Ознакомительная версия.
Я глянула внутрь кабинки и похолодела. На полу, скорчившись, лежала Полина, из-под ее тела разливалась темно-красная лужа.
– Милиция! – надрывалась продавщица. – Сюда, скорей, на помощь, человека убили…
Я стала медленно сползать по стене.
– Что случилось? – раздался знакомый голос.
Я вскинула голову и увидела, как из соседней кабинки выбирается Поля.
– Ты? – вскрикнула я. – Но почему в этой примерочной, ведь ты заходила сюда!
По дороге в Ложкино испугавшаяся донельзя Полина рассказала, что случилось. Между кабинками нет стенки, только занавеска. Не успела Поля натянуть понравившуюся кофточку, как из-за драпировки высунулась женщина и попросила:
– Будьте так любезны, поменяйтесь со мной примерочной.
– Зачем? – удивилась Полина.
– Понимаете, у вас тут стоит трельяж, а в моей висит только одно зеркало, – пустилась в объяснения покупательница. – Я же хочу посмотреть на новые брюки со всех сторон, а здесь это невозможно. Сделайте милость, у вас ведь кофточка…
– Пожалуйста, – пожала плечами Полина и, взяв в охапку вещи, прошла в соседнее помещение.
Девушки не выходили наружу, в торговый зал, они передвигались внутри примерочных. Когда раздался крик, Полина стояла голая по пояс. Удивленная, она натянула на себя свитерок и, выглянув в магазин, увидела меня в полубессознательном состоянии.
– Да я чуть не скончалась от ужаса, – воскликнула я, – думала, это ты лежишь в луже крови!
– Ну ничего себе, – возмутилась Поля, – да та девушка в три раза меня толще, к тому же она брюнетка, а я русая…
– Я настолько была уверена, что ты именно в той кабинке, – вздыхала я, – потому ничего не заметила, ни цвета волос, ни фигуры…
Некоторое время мы ехали молча, и только, когда показались ворота, Поля пробормотала:
– Это что же такое творится? За несколько дней столько жутких событий! Сначала по непонятной причине я впадаю в состояние, которое в больнице посчитали за смерть, затем Ленка погибает в моей машине…
– «Жигули» загорелись…
– С чего бы? Все было в полной исправности! А теперь еще этот случай в магазине! Слышала, что сказали милиционеры? Стреляли из пистолета с глушителем прямо через занавеску… Понимаешь, что происходит?
Я нажала на брелок, створки разъехались.
– Нет, честно говоря, не знаю, почему тебя преследуют несчастья.
Полина выбросила в окно окурок.
– Просто кто-то задумал меня убить, но, по невероятному стечению обстоятельств, сначала погибла бедная Ленка, а потом эта тетка, покупавшая брюки. Прикинь, что вышло бы, если бы за руль после занятий села я… Или останься я в той, первой кабинке…
– Но почему тебя хотят уничтожить? – оторопела я. – Ты кому-то сделала плохо?
Полина пожала плечами:
– Сама удивляюсь. Бизнесом я не занимаюсь, врагов не имею… С Костей мы со школы дружим, никаких ревнивых бывших любовников у нас нет… Как сели в девятом классе за одну парту, так и не расстаемся с тех пор, сама знаешь… Ума не приложу!
– Наверное, ты ошибаешься, – протянула я, – это просто стечение обстоятельств, в машине что-то замкнуло, а в примерочной… Ну не знаю… Случай вышел… Ты тут ни при чем…
С этими словами я крутанула руль, въехала на наш участок и обомлела. Вся площадка перед входом была забита машинами. Парадная дверь стоит нараспашку, и туда-сюда снуют люди с какими-то железками и ящиками в руках.
Я высунулась из окна и попросила водителя «рафика», закрывавшего подъезд к гаражу:
– Будьте добры, подайте чуть вперед.
– Еще чего, – ответил тот, – вечно вам, бабам, удобное место уступи. Нет уж, села за руль, сама и крутись. На дороге нет деления на сильный и слабый пол, все равны.
Недоумевая, я бросила «Форд» возле сарая и пошла в дом. Гроб все еще стоял в холле, вокруг высились прожекторы, какие-то треноги, ящики, змеились провода и бегали совершенно незнакомые люди, у которых на головах, несмотря на декабрь, красовались бейсболки.
– Что вы тут делаете? – попыталась я узнать у одного из парней.
– Отвали, – ответил тот.
– Да что происходит? – кинулась я к тетке в кожаных штанах.
– Отстань! – рявкнула та и скрылась в гостиной.
– Дашутка! – раздался радостный крик, и я увидела раскрасневшуюся Зайку, несущуюся со второго этажа. – Ты уже приехала! А мы как раз аппаратуру тащим.
– Какую? – начала заикаться я.
– Ой, – всплеснула руками Ольга, – тебе-то я и не рассказала! У нас в доме будет сниматься сериал.
Я навалилась на гроб и тупо повторила:
– Сниматься сериал? У нас? За что?
– Ты недовольна? – приняла боевую стойку Зайка. – Все, Кеша, Маня, Ирка, даже Катерина в восторге, а ты недовольна?
– Я счастлива, только хочу узнать, почему эта радость приключилась именно с нами?
Зайка с подозрением посмотрела на меня и принялась объяснять.
У каждого человека бывает мечта, есть она и у Зайки. Моя невестка обожает красоваться на голубом экране. Вообще у нее за плечами хорошее образование, а в кармане диплом прекрасного вуза. Наша Заюшка переводчик, владеет двумя европейскими языками свободно плюс арабским, на котором она практически не может читать и писать, зато болтает вполне бойко. Но работать толмачом Ольге неохота. Ей всегда хотелось вселенской славы, аплодисментов и всеобщего поклонения. Переводчик же по роду свой деятельности всегда находится в тени. Если он синхронист, то стоит за спинами, если работает с книгами, то просиживает день-деньской в кабинете, словом, медные трубы трубят не ему.
Зайка мечтала попасть на телевидение и в конце концов оказалась там. Господь сжалился и дал ей шанс. Надо отметить, что Ольга использовала предоставившуюся возможность на все сто. Она попала в спортивную программу и, не отличая в самом начале карьеры волейбол от футбола, ухитрилась за год взлететь по карьерной лестнице от скромной ассистентки режиссера до «лица передачи». А все благодаря собственному невероятному трудолюбию и упорству. Праздники, выходные, семейные мероприятия… Для Зайки ничего этого не существует. В любой день, в любом состоянии здоровья она едет на работу. Ровно в 18.30 я вижу ее на экране. Улыбающаяся, с великолепной прической, моя невестка говорит:
– Здравствуйте, вас приветствует «Мир спорта» и я, Ольга Воронцова.
Глядя на это светловолосое существо с глазами молодого олененка и бархатной кожей, ни за что не подумаешь, что у него какие-то проблемы со здоровьем. И только я знаю, что два часа тому назад Заюшка слопала две пригоршни таблеток, потому что у нее опять обострилась язва, полученная в процессе восхождения к вершинам славы. Телевидение – это не только голубой экран, на котором возникает очаровательное личико ведущей, нет, это еще постоянная нервотрепка, бесконечная усталость, хронический недосып, невозможность вовремя поесть и отдохнуть…
Но Зайка счастлива всегда, даже тогда, когда ведет передачу, болея гриппом с температурой сорок. Казалось, она своего добилась, теперь ей нечего более желать, но у Ольги есть еще одна мечта, такая тайная, что невестка не рискует ее даже высказать вслух. Заиньке страстно, до дрожи хочется стать актрисой, сняться в кино… И вот теперь судьба вновь подкидывает ей шанс…
Студия «Век» собралась снимать малобюджетный сериал из семейной жизни. Малобюджетный – это такой фильм, на который дали мизерную сумму денег, и съемочная группа экономит на всем. Берет свои автомобили, интерьеры снимает у знакомых на дачах и в квартирах… Вот Зайка и предложила наш дом в качестве съемочной площадки. Абсолютно бесплатно, с одним условием.
Ей, Ольге, дают небольшую роль. Режиссер мгновенно согласился. Зайка хороша, как картинка, очень киногенична и, в отличие от многих современных деятелей экрана, обладает ясной, четкой дикцией. Одним словом, они ударили по рукам.
– Главное, начать, – подпрыгивала Зайка, – а там меня заметят, и понесется…
Я только моргала, раскрыв рот. Сериал! У нас в доме! Катастрофа!
– Просто чудо! – ликовала Ольга. – Здорово вышло, все в экстазе. Кстати, это фильм о семье, о радостях, так сказать, брака, и в массовке обещали занять всех наших: Маню, Аркашку, Ирку, Катерину, собак, и тебя тоже снимут…
Я хотела было вслух ужаснуться, но посмотрела на совершенно счастливое лицо Зайки и промолчала. Хорошо только, что близнецы вместе с Серафимой Ивановной еще две недели тому назад уехали в Киев, к матери Ольги. Надеюсь, до их возвращения все завершится.
– А как долго продлятся съемки? – робко поинтересовалась я.
– Ну, не знаю, может, месяц!
Я содрогнулась. Ужасно! Это еще хуже, чем ремонт, надо постараться пореже бывать дома.
– Что это такое? – раздался громовой голос.
Воцарилась тишина. В холл вошел невысокий плюгавенький мужичонка в длинном шарфе, клетчатой рубашке и джинсах.
– Что это такое? – повторил он, тыча пальцем в домовину.
Ознакомительная версия.
