Ознакомительная версия.
– Нормальный, – огрызнулся Левин и попытался улизнуть в душевую.
– Вес какой, я спрашиваю? – железной рукой перехватил его Клим.
– Ну, сто двадцать… пять, – промямлил Левин, с опаской посмотрев на весы, которые стояли неподалеку.
– Кошмар! – схватился за голову Титов. – На сто девяносто семь роста сто двадцать пять килограммов жира! И после этого ты удивляешься, что от тебя сбежала какая-то там Хрэн?!
– Клэр!
– Бицепсов – ноль, трицепсов – минус ноль, вместо пресса – курдюк!
– Бурдюк, – вяло поправил его Левин.
– Я из тебя сделаю человека! Буду гонять как сидорову козу! Массаж, тренажеры, диета и секс!
Хуже проблемы, чем забота Титова о его фигуре, Левин и представить себе не мог. Климу принадлежала сеть модных тренажерных залов и фитнес-клубов. Он являлся профессионалом и фанатом в деле грамотного построения красивого тела. Его клиентами были олигархи с Рублевки и звезды шоу-бизнеса. Поэтому, учитывая глубокую дружескую привязанность Титова к Левину, отвязаться от его услуг представлялось немыслимым, если только не свалить обратно в Англию.
Левину не удалось улизнуть ни в душ, ни в раздевалку. Титов оттеснил его в зал, где гремело железо и где, судя по всему, полагалось тягать штангу. Не уточняя, чем именно нужно заняться, Левин обреченно лег на скамью и с трудом отжал тяжеленный гриф с немыслимым количеством «блинов» на нем.
– Ты пойми, – продолжил свои нравоучения Клим, пристраиваясь на соседней скамье, – все проблемы в жизни от некрасивой фигуры. Будь у тебя правильно прокачанная грудина, твоя Хнурь бы ни за что…
– Клэр! – Левин с грохотом бросил штангу и вскочил со скамьи. – Ее зовут Клэр! Клэр! И не заставляй меня жалеть о том, что я рассказал тебе о ней!
– А вот нервы зависят от пресса, – невозмутимо продолжил Клим, легко тягая штангу вверх-вниз. – У тебя вместо пресса курдюк, значит, и нервы, как у молоденькой психопатки.
– Бурдюк, – простонал Левин. Его глубоко оскорбляло, когда перевирали слова, а Титов это делал с настырностью иностранца.
– Не отлынивай! – заорал Клим. – Еще двадцать пять жимов! Раз, два, три…
Левин лег и начал тягать штангу. У него с детства выработался дурацкий рефлекс беспрекословно слушаться Клима, и Клим бессовестно этим пользовался. От натуги в глазах у Левина потемнело, в висках застучало, а завтрак стал подбираться к горлу. Пожалуй, если злоупотреблять такими занятиями, то мозг превратится в мышцу и проблем с эмоциями станет гораздо меньше…
– Пять, шесть, вдох, выдох…
Титов был невыносим. Как тупица-прапощик на плацу. Но слушаться его стало делом давней привычки, и не от слабохарактерности, а от признания Клима более хватким и устойчивым в этой жизни.
– Семь, восемь! Если бы ты прокачал квадрицепсы, ни одна сволочь не рискнула бы продать тебе квартиру второй раз! Кстати, как дела с осадой жилплощади?
– Плохо. Мадам не желает съезжать в гостиницу, хотя я сделал все возможное, чтобы она почувствовала себя нежеланной гостьей. Она бегает по инстанциям, пишет жалобы и заявления. Нас даже пару раз таскали на допрос в прокуратуру, но дело пока с мертвой точки не сдвинулось. Агентство, продавшее квартиру, исчезло. Свидетельства о собственности оба поддельные! Они отпечатаны на цветном лазерном принтере! Как я мог этого не заметить, не представляю!
– А прописка? – удивился Клим. – Прописка тоже отпечатана на цветном принтере?
– А прописка, как ни странно, настоящая. И у нее настоящая. Бред, фантастика и беспредел! Такое возможно только в России. Кому принадлежала квартира до двойной продажи, сейчас выясняется. В общем, сплошной криминал, а с кого спрашивать, непонятно. А главное, я не намерен никому уступать эту квартиру, чего бы мне это ни стоило. Она моя! По ощущениям, по энергетике, по… – Левин бросил штангу и уставился в потолок. Он вдруг подумал, что, не будь на эту квартиру такой рьяной претендентки, он, пожалуй, не уперся бы, как баран, в своем желании иметь исключительно эту жилплощадь и никакую другую…
– На беговую дорожку! – приказал Титов и личным примером показал, что надо делать.
На беговой дорожке показалось немного легче, но только первые пять минут. Потом нестерпимо закололо в боку, нога в коленном суставе стала похрустывать и болеть.
– Она страшная? – серьезно спросил Титов, резво перебирая ногами по движущей ленте.
– Кто?! – Дыхание у Левина окончательно сбилось, он остановился, одной рукой схватившись за сердце, другой за голову.
– Твоя совладелица хором на Арбате.
– Не знаю, – пробормотал Левин. – Волосы – во! – рубанул он вертикально воздух руками, обозначая волосы. – Глаза – во! – приставил он к глазам сложенные окулярами пальцы. – Нос… – Левин на минуту задумался, но все же обозначил шнобель размером с генетически модифицированную морковку. – Во-о! А губы… – Левин оттопырил губы, вывернув их сколько мог наизнанку.
– Кошмар, – ужаснулся Титов. – Но хоть молодая?
– Старше, чем ты обычно рекомендуешь.
– Зовут-то как?
– Как собаку. Дина!
– Жуткая картина вырисовывается, Левин! Старая калоша с собачьим именем Динка мешает жить моему лучшему другу! С этим надо что-то делать.
– Что? – Левин так обрадовался, что Клим не заставляет его бежать, что готов был согласиться на любые его рекомендации.
– Выживать ее надо! – Титов тоже остановился.
– Как?!
– Страшным мужским запоем.
– Ты же знаешь, я особо не пью.
– Ты меня позови. Два особо не пьющих парня могут заставить бежать немолодую, некрасивую девушку куда глаза глядят и больше не возвращаться! Ты почему за ногу держишься?
– Мышцу свело, кажется.
– На массаж! – Титов призывно выбросил руку вперед и трусцой побежал из зала.
Левин, хромая, пошел за ним.
На массаже оказалось еще хуже, чем под штангой и на беговой дорожке. Пожилой усатый мужик делал с телом что-то такое, отчего хотелось выть и сучить ногами. От боли Левин до крови прикусил губу.
– Предлагаю организовать у тебя мальчишник! – продолжил разговор Клим, лежавший на соседней кушетке.
– Согласен, – простонал Левин. – И кто мальчишки?!
– Я и ты. Этого более чем достаточно. Вызовем стриптизерш, напьемся в хлам и устроим такой разврат, что твоя Динка убежит со спорной территории, роняя тапки!
– Я… не умею… разврат… А-а-а-а-а! – не выдержал и все-таки заорал Левин.
– Я тебя научу. Итак, на Восьмое марта назначаем операцию по зачистке территории.
– Как-то неудобно в Международный женский день зачищать территорию от женщин, а-а-а-а-а! О-о-о-о…
– Неудобно с бурдюком вместо пресса ходить, Левин! И потом, ты же сам говоришь, что квартира должна принадлежать только тебе. Хочешь, сам переезжай в гостиницу до разрешения спора!
– Не хочу! Это моя квартира! Вид из окна на храм Спаса Преображения на Песках, пять минут до метро «Смоленская»! Где я еще такую найду? И потом… о-о-о-о! Там привидения! А-а-а!!! Кто-то храпит по ночам, ворует продукты из холодильника, отматывает туалетную бумагу и тибрит мыло из ванной! Такую прелесть я никому не отдам! Это мое привидение! А-а-а…
– Тогда зачистка, Левин! В Международный женский день! Долой нежелательных дам, да здравствуют симпатичные привидения!
– Жениться вам надо, – сказал вдруг пожилой массажист, трудившийся над Левиным. – А то совсем озверели.
– Уволю, Михалыч, – незло пригрозил Титов. – Мало того, что уши развесил, так еще и комментарии выдаешь!
– Не уволите, Клим Кузьмич. Уж больно специалист я хороший! А жениться вам, мужики, все равно надо, это я вам как массажист говорю.
– А-а-а-а-а!!! – не стесняясь, во всю глотку заорал Левин. – Пустите! Не могу больше! Мне с пузом хорошо!!! Пустите!
Вскочив с кушетки, Левин бросился в раздевалку, чувствуя, как горит спина.
– Хорошая квартирка. Неужели твоя?
– Моя. – Евдокия оглянулась, прикидывая, как бы удрать в ванную и снять с себя уродующие ее лишние шмотки.
– Живут же люди! – мечтательно произнес кавказского замеса красавец и пошел по квартире, внимательно оглядывая каждый угол. – Комнаты раздельные, кухня большая, вид из окна на храм, совмещенный санузел, а потолки высоченные-то какие! – Он задрал голову и восхищенно уставился в потолок.
Воспользовавшись моментом, Евдокия все-таки улизнула в ванную и начала быстро стаскивать с себя украденные в «секонде» шмотки. Черт ее дернул с утра на «дело» пойти! Ведь зарплату у хозяек получила, могла бы в приличный магазин зайти и юбку хорошую себе купить.
При мысли, что за кусок тряпки пришлось бы выложить не одну тысячу рублей, Евдокия вспотела и почувствовала сильное сердцебиение.
Нет, с покупками она, пожалуй, еще подождет…
Евдокия любовно сложила шмотки аккуратной стопкой, достала из сумки розовую помаду, прихваченную во время уборки у одной из хозяек, и густо накрасила губы. Туши для ресниц не было, тонального крема, чтобы замазать веснушки, – тоже не было. Дуська вздохнула и подумала, что мужчины – очень разорительное удовольствие.
Ознакомительная версия.
