Убийство под шубой - Евгения Букреева

– Я так и знала! – заорала я на Павла. Тот от неожиданности вздрогнул и открыл рот.

Стрельцов с Томкой замерли в дверях. Лешка, который до этого задумчиво смотрел в окно, подпрыгнул на месте. Даже голоса в гостиной, кажется, стихли.

– Я так и знала! Как ты смеешь! И это после того, что ты мне сегодня говорил! – идея не спешила ко мне, и я просто выкрикивала дурацкие фразы, не очень представляя, что делать дальше. Но отступать было нельзя, публика, замерев, внимала.

– Ян, ты чего? – Павел недоуменно переводил взгляд с моего лица на экран своего телефона, видимо пытаясь понять, что привело меня в такую ярость.

Так как я стояла спиной ко всем, кроме Павла и Катьки, я скорчила им зверскую рожу и подмигнула. Не уверена, что Павел меня понял, а вот Катька явно почуяла, откуда ветер дует, с трудом сдержала смешок и поспешно отвернулась, чтобы не выдать себя, и только плечи ее странно вздрагивали. Видать она безуспешно боролась со смехом.

– Я чего? Я же вижу, с кем ты переписываешься! А говорил, что между вами ничего нет! – продолжало меня нести неведомо куда.

– Чего? – Павел снова посмотрел в свой смартфон. – Яна, я не понимаю…

– Ты хочешь сказать, что это просто невинный флирт? – еще громче заорала я, пока Павел не наговорил лишнего. Одновременно я строила ему рожи, в надежде, что он поймет, что надо мне подыграть. К сожалению, Павел, кажется, напрочь забыл о том, что мы должны разыграть ссору, и даже, судя по лицу, склонялся к мысли, что у меня поехала крыша, и даже подозревал у меня нервный тик. – А ведь я почти поверила, что у вас с ней ничего нет!

– С кем? – тупо переспросил Павел.

Если бы я знала, с кем. Повод я выбрала самый банальный, ревность. Но кого предъявить Павлу в качество объекта этой моей ревности, я так и не решила. Подставлять Томку с Катькой не хотелось. А больше, увы, кандидатов не было. Не Эльзу же ему предъявлять? Это могло быть даже опасно для жизни, кто знает, как она отнесется к подобным инсинуациям в свой адрес.

– Не надо делать вид, что не понимаешь, о ком я! – пафосно завопила я. – Забыл, как я застала вас вчера ночью?

Фраза вырвалась у меня неожиданно, я не успела притормозить. И только выпалив ее я поняла, в какой капкан я только что себя загнала. Увы, деваться было некуда. Выбирать надо было из присутствующих женщин. Точнее, выбор был совсем невелик. Катька или Томка. Томку было жалко, рисковать ее новым романом я посчитала нечестным. Оставалась Катька. Конечно, тут находился ее муж и даже ее любовник, и вряд ли это было хорошей идеей усложнять ее и без того запутанную личную жизнь. Но, с другой стороны, Лешке потом все можно объяснить. А вот психику Стрельцова лучше поберечь, он еще после стычки с Эльзой в себя не пришел.

– Да с кем ты меня застала? Ты с ума сошла? – проговорил потрясенный Павел.

Я мысленно попросила у Катьки прощения и уже было собралась шокировать почтенную публику этим неожиданным поворотом сюжета, как вдруг провидение подкинуло мне нетривиальное решение проблемы.

В прихожей послышался шум, дверь на кухню открылась, и перед нами предстала Вобла.

– Вот с ней! – с облегчением выдала я, очень невежливо указывая на Воблу пальцем.

Немая сцена могла соперничать со знаменитой постановкой «Ревизора» в каком-нибудь известном театре. Никогда не думала, что три слова могут повергнуть стольких людей в состояние, близкое к коме. Даже Катька, понимающая, в чем дело, выронила нож и судорожно сглотнула.

Что там говорить про остальных. Особенно про Воблу, явно не ожидавшую такого эмоционального приема. Она выпучила глаза и застыла на пороге, так и не успев поздороваться.

– Да, с ней! – повторила я, чтобы закрепить успех. – Я вчера видела, как вы с ней целовались там, за калиткой!

– Господи Иисусе, – в наступившей тишине прошептала Томка, а ведь я была уверена, что она атеистка. – Яна, ты что, сошла с ума?

– Я не позволю делать из себя дуру! – слова рождались сами собой, я поймала вдохновение и чуть ли не поверила в то, что несла. В голове в красках возникла картина – ночь, приоткрытая калитка, я выглядываю на улицу и вижу Воблу в объятиях Павла. – Ты мне что вчера сказал? Что это была случайность, она сама к тебе пристала! И что я вижу сейчас? Ты переписываешься с ней и приглашаешь ее на свидание. За моей спиной!

Павел совсем потерялся. Оставив его переваривать обвинение, я накинулась на Воблу. Терять мне было нечего. Вряд ли наши отвратительные отношения с ней можно испортить еще больше. К тому же в этом даже было что-то приятное, даже справедливое. Обычно идиотские обвинения вываливала на меня она. Что ж, пусть немного побудет в моей шкуре, ей полезно.

– А ты? Тебе мало Борюсика? Ты хочешь всех моих мужиков у меня увести? Теперь вот на него нацелилась?

При упоминании имени мужа, Вобла немного пришла в себя и даже обрела дар речи.

– Ты совсем охренела? Что ты тут мелешь? – начала она, с опаской вглядываясь мне в лицо. – Ты пьяная, что ли?

– Я мелю? Я пьяная? Да я трезвее стеклышка! А вот как ты посмела сюда заявиться? Ты же замужняя женщина и пришла на свидание вообще никого не стесняясь, как только он тебя позвал!

– Кто меня позвал? Меня никто не звал ни на какие свидания! – попыталась оправдаться Вобла.

– А зачем ты тогда сюда пришла? – заорала я, грозно надвигаясь на соперницу.

Зрители молчали, затаив дыхание. Даже Эльза, кажется, прекратила вещать в гостиной, оттуда не доносилось ни звука.

– Я сюда пришла за мужем! – Вобла потихоньку отходила от шока. – Он опять прибежал к тебе?

Но я не дала ей перехватить инициативу.

– Ну, конечно! За мужем! Нет тут твоего мужа, и ты прекрасно об этом знаешь! Ты пришла, чтобы договориться с ним!

Я указала на Павла, который смотрел на нас с ужасом. Впрочем, в ужасе, кажется, находились все присутствующие. Кроме Катьки, которая, отвернувшись продолжала резать салат, до меня изредка доносилось ее сдавленное похрюкивание. Остальные взирали на нас с Воблой, словно им показывали захватывающий спектакль, и только после того, как я вытянула руку в сторону Павла, как по команде повернулись к нему.

Лешка кашлянул и, воспользовавшись паузой, спросил.

– Паш, я не понял. Ты что, действительно тайно встречаешься