— Ничего. Просто не хочу, чтобы ты вляпалась в какую-нибудь историю, ловя пьяной машину.
— Откуда такая добродетель?
— Это эгоизм. Буду чувствовать себя виноватым. А я этого очень не люблю. Так что садись в машину.
Он уселся за руль, больше ничего не добавив, я, немного потоптавшись, с неохотой полезла внутрь. Не то, чтобы я боялась ночных историй, но сам факт того, что Вадим не проехал мимо, наводил на мысли, что с момента утренней встречи он поостыл, а значит, есть шанс, что поможет.
— Ты живешь на квартире бабки? — Поинтересовался он, когда мы отъехали.
— Да. Она умерла два года назад.
— Понятно. И ты сразу ухватилась за возможность свинтить от предков.
— С какого-то момента жизнь с ними стала очень трудной.
— Да уж, — он усмехнулся, покосившись в мою сторону, — чем они сейчас занимаются?
— Мама работает поваром в военном училище, папа в охране.
— А ты?
— Занимаюсь дизайном.
— Значит, работаешь по профилю, — усмехнулся он, я нахмурилась.
— Считаешь, это смешно? Кто вынудил меня пойти учиться в наш институт?
— Ну конечно, опять во всем виноват кто-то другой. Ты же у нас бесхребетное существо, которое не в силах само принять решение.
— Такой я была раньше, потому что кому-то так было удобно.
— Неужели ты всерьез так думаешь? — Покачал он головой. Я предпочла не отвечать, закрыв глаза.
Конечно, я так не думала. Я так и не смогла решить, кто из нас был более жалок, пытаясь вытащить другого со дна, но только с одной целью — не утонуть самому. Мы сидели в той квартире, ставшей нашей тюрьмой и спасательным кругом от внешнего мира, и все, что нам оставалось — только мечтать. Точнее, делать вид, что мечтаем, потому что в какой-то момент стало ясно, что ни мои, ни его мечты никогда не станут реальностью. Я помню, как я в истерике сдирала разрисованные мной обои со стен — они слишком явно напоминали о том, что я не пошла за своей мечтой. Не стала художницей, продающей свои картины на Арбате, на Невском, на главной улице Белграда или в переулках Парижа…
Ничего этого не было.
«А еще не было прошлого», — сказала я себе когда-то и теперь, резко открыв глаза и вырвавшись из дурмана обрывистых картинок воспоминаний, уставилась в окно.
Оставшаяся часть дороги прошла в молчании. Когда мы подъехали к дому, я все-таки сказала:
— Спасибо.
Вадим снова усмехнулся.
— С какой неохотой ты это говоришь. Не хочешь быть обязанной?
— Я ничем не обязана тебе, подвозить меня не просила, ты сам уговорил. И разве мы не договорились, что наши жизни расходятся?
— По-моему, это ты послала меня к черту.
— Рада, что ты помнишь, — съязвила я.
— Тем не менее, сегодня днем ты явилась ко мне без приглашения, значит, условия нарушила ты.
— Но ты мне о них напомнил, послав к черту в отместку, пожалуй, туда я и отправлюсь, лишь бы ты отвязался. — Я покинула машину под его злым взглядом и в этот раз дверцей хлопнула.
— Какое он вообще имеет право лезть в мою жизнь? — Зло бормотала я, поднимаясь по лестнице. — Словно я его собственность. Пусть со своими девками так разговаривает.
Я достала ключ, но пройдя последнюю половину пролета, замерла, потому что на моей дверной ручке стояла белая карточка. В волнении я схватила ее и прочитала следующее:
«Веселись, но будь осторожна. Есть те, кто наблюдает за тобой».
Нахмурившись, я прошла в квартиру и даже прогулялась по ней из-за странного чувства, оставленного карточкой. Итак, мы перешли к предостережениям. Значит, что-то все-таки происходит, только я не могу усмотреть, что. Наблюдать за мной могут и ребята из банка, это вполне вероятно, кстати. И что? Что можно узнать из моих посиделок с подругами за разговорами и вином? Но если некто послал карточку с такими словами, значит, опасность существует. И это мне не понравилось. Однако голова соображала не очень, потому я просто рухнула в постель, решив оставить обдумывание на потом.
Второй день загула дался не так легко, как первый, возможно, ранний звонок в дверь этому поспособствовал. Я бросила взгляд на часы: десять минут десятого. И кого черт принес? На лестничной клетке стояли мои вчерашние знакомцы из банка, отчества я в упор не помнила, а звали их кажется, Алексей и Максим. Немного подумав, я открыла дверь.
— Чем обязана? — Спросила не слишком-то любезно.
— Извините, что снова беспокоим, — разулыбался тот, который Максим, — но нам необходимо с вами поговорить.
— Сегодня воскресенье.
— Понимаю. И тем не менее, прошу уделить нам время.
— Ладно, — я нехотя пропустила их в кухню и даже кофе предложила. К счастью, они отказались, ибо варить мне его не хотелось, а растворимого не было. Я выжидающе уставилась на мужчин. Они переглянулись между собой, и на этот раз заговорил Алексей.
— Никто не объявлялся?
Я не сразу сообразила, о ком он, а когда поняла, сдуру ляпнула:
— Вы про Бонда?
— Что? — Теперь не поняли они, я мысленно чертыхнулась на свой длинный язык.
— Это я шучу неудачно. Нет, никто не объявлялся.
— Не звонил, не присылал писем? Никаких известий, никаких новых людей в окружении?
— Никого, ничего.
— Поймите, я интересуюсь в целях вашей же безопасности… Грабитель, кто бы он ни был, опасен. Потому любое его проявление…
— Я сообщу вам, — ответственно кивнула я.
— Замечательно. Еще вопрос. Вы знакомы с Вадимом Черненко?
Я нахмурилась.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Не уверен, что могу раскрыть эту информацию…
— В таком случае я не уверена, что могу ответить на ваш вопрос, — перебила я его, — вы не следователь, а представитель банковской организации, я вообще не обязана с вами разговаривать. Если вы хотите услышать ответ, будьте добры, скажите, какое отношение это имеет к данному делу.
Вообще, я говорила на удачу, считая, что они все равно ничего не расскажут. Но тот факт, что всплыло имя Вадима, мне не понравился. Ведь неспроста они о нем заговорили, значит, что-то есть. И мне бы очень хотелось знать, что именно. Мужчины переглянулись, и Максим нехотя кивнул.
— Дело в том, Ирина Дмитриевна, — продолжил Алексей, — что Вадим Черненко является соучредителем банка «Некоммерц Партнер». На данный момент в городе это по сути единственные реальные конкуренты нашего банка.
Он замолк, а я стала соображать. Похмелье действовало на мой мозг определенно не самым лучшим образом, потому что доходило не сразу. Зато когда дошло…
— Вы считаете, что Вадим устроил ограбление? — Уставилась я на них.
— Давайте без лишних выводов. Пока что мы разбираемся. И прошу вас, это конфиденциальная информация, надеюсь, вы понимаете, что она не должна покинуть пределы этой квартиры?
— Да это чушь, а не информация. По-вашему, Вадим устроил ограбление, чтобы подорвать репутацию банка, и наш с ним факт знакомства… — тут я запнулась на мгновенье от озарившей меня мысли, но стремительно продолжила, надеясь, что заминка не выглядела подозрительно, — это просто глупость.
— Я же говорю, мы разбираемся, — снова сказал Алексей, силясь быть терпеливым, — к тому же, я не выдвигал никаких обвинений против Черненко. И все же, вы с ним знакомы?
— Да, — нехотя призналась я.
— В каких вы состоите отношениях?
— Сейчас ни в каких. Когда-то мы… встречались, но это давно закончилось, и с тех пор мы больше не общаемся.
— Почему?
— Это вас не касается.
— Простите, — согласился Алексей, — как давно вы расстались?
— Около шести лет назад.
— И с тех пор не виделись?
Я на мгновенье заколебалась.
— Нет.
— Ирина Дмитриевна, у нас есть сведения, что вчера он подвозил вас домой.
— Вы, что, следите за мной? — Уставилась я на него исподлобья.
— Вовсе нет. Насколько я знаю, вы не особенно таились.
Я усмехнулась.
— Эта встреча случайна. Я ловила машину, он проезжал мимо. Решил подвезти.
— И?
— И все. Нас уже много лет ничего не связывает, никаких отношений, ни любовных, ни дружеских. Просто ноль, понимаете? Это был акт уважения, не более того.
— Ну хорошо, — Алексей поднялся, за ним встал и Максим, сегодня такой молчаливый, — прошу вас хорошенько все обдумать, Ирина Дмитриевна. Ваше положение весьма неоднозначно. Так называемое похищение скутера и последующий его возврат, необычные знакомства… Кстати, вы ведь вчера приезжали к банку?
— И вы опять будете утверждать, что заметили меня случайно?
— Не буду. Хотя вы опять же не таились. Что вам там понадобилось?
— Просто проезжала мимо, решила посмотреть из интереса.
— Слышали о такой поговорке: преступник всегда возвращается на место преступления?
— Не надо вешать на меня всех собак. У вас есть запись ограбления, и меня там нет.
