— Вы ошибаетесь, я колдовать не умею, не хочу и не буду! — обошла рыжего Витю по дуге и заторопилась вниз по ступенькам.
Коренной барановец что-то жалобно блеял мне вслед, но я не остановилась и не оглянулась.
За исключением этого маленького приключения, утро складывалось на редкость удачно.
Редакцию рекламной газеты «Мир камня» я нашла без труда, что вполне можно было считать чудом, так как офис «мирных каменщиков» помещался в глухом аппендиксе полуподвального помещения, простирающегося под десятиэтажным зданием сложной архитектуры на манер катакомб. При неудачном стечении обстоятельств я могла блуждать в лабиринте однотипных унылых коридоров до скончания века. Как минимум до тотальной реконструкции деловой части городского центра, долгожданное начало которой наша несуетная до заторможенности мэрия запросто может приурочить к началу следующего столетия. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло: на подходе к зданию я решила проверить, хорошо ли выгляжу, выудила из сумки пудреницу и тут же уронила ее на асфальт. Круглая, похожая на широкое колесико, коробочка не разбилась, но резво покатилась под уклон, и я в полупоклоне догоняла ее добрых тридцать метров. На финише шустрая пудреница упала в отверстие решетки, закрывающей одно из окон полуподвального этажа, и осталась лежать на мягкой подстилке из сухой листвы на глубине около метра. Руки у меня значительно короче указанной длины, а пудреницу тем не менее вернуть хотелось. Я некоторое время гипнотизировала беглую косметическую принадлежность призывным взором, не без огорчения убедилась, что природный магнетизм и умение перемещать предметы взглядом в число моих предполагаемых экстраординарных способностей по-прежнему не входят, и не придумала ничего лучшего, как постучаться в окошко.
Оно открылось, явив моему взору щекастую физиономию кудрявого индивидуума неопределенного пола. В дипломатических выражениях, не предполагающих возможность грубого ответа, я сформулировала свою нижайшую просьбу. Индивидуум, оказавшийся при ближайшем рассмотрении настоящим джентльменом, не только достал и вернул мне пудреницу, но и пригласил заглянуть к ним в редакцию на чашечку кофе. Услышав слово «редакция», я насторожила ушки, уточнила название издания и, узнав, что это и есть он самый — «Мир камня», — с радостью приняла приглашение.
Кудрявый джентльмен вышел навстречу и сопроводил меня в офис, где откровенно скучали еще один молодой человек — лысый как коленка — и симпатичная девушка. «Мирные каменщики» играли по сети в «Империю», пили кофе и пригоршнями ели маленькие шоколадки с оттиснутым на них изображением унитаза. Это сочетание показалось мне парадоксальным и откровенно компрометирующим основной ингредиент кондитерского продукта, но офисные жители объяснили, что шоколадки не простые, а презентационные. Их всучил редакционному народу клиент — близкородственная компания «Мир сантехники» — в знак признательности за бесплатную рекламу мраморных унитазов.
— Миру мир, — пошутила я по этому поводу.
Кудрявый юноша с готовностью засмеялся, его лысый товарищ хихикнул, а вот девушка за компьютером осталась к моему остроумию огорчительно равнодушна. Я внимательно посмотрела на ее аккуратный русый хвост. Могли ли волосы такого цвета в темноте показаться мне черными?
— Простите, а это не Маша? — шепотом поинтересовалась я у кудрявого.
— Нет, не Маша, — ответил он с искренним сожалением.
— Это Катя, — шепнул лысый.
По его тону чувствовалось, что Кати в этой компании котируются гораздо ниже, чем Маши.
— А Маша у вас есть? — спросила я, настойчиво продолжая гнуть свою детективную линию.
— Нету у нас Маши, — сожаление в голосе кудрявого превратилось в настоящую скорбь. — Ни одной!
— Ни единой! — со вздохом подтвердил лысый. — А вас как зовут?
Оба уставились на меня так жалобно и печально, словно надеялись, что я самовыдвинусь в Маши.
— Я Лена, — сказала я, и парни дружно вздохнули.
Очевидно, приятных воспоминаний, связанных с Еленами, у них не было вовсе.
— Мария Петропавловская, ваш автор, — напомнила я, достав из сумки сложенную вчетверо газетку. — Я ищу ее.
— Ах, эта Маша! — Кудрявый пренебрежительно махнул рукой. — Это, знаете ли, и не Маша вовсе.
— Это я, — кокетливо сообщил лысый.
Он ковырнул линолеум носком башмака сорок пятого размера, похлопал куцыми ресничками и сделал губки бантиком.
Я озадаченно посмотрела на кудрявого.
— Петя у нас нормальный, — успокоил меня он. — Во всех смыслах! Просто Маша Петропавловская — это его псевдоним.
— Я Петр Михайлович Павлов, — лысый шаркнул ножкой. — Петр М. Павлов — М. Петропавловская!
— Безоперационный метод перемены пола, — хихикнул кудрявый.
— А зачем вы меня искали, Леночка? — мурлыкнул Петя и сделал попытку ухватить меня за локоток.
— Увы, не вас! — вовремя посторонившись, сказала я. — Прощайте, Петя! Наша встреча была ошибкой.
— Увы мне! — вздохнул лысый.
— Увы нам! — тут же примазался к его скорби кудрявый.
— Клоуны! — не оборачиваясь, недовольно сказала русохвостая не-Маша. — Идите доигрывать! Петька, еще минута — и мои ратники разрушат твою крепость до основания!
Азартный офисный люд потерял интерес ко мне и устремился к компьютерам. Я адресовала свои прощальные слова загородившим мониторы спинам и ушла.
Мое возвращение из «Мира камня» в лучший из миров немного затянулось. Я заблудилась в извилистом коридоре и вместо того, чтобы вернуться во двор, оказалась у лифта. Он тоже обещал выход, поэтому я без колебаний вошла в кабину, нажала кнопочку с цифрой «1», поехала вверх и… застряла на полпути.
— Ой! — пискнула я, когда погас свет.
«Что — ой? — поразительно хладнокровно вопросил мой внутренний голос. — Это еще не «ой», «ой» было бы, застрянь ты в лифте не одна, а в плохой компании».
— Лифтовые маньяки у нас вроде уже не водятся, — напомнила я. — Последнего такого Лазарчук выловил.
Наш общий с Иркой, Моржиком и Коляном добрый друг — капитан милиции Сергей Лазарчук в прошлом году взял лифтового маньяка, на счету которого было четыре загубленные женские жизни. Серегу за подвиг наградили суперсовременным японским холодильником «Панасунг», который умеет говорить. Правда, у Лазарчука супертехника, главным образом, ругается: замотанный мент систематически забывает пополнять свои продовольственные запасы, а «Панасунгиха», как природа, не терпит пустоты.
Я вспомнила об этом не потому, что проголодалась. Воссоздавая в мыслях мужественный образ героического капитана милиции, я старалась побороть накатывающий страх. Поверьте, мало приятного оказаться на неопределенное время запертой в тесной коробке темного лифта!
«А где у тебя ручки с презентации форума?» — с дальним прицелом спросил внутренний голос.
— Я кто, по-твоему, — некультурный подросток? Не буду разрисовывать общественный лифт! — возмутилась я.
«Ручки с подсветкой!» — терпеливо напомнил голос.
Красивые темно-синие ручки с надписью «Форум» в количестве трех штук мне подарили на пресс-конференции по поводу начала подготовки этого мероприятия. Помимо основной функции, каждое стило играло роль рекламно-информационного продукта: в торце его помещался фонарик, накрытый увеличительным стеклом. Он проецировал на стены, экраны и иные подходящие поверхности светящийся логотип форума.
Одну ручку Мася у меня утащил, но две уцелели. Я достала их, включила, и лифт озарился призрачным голубым светом. Держать фонарики в руках на манер церковных свечек было как-то глупо, и я проявила изобретательность: пристроила их в дырки от отсутствовавших лифтовых кнопок. Заодно обнаружила, что на панели имеется кнопочка вызова персонала. Я придавила ее, подержала, не дождалась ответа и отпустила, потом снова придавила — отпустила и так развлекалась до тех пор, пока не сообразила, что без электропитания волшебная кнопочка, наверное, не работает. Тогда я стала покрикивать:
— Люди! Эй, люди! Кто-нибудь меня слышит?
Кто-то, видимо, услышал, потому что примерно через минуту динамик над моей головой прохрипел с досадой и откровенным укором:
— Что, опять?!
— Добрый день, я тут застряла между подвалом и первым этажом! — торопливо сообщила я, устремив на махровую от пыли решетку динамика взгляд, исполненный робкой надежды.
— А говорите — добрый день, — голос насмешливо хрюкнул, а затем посуровел и басовито рявкнул: — Васька, салага! Чеши на первый, швартуй лифт вручную, там человек на борту!
— Ща-а-а! — без малейшего энтузиазма отозвался в отдалении салага-Васька.
Голос его был еле слышен, из чего я заключила, что Васька находится где-то очень далеко, чесать на первый этаж будет долго, так что отдать швартовы мне доведется еще не скоро.