То есть я хочу сказать, что пара Принц Смеловский – Конь Полонский смотрелась вполне органично.
– Мой новый четырехколесный белый конь роет землю, готовый умчать тебя на край света! – пафосно заявил Максим, продолжая развивать актуальную тему драконов, рыцарей и их верных транспортных средств, и звучно чмокнул меня в щеку.
Этой чрезмерной демонстрации превосходящей силы соперника оскорбленный Полонский уже не выдержал. Издав гневное горловое клокотание (очень похожее на ржание), он круто развернулся и резвым галопом помчался прочь.
– Сева, ты куда? А ящики выбрасывать кто будет? – из-за стойки, в тылу которой выросла баррикада из пустой гофротары, закричал вслед дезертирующему коллеге Сашка Баринов.
Полонский только мотнул головой и ускакал за угол.
– Вот наглая морда! – возмущенно заорал Баринов. – Севка! А ну, вернись!
– Всеволод, куда ты? У нас же есть деньги на такси! – закричала и Катерина, решив, что Полонский побежал к трамваю.
Наш водочный источник иссяк, толпа добровольных дегустаторов рассосалась, уличное движение быстро налаживалось. Уже тронулись с места троллейбусы, и автомобили с водителями, опоздавшими к раздаче, бойким ручейком обтекали машины, застопоренные гибэдэдэшниками.
– Странный парень! – проводив взглядом убежавшего Полонского, заметил Макс с доброжелательным интересом энтомолога, неожиданно встретившего на своем жизненном пути прелюбопытную козявку. – Куда это он?
– Да хоть куда! – машинально процитировала я Карлсона, раскормленным купидоном парящего над красными крышами нарисованного на афише Стокгольма. – Мужчина в самом расцвете сил…
– Ты это к чему? – Смеловский нахмурился, но быстро нашел моим словам невинное объяснение: – А! В смысле он тоже улетел, но обещал вернуться?
– Кто? – Я повернула голову, проследила за направлением просветлевшего взгляда Макса и снова увидела Полонского.
Всеволод летел в обратном направлении со скоростью Карлсона, в моторчике которого играли мускулами лошадиные силы целого табуна. В первый момент я подумала, что это слова Катерины про оплаченное начальством такси возымели такой эффект, но уже через секунду поняла, что Полонский бежит вовсе не к нам. Не сбавляя скорости и не меняя направления движения, он вылетел на дорогу! Я малодушно зажмурилась, и спустя секунду в мое правое ухо матерно рявкнул Смеловский, а в левое истошно завизжала Катерина. Скрежет тормозов, трель свистка и глухой звук удара дополнили картину. Даже не глядя, я со всей определенностью поняла, что случилось страшное.
– Долетался, блин! – злобно рыкнул обычно культурный и вежливый Макс.
– Боже, боже, боже! – заскулила Катька.
А я… Стыдно признаться, но в этот трагический момент я первым делом подумала о том, что беспокойная должность креатора в «МБС», похоже, вновь стала вакантной!
План, просчитанный и выверенный, как бухгалтерский отчет к дежурной аудиторской проверке, поломался, как это обычно случается с прекрасными планами, из-за сущей ерунды.
Ерунда имела непрезентабельный вид убогого детища Запорожского автозавода, в просторечье пренебрежительно именуемого «запором». Убогое транспортное средство, в окрасе кузова которого преобладали пятна ржавчины, встало посреди улицы, намертво перегородив проезд по средней полосе и стопроцентно оправдав свое прозвище. Поскольку полосы справа и слева от «запора» к этому моменту уже стояли, как наши под Сталинградом, у Юнуса на «Ауди» был только один путь: таранить ржавый драндулет. Сдать назад возможности не было: за притормозившей «Ауди» мгновенно образовался длинный хвост.
– Эй, брат! Давай, проезжай! – потискав клаксон, сердито прокричал Юнус в окошко.
Водители машин, выстроившихся за «Ауди», тоже кричали – нецензурно, но безрезультатно. Разноголосая ругань тонула в праздничном шуме толпы, сгрудившейся на тротуаре. Там стоял переносной прилавок, украшенный соблазнительным плакатом «Водка для всех! Даром!» и штурмуемый «всеми», как линия Маннергейма. Водитель «копейки» – облезлый, точно старый валенок, вскормивший не одно поколение моли, деревенский дедусь – ринулся ребристой грудью на прилавок с исторически верным лозунгом: «Наше дело правое, победа будет за нами!» – и Юнусу стало ясно, что его собственному неправому делу пришел полный и окончательный капут.
Вот так, за здорово живешь, оставить посреди улицы новую иномарку, незадолго до того с неподражаемой легкостью и изяществом угнанную с охраняемой территории, Юнусу было обидно до чертиков. Но и оставаться в дерзко похищенной машине, не имеющей возможности тронуться с места, было нельзя.
Прошептав несколько эмоциональных слов на непонятном языке, Юнус собрал в портфель разбросанные по салону пожитки, вышел из машины, аккуратно закрыл дверцу и тоже зашагал к источнику дармовой водки.
Спиртное его не интересовало. Пробурив насквозь толпу на ближних подступах к прилавку, Юнус вышел в тылы армии осаждающих и не мешкая, но без подозрительной спешки, зашагал в сторону, противоположную коматозному дорожному движению. Он был удручен и заранее страдал от обиды и унижения, представляя, что скажут по поводу его профессионального фиаско братья и друзья. Щеки и уши Юнуса раскраснелись – не от мороза, вовсе нет! Кожей он уже чувствовал насмешливые и жалостливые взгляды.
На самом деле на него никто не обращал внимания: водители застрявшего транспорта засматривались исключительно прямо по курсу, а встречные пешеходы на ходу вытягивали шеи и щурили глаза, фокусируясь на заманчивом плакате над прилавком.
По мере удаления от эпицентра зловредной рекламной акции дорожно-транспортная ситуация приближалась к штатной. Во всяком случае, совершенно нормальным явлением представлялась стихийно образовавшаяся парковка автомобилей на лишенной растительности промерзшей клумбе. Проходя мимо, Юнус скользнул хмурым взглядом по разноцветным капотам с разномастными значками, неожиданно вздрогнул и остановился.
В узком пространстве между двумя черными, похожими на чугунные подсвечники каштанами устроилась совершенно новая «Ауди А-6» молочного цвета! Подарок судьбы!
Не сводя глаз с автомобиля, который казался точной копией оставленного им минуту назад, Юнус достал из кармана сигареты, зажигалку и закурил, сканируя улицу внимательным взглядом. На одной ее стороне – детско-юношеская библиотека, старое купеческое здание с подслеповатыми окнами и покрытым нетронутой пылью крыльцом. Сразу видно – не намоленное место, не чета прилавку с халявной водкой! На другой стороне тянется глухой забор ресторана, до открытия которого еще не один час… А пешеходы, шагающие по центральной улице в будний день, по сторонам не глазеют…
Профессиональное чутье – Юнусу хотелось думать, что оно у него уже выработалось, – подсказывало, что имеет смысл рискнуть. Маловероятно, что автомобиль не оснащен противоугонной сигнализацией, но если тачка завоет, он успеет убежать, и никто за ним не погонится. А если сигнализации нет, то дело, глупо проваленное из-за охочего до бесплатной выпивки старика на «запоре», еще может выгореть. И тогда друзья и братья не будут над Юнусом смеяться. Они станут говорить: «Ай молодец, брат!» – и одобрительно хлопать его по плечам.
Юнус затушил сигарету, вынул из кармана отмычку, обошел каштан и потянулся к дверце ниспосланной ему свыше «Ауди».
Отмычка сработала, а сигнализация – нет! Завести машину без ключа тоже труда не составило, и спустя считаные минуты Юнус на резвой новой «Ауди» уже был в паре кварталов от места второго угона, а вскоре и вовсе пересек черту города.
Переехав через мост, водитель посмотрел на часы и прибавил скорость. Он отстал от плана всего на двадцать минут, и на трассе это опоздание вполне можно было наверстать. Не только русские любят быструю езду!
Но в этот день судьба играла с Юнусом причудливо и жестоко. Сонливость, которую он почувствовал через четверть часа езды по прямой дороге и объяснил для себя нервным потрясением, быстро – уж слишком быстро! – стала совершенно необоримой. Длинные черные ресницы Юнуса надолго склеились, и автомобиль, летящий по встречной, он увидел слишком поздно, чтобы успеть увернуть.
Ознакомительная версия.
