Ознакомительная версия.
– Знаю, два пудика, – вставила Лола.
– Ну вот, ты же сама знаешь! – обрадовалась тетка.
– Да ничего я не знаю! – вскрикнула Лола так, что на нее оглянулся проходивший мимо носильщик. – Объясните мне толком, при чем здесь черешня, при чем здесь вы и почему мы удрали с перрона, как преступники?
Лола потеряла способность соображать быстро только оттого, что в данный момент находилась, если можно так выразиться, не на работе и совершенно не ждала от тети Кали никаких криминальных неприятностей. То есть, она предчувствовала, конечно, заранее, что на то время, пока у них гостит тетка, о спокойной жизни придется забыть, но чтобы так сразу – и вдруг покойник… это, знаете ли, чересчур.
– Та! – обиженно скривилась тетя Каля. – Ну до чего ж ты все-таки непонятливая! Черешня тут вовсе ни при чем, а я Захаровне отдала свой билет половинный…
– Льготный, что ли? – догадалась наконец Лола.
– Ну да! И документы свои отдала, удостоверение пенсионное и ветерана труда, а то ведь без документов сейчас в поезд не пускают, а с моими документами – это всегда пожалуйста…
– Ужас какой! – воскликнула Лола. – Так выходит, теперь они при ней найдут ваши документы… уже нашли…
– Выходит, так! – пригорюнилась тетя Каля.
– Да зачем же мы оттуда сбежали? – Лола оглянулась в сторону платформы. – Надо было подойти, все им объяснить… Так и так, это я – Свириденко, а погибшая – Захаровна… как ее там по фамилии…
– Карацупа, – горестно сообщила тетя Калерия Ивановна. – Карацупа Мария Захаровна…
– Ну вот! – И Лола сделала шаг в обратном направлении, в сторону представителей законной власти.
– Знаю я этих ментов! – простонала тетя Каля и потянула Лолу за руку. – Привяжутся, потом ни за что не отпустят! Я после первого мужа год на привозе стояла, рынок так у нас называется, так каждый, почитай, день менты налетали, что твои махновцы! И пока не откупишься от них – ни за что не выпустят! Конечно, ваши-то менты пожиже будут, никакого виду… – Тетя Каля презрительно поморщилась. – Вот у нас, в городе Черноморске, менты – так это менты! Здоровые, пузатые, один капитан Голопузенко чего стоит! Кулак – что твоя тыква, усы, как у моржа, как гаркнет – с деревьев листья падают… Но до денег небось ваши тоже жадные! Нет, я к ментам в жизни не подойду! У меня и времени нет, дела важные, и денег нет лишних, чтобы от них откупаться…
– Но как же… – предприняла Лола еще одну попытку, – ведь они теперь вас запишут как умершую…
– И не уговаривай! – сурово отрезала Калерия Ивановна. – Чтобы я своими ногами к ментам пришла? Хоть умершую, хоть воскресшую – мне наплевать! И Ивану Тимофеичу неприятности будут… Не бывать такому! – И она решительно зашагала прочь.
Оглянувшись, Лола увидела, что милицейская машина, включив мигалку, уехала с перрона, и пожала плечами: переспорить тетю Калю она не надеялась и решила не ставить перед собой нереальных задач. В конце концов, тетя Каля пробудет у них недолго, потом уедет в свой Черноморск, и кто там узнает, что здесь ее посчитали умершей. И с родными несчастной Захаровны пускай сама разбирается, Лола их знать не знает.
Открыв им дверь квартиры, Лёня удивленно протянул:
– А где же знаменитая черноморская черешня?
Из-за его ноги выглядывала любопытная мордочка Пу И. Песик не интересовался черешней, ему просто хотелось быть в курсе всех происходящих событий.
– Ты представь, Лёнечка, чего случилось… – начала Калерия Ивановна, но Лола изо всех сил наступила ей на ногу.
Тетя вскрикнула и повернулась к племяннице. Видимо, она прочитала все что нужно на ее лице, потому что замолчала, проглотив готовое сорваться с уст признание.
– Представляешь, – затараторила Лола, перехватив инициативу, – черешня совершенно испортилась! Просто в кашу превратилась! Пришлось прямо там все выбросить…
Тетя Каля хотела возмутиться и вступиться за честь замечательных черноморских ягод, но суровый взгляд племянницы остановил ее, и она только закивала.
– Ну ничего, – усмехнулся Лёня, – здесь тоже черешню можно купить, если уж вам так нужно…
Это он сказал зря.
– Черешню? – обиженно проговорила Калерия Ивановна. – Да я ж себе представляю, шо у вас здесь за черешня! Это же не ягоды, а натурально одно горе! Вот у нас в городе Черноморске черешня – это черешня, каждая ягодка что твой помидор…
Тут она спохватилась, вспомнив, какая неприятность случилась со знаменитой черноморской черешней, и быстренько перевела разговор на другие рельсы:
– А ты мне скажи, Лёнечка, где у вас нотариусы сидят?
– Нотариусов много. – Лёня пожал плечами. – Вам все равно к какому?
– Нет. – Тетя Каля полезла в одну из своих сумок и начала вынимать из нее все содержимое.
Выложив на тумбочку кусок туалетного мыла «Лесной аромат», полтора десятка огромных пластмассовых бигуди, расческу, по внешнему виду подходящую разве что для вычесывания овец, коробочку с раритетными психотропными духами «Красная Москва», выпущенными в один год с запуском первого искусственного спутника Земли и запрещенными Женевской конвенцией как химическое оружие массового поражения, тетя Каля нашла наконец мятый конверт, надписанный ровным аккуратным почерком.
– Нотариус Штукен… Штакен… Штокенвассер, – с трудом прочитала она головоломную фамилию.
– Ну так здесь и адрес должен быть. – Лёня протянул руку за конвертом. – Вот же написано – девятая Красноармейская, дом пять…
– Ой, правда! – обрадовалась Калерия Ивановна. – А я тут-то и не прочитала… Надо мне к нему ехать, к этому Штукенштакену. Которая, говоришь, Красноармейская?
– Девятая.
– А сколько же их всего?
– Кажется, тринадцать.
– Ну, поразвели улиц! Хоть бы уж по-разному называли, а то все одни Красноармейские…
– Тетя Каля, а зачем тебе к нотариусу? – переглянувшись с Лёней, спросила Лола. – Что у тебя за дела с этим… Штокенвассером?
– Вот у меня лично с ним никаких дел не было! – громогласно ответила тетка. – Я его, этого Штукен… чтоб его… я его в глаза не видела! Но понимаешь, сижу я у себя в Черноморске, как раз черешня поспевать начала, и вдруг Васька-почтальон приносит письмо. Он его, конверт-то, в лужу уронил, когда с велосипеда упал. Они, видишь ли, с шурином как раз день строителя отмечали, шурин у него на стройке прорабом служит. Тоже тот еще фрукт, однажды с лесов свалился, так чуть шею не сломал, так с тех пор она у него на сторону. У нас мужики даже песню про него сложили…
И тетя Каля запела на мотив всем известных «Подмосковных вечеров»:
– Что ж ты, милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
У меня, милок, шея сломана —
С крыши выбросили меня…
Голос у тетки был сильный, как у целого донского казачьего хора. И такой же басовитый. Лола за спиной тети Кали страдальчески подняла глаза к потолку, Маркиз же успокаивающе ей подмигнул. Он взял из теткиных рук конверт и прочитал, что Калерии Ивановне Свириденко надлежит такого-то числа явиться к нотариусу Штокенвассеру по делу о наследстве.
– И не спрашивай меня, от кого наследство! – зачастила тетя Каля. – Понятия не имею, кто мне чего оставил! Может, и вещь-то настоящая! А только думаю, дай съезжу в Петербург, племянницу проведаю! Уж сколько лет не видались! Пока синенькие не поспели, как раз и обернусь!
– Хм, – произнес Маркиз, – какие зелененькие – знаю, это баксы, наши – это деревянненькие, а вот синенькие…
– Ох, и серый ты, Лёнька! – вздохнула Лола. – Синенькие – это баклажаны, все знают.
– Что я, баклажанов не видел! – Лёня обиделся, что его обозвали серым. – Ты еще скажи, что я помидоров никогда не ел!
– А разве ел?! – завопили хором Лола с теткой. – Да разве здесь, в Питере, это помидоры? Вот у нас в городе Черноморске два помидора съешь – считай, что пообедал!
Лёня с усмешкой наблюдал за родственницами, пока они не угомонились и не стали собираться к нотариусу.
Дверь квартиры захлопнулась за Лолой и ее темпераментной теткой. Маркиз облегченно вздохнул и задумался, как бы ему с пользой и удовольствием провести неожиданно освободившиеся два-три часа, как вдруг услышал в соседней комнате подозрительный шум. Он собрался уже проверить, какую каверзу на этот раз задумали его четверолапые питомцы, когда этот шум перерос в оглушительный грохот и наконец затих.
Лёня вбежал в комнату, где тетя Каля оставила свои многочисленные пожитки, и увидел картину полного разгрома. Теткины сумки были сброшены со стола и валялись на полу, содержимое из них высыпалось, и теперь необъятные лифчики и прочие детали дамского туалета были разбросаны в живописном беспорядке вперемешку с крапивными шампунями, кремами на основе масла чертополоха и прочими столь же впечатляющими изделиями парфюмерной промышленности славного города Черноморска.
Оставалось только радоваться, что предусмотрительная Лола успела убрать в холодильник привезенные тетей продовольственные запасы, которых, безусловно, хватило бы, чтобы накормить значительную часть голодающих Эфиопии или какой-нибудь другой экономически отсталой страны.
Ознакомительная версия.
