— Ты напился, причем напился как сапожник, — пояснил Юра. — Милиция подобрала тебя в метро, хорошо хоть ребята попались свои, положили тебя отсыпаться. Потом оказалось, что кто-то нас знает, и позвонили мне, чтобы я тебя забрал. Как это тебя угораздило?
Гоша наморщил лоб, припоминая.
— Я работал над этим делом, связанным с убийствами бизнесменов. А потом появилась она.
— Кто? — заинтересовался Юра.
— Офелия. Нимфа. Прекрасная леди с бездонными серыми глазами.
— Она была связана с убийствами бизнесменов?
— Нет. Она меня ударила. Это было очень нехорошо с ее стороны.
— А при чем тут убийства бизнесменов?
— Откуда я знаю, — пожал плечами Гоша. — Она меня ударила потом.
— Я бы тоже тебя с удовольствием ударил, — рассердился Юра. — Я спрашиваю о том, что было вначале, когда ты расследовал убийства бизнесменов.
— Как ты помнишь, трое из убитых — Хаджамов, Рохлин и Чепурин — регулярно посещали бар “Полосатый лимон”. Я решил проверить на месте, может, бармен или кое-кто из посетителей наведет на какой-нибудь след?
— И что?
— Один парень по фотографиям опознал всех. Более того, он слышал, как Хаджамов и Чепурин шептались о трупе.
— О трупе? Любопытно, — присвистнул Юра.
— Этот тип пообещал мне все рассказать, но только при условии, что я буду ставить выпивку. Он заказал какой-то коктейль, крепкий, как неразбавленная серная кислота. Мы выпили по одному, потом еще по одному, а потом он рассказал, как менты, то есть мы, подкидывали друг другу труп.
— Мы подкидывали друг другу труп? — опешил Юра. — Этот парень в своем уме?
— Уй! — болезненно сморщился Гоша. — Только не кричи. У меня и так голова раскалывается. Что-то я плохо соображаю.
— Мы не подкидывали друг другу труп. Ты что-то путаешь, — твердо сказал Юра. — Может, это убитые бизнесмены его кому-то подкидывали?
— Не путай меня, — взмолился Гоша. — Эти бизнесмены сами трупы. Как они могли что-то кому-то подкидывать? Я сказал “мы” в смысле менты, а не мы с тобой. Милиционеры. Понимаешь, Чепурин и Хаджамов шептались о том, как милиционеры подкидывали труп.
— Чей труп?
— Понятия не имею, — пожал плечами Гоша. — После двух коктейлей я уже плохо соображал. Ты же знаешь, что я не переношу алкоголя. Значит, дело было так. Ночь. Улица. Фонарь…
— Аптека. — подсказал Юра.
— Да нет, это не стихи, — поморщился Гоша. — Я же рассказываю. Ночь. Улица. Фонарь. Граница…
— Государственная? — заинтересовался Юра.
— Граница милицейских участков, — разозлился Гоша. — Ты дашь мне договорить или нет?
— Дам. Договаривай.
— Ночь. Улица. Фонарь. Граница. По одну сторону границы — одно отделение милиции, по другую — другое. Наряд милиции совершает обход. И вдруг при свете фонаря в кустах — труп на их стороне границы. Крови вроде нет, от чего помер — непонятно, а бумажки заполнять придется, не дай бог убили — так еще и расследование, а не найдешь убийцу — процент раскрываемости преступлений понижается. Одним словом, хреново. И знаешь, что делают менты?
— Хватают труп и перебрасывают на другую сторону границы — на соседний участок, — усмехнулся Демарин. — Пусть у другого отделения голова болит. Наряд соседнего участка проходит мимо, обнаруживает труп и, рассуждая точно так же, подбрасывает его обратно. Наутро труп обнаруживается на том же самом месте.
— Откуда ты знаешь? — удивленно выпучил глаза Гоша.
— Обычное дело, — пожал плечами Юра. — Это старая байка. Ты что, вчера на свет народился? Никогда не слышал, как милиционеры трупы друг другу подбрасывают?
— Уй! — сказал Гоша — Ни хрена себе! А ты что, тоже трупы подбрасывал?
— Я — нет. Так что насчет убийств бизнесменов?
— Не помню, — потряс головой Гоша. — Кажется, мы выпили за труп, за границу, за ночь, за ментов, а дальше я ничего не помню. Ты же знаешь, как плохое переношу алкоголь. От рюмки косею.
— Так зачем же ты пил?
— А как же работа под прикрытием? Что ж я, должен был язвенником сказаться? Кто в нашей стране непьющему-то поверит?
— В фикус надо было выливать, — посоветовал Юра.
— Я бы вылил, да фикуса не было, — болезненно скривился Гоша.
* * *
— Алло! — сказала в трубку Марина Буданова.
— Сука! — ей в ответ сказал Егор Буданов. — Ты же прекрасно знала, что у меня не было денег, чтобы заплатить за обед.
— В таком случае чего ради ты приглашал меня в ресторан?
— Ты, знаешь: мне нужны деньги.
— Ну так устройся на работу! — рявкнула Марина и швырнула трубку на рычаг.
Телефон снова зазвонил.
— Иди к черту, — сказала Марина телефонному аппарату, но тот не обратил на это внимания и продолжал звонить.
— Возьми трубку. Это наверняка тебя! — крикнул из своей комнаты Игорь. — Я работаю. Звонки мне мешают сосредоточиться.
С некоторым сожалением отклонив идею разбить аппарат о стену, Марина сняла трубку с таким выражением, словно это была ядовитая жаба.
— Даю тебе неделю на размышление! — раздраженно крикнул Егор. — Потом я пойду в милицию и с потрохами заложу и тебя, и всю твою шарашкину контору.
* * *
Мапота Тамба появился в “Черной луже” за сорок минут до назначенного срока. Он был одет в расстегнутую на груди темно-синюю шелковую рубашку и черные брюки из тонкой кожи, так плотно облегающие его бедра, что был явственно виден бугристый рельеф накачанных мускулов.
Аккуратно свернутый канареечно-желтый галстук с алым восклицательным знаком покоился в заднем кармане его брюк.
При виде мощного торса мулата истощенные вегетарианством и неумеренным потреблением марихуаны хиппи завистливо вздохнули.
Тамба заказал себе апельсиновый сок и сел за столик в дальнем конце зала.
На небольшой сцене пьяно перебирала гитарные струны группа “Умка и Красные Кхмеры”. Солистка группы Алюся Асеева, одетая в мелкоячеистую рыболовную сеть и коричневато-зеленые пятнистые шорты, одна штанина которых была сантиметров на двадцать длиннее другой, судорожно сжимала в руках длинную шею микрофона и покачивалась, хрипловато шепча в него нечто совершенно неудобоваримое.
Пребывающие в экстазе хиппи покачивались в такт с Алюсей, подпевая нестройными голосами.
Две бледные длинноволосые девицы в бесформенных индийских балахонах, похожие друг на друга, как призраки утопленников лунной ночью, игриво покачивая отсутствующими бедрами, подошли к столику Мапоты.
— Эй, шоколадик, хочешь сигаретку с травкой? — предложила одна из них.
Этого еще не хватало! Тамба понимал, что если он вступит с ними в разговор, то уже не отвяжется от прилипчивых девиц. Он судорожно сжал кулаки и, закатив глаза так, что на его угольно-черном лице остались видны одни белки, оскалил зубы и издал приглушенное, но столь яростное рычание, что Алюся на сцене вздрогнула, а анемичные девицы с ужасом шарахнулись в стороны.
— Чем это он так ширанулся? — задумчиво спросила одна из них у другой после того, как они оказались в безопасности за своим столиком.
— Должно быть, что-нибудь синтетическое, — с видом бывалого эксперта поджала губы другая. — Крутая штука!
* * *
Марина Буданова вошла в “Черную лужу” без пятнадцати девять. Она, как и Мапота, хотела незаметно изучить человека, с которым у нее было назначено свидание, а уж потом решить, будет ли она вступать с ним в контакт.
Поморщившись от завывания “Умки и Красных Кхмеров”, девушка огляделась по сторонам. Ни малейших признаков канареечно-желтого галстука. Впрочем, это вполне естественно. Она ведь пришла за четверть часа до назначенного срока.
Единственным человеком, не вписывающимся в антураж заведения, был могучий и потрясающе красивый негр, сидящий за несколько столиков от нее. У него были высокие скулы и почти европейские черты лица, но в то же время его кожа была слишком темной для мулата.
Негр пил апельсиновый сок и с явным отвращением реагировал на протяжные завывания Алюси. Что же он тут делает?
По телу Марины прокатилась горячая волна. Ее бедра судорожно напряглись. Господи, до чего же он сексуален! Буданову саму удивила ее неожиданная реакция. Что с ней происходит? Раньше ее не возбуждала первобытно-диковатая африканская красота. Ее нравились такие мужчины, как Егор, — похожие на древних викингов голубоглазые блондины с молочно-белой кожей, слегка подрумяненной загаром.
Марина никогда не была расисткой, но помимо ее воли белозубые, энергичные и чересчур подвижные африканцы напоминали ей о ком-то из уроков биологии, кто недавно спустился с дерева и еще не успел приобщиться к благам научно-технической революции.
Ей почему-то вспомнился анекдот, который она услышала от одного французского искусствоведа.
— Вы знаете, в чем заключается сходство между женщиной и негром? — обаятельно улыбаясь, спросил француз.
— Нет, — покачала головой Марина.
