Иоанна Хмелевская - Гарпии

— Особенно в отсутствие Мартинека, — иронически добавила Меланья.

— А тебе самой хочется бегать в магазины, выносить мусор и возиться с мойкой? — одёрнула сестру Фелиция. — Я лично этим заниматься не в силах, да если бы и хватило сил, не вижу причин, по которым этим не может заняться молодое поколение. Надо бы им как-нибудь пересечься с Мартинеком, чтобы сменить друг друга.

— А ведь Доротка получила больше нас всех! — напомнила Сильвия. — Глупая эта Ванда, да упокоит Господь её душу, надо было все нам оставить, а уж мы бы по справедливости разделили. Тогда могли бы ещё немножко её повоспитывать.

— Уж я бы занялась её замужеством! — размечталась Меланья. — Вот если бы она не была совершеннолетней… а то нашла сопляка.

— Но она совершеннолетняя, и тут уж ничего не поделаешь.

— Во всяком случае надо потребовать от неё доверенности распоряжаться всеми её счетами в банке, ведь непременно все разбазарит.

— Не она, так её муженёк.

— Не думаю, что согласится. Что-то в последнее время она стала задирать нос.

— Вот и дадим ей по этому носу!

— Уверена, станет сопротивляться, когтями и зубами вцепится в свои денежки. Нет, не уверена, что нам удастся её приструнить.

«Господи, ну сущие гарпии!» — в панике подумала Доротка.

Хищно и злобно звучали голоса тёток. Вроде бы и забота в них проскальзывала, но какая-то тоже хищная, не было в ней сострадания для племянницы, все мысли только о себе. Как она боялась такой заботливости тёток!

Первой мыслью было развернуться и бежать куда глаза глядят, сейчас же, немедленно навсегда покинуть этот дом. Могла бы поселиться в какой-нибудь гостинице. Езус-Мария, что было бы с ней, если бы не вернулась из Америки крёстная бабуля, если бы не оформила завещания на неё и не позволила задушить себя! Ведь тогда Доротке пришлось бы оставаться под одной крышей с этими ужасными тётками или скитаться по Варшаве, снимая жалкие углы, на оплату комнаты вряд ли хватило бы денег. А потом вместе с Яцеком они бы много лет вкалывали, чтобы заработать на квартиру. Хотя, вряд ли тогда она вообще познакомилась бы с Яцеком, ведь до приезда бабули на такси не ездила. Меланья вскоре лишилась бы своего Павла и вконец осатанела. А закончилось бы все тем, что она, Доротка, стала такой же, как и они, ведь вот же, даже теперь уже ощущает в себе какую-то гарпиеватость… Кошмарная перспектива! Да нет, ни за какие сокровища мира не станет она таким чудовищем, не будет третировать своих детей!

Дойдя до детей, Доротка опомнилась и немного остыла. Стоп, куда? И зачем? Ведь все эти ужасы она напридумывала, «что было бы если». Ничего такого ей не придётся испытывать, все в порядке. И сразу вернулось хорошее настроение. Ведь теперь она не должна больше… Девушка не стала уточнять, чего именно она не должна больше бояться, или делать, зато с удовлетворением подумала о том, что теперь она может делать. Ну, например, может, и в самом деле поселиться где-нибудь поблизости, пусть эти гарпии тоже радуются.

Доротка вдруг ощутила себя переполненной счастьем настолько, что оно переливалось через край, его хватило бы на то, чтобы было осчастливить весь свет. Плевать ей на заговор тёток. Не подслушивая больше, девушка решительно шагнула к входной двери. Прежде чем позвонить, толкнула дверь. Она оказалась незапертой. Все правильно. Раз заперли одну дверь, про вторую уже забыли, как можно помнить сразу о двух дверях? Господи, как это похоже на её тёток!

Весело улыбаясь, Доротка вошла в дом и остановилась в дверях гостиной. При виде племянницы гарпии сразу смолкли.

— Ладно, так и быть, — ласково сказала девушка. — Дом мы купим недалеко отсюда, в Секерках. А в путешествие отправимся с таким расчётом, чтобы пересечься с поганцем Мартинеком. И выдам я вам доверенность на один из моих счётов, делайте с ним, что хотите…

Пасхальные пальмочки — ярко убранные длинные палки или шесты в так называемое Пальмовое Воскресенье (за неделю до Пасхи, у православных — Вербное Воскресенье) символизируют у поляков-католиков пальмовые ветви, которыми встречали Спасителя жители Иерусалима.

Перечисляются польские фамилии, производимые от названий хищных птиц — сокола, ястреба, вороны.

Будынь — сладкое блюдо, нечто вроде молочного киселя.