к этому разговору, хорошо? Ева — твоя дочь, и это подтверждено документально, так что нам больше не о чем беспокоиться. — Она взяла со стола бокал шампанского и передала его Мартину. — Давай выпьем за нас. За наше будущее!
— И пусть оно будет безоблачным, как этот день! — добавил Мартин.
Яна подняла свой бокал, и они выпили.
В этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказала Яна.
Дверь номера распахнулась — и на пороге возник Карл Штольберг.
Мартин и Яна молча уставились на князя. Тот прошёлся по номеру, словно внимательно рассматривая обстановку, и остановился перед диваном из мягкой кожи, на котором сидели Яна и Мартин.
— Чем обязан? — спросил Мартин.
Штольберг без лишних слов плюхнулся в кресло. Губы его скривились в недоброй ухмылке.
— Хорошо вам? Воркуете, голубки?
Сразу же стало понятно, что князь не в себе, что он крепко выпил и крайне возбуждён.
— Карл, в чем дело? Почему ты в таком виде? — недовольно спросила Яна и поставила бокал.
— А что в моём виде тебе не по нраву?
— Ты, кажется, нетрезв.
— Ну что ты! Я просто весел. Прости, что ворвался без приглашения. Какие вы красивые! Такая идеальная пара! Вам ведь все так говорят? Тебе, Яна, так идёт глубокий синий цвет. Платье — чудо! Твои большие голубые глаза словно два глубоких озера. А какая у тебя талия! Мартин, у тебя получается обхватить ее талию ладонями? У меня получалось. Эх, давно это было! Ты ее держишь и боишься сломать. А твоих пальцев касаются кончики ее роскошных длинных волос.
— Карл, прекрати! Что на тебя нашло? — Яне стало не по себе.
— На меня нашло много лет назад, ты не почувствовала? Я добивался, ждал, переживал, страдал… Кому до этого было дело? Сбитый лётчик. Был у тебя роман с чешским князем, и что? Был и был… Ты всегда так резко отталкивала меня, особенно, когда в твоей жизни появился Мартин. Но со мной всегда играла злую шутку девушка по имени Надежда. И когда ты пришла ко мне уничтоженная, измотанная, с токсикозом, в тяжёлом моральном расстройстве, я решил, что это награда за все мои страдания.
Мне было всё равно, от кого у тебя ребёнок, главное, чтобы мы стали вместе жить. Но всё оказалось не так радужно. Ты пришла словно для того, чтобы поиздеваться надо мной. Живёшь со мной, а страдаешь по другому мужчине. И ничего, совсем ничего я не могу изменить, как бы ни старался. Конечно, я попытался взять себя в руки, я боялся за твою жизнь, за твоё здоровье. Я принял на тот момент единственно правильное решение. Но я ошибся, уступив тебя Мартину. О, как я ошибся! Ты ушла и унесла Еву. Вы покинули мой дом, но не покинули моё сердце. Я постоянно думаю о тебе, Яна, и, поверь, это очень больно…
Яна взмахом руки прервала Карла:
— Я воссоединилась с отцом моего ребёнка. По-моему, это справедливо. Ты ведь не против, Карл, чтобы моя Ева жила с родным отцом?
Карл как-то странно посмотрел на нее и усмехнулся.
— Ты сказала с «родным»? Так почему же ты с Мартином?
Возникла долгая пауза, которую нарушила Яна.
— Что ты хочешь сказать, Карл?
Карл встал с кресла, вскинул голову и спокойно произнёс, чётко выговаривая слова:
— Ева — моя дочь. А я ее отец.
Яна побледнела.
— Объяснись…
— Я подделал тест ДНК, в котором говорилось, что Мартин отец ребёнка. А вот настоящий документ. — И Штольберг протянул Яне бумагу.
Яна дрогнувшей рукой взяла лист с печатью.
— Но зачем, Карл, тебе это было нужно? Зачем этот обман?
— Всё сложно и одновременно просто. Я понял, что свалял дурака и своими собственными руками лишил себя счастья. Я просто исправил собственную ошибку. Ты останешься со мной, я не дам тебе разрешения увезти ребёнка из страны.
— Ну ты и подонок! — Мартин надвинулся на него.
— Не надо, Мартин! Не бери грех на душу! Он же пьян! — остановила его Яна.
— Я не дам разрешения. Ева такая же наследница рода Штольбергов, как и моя старшая дочь Анастасия, — отрезал Карл и спокойно вышел из номера, хлопнув дверью.
— А ведь твой князь на самом деле подонок, — задумался заслуженный артист Головко. — Дать такую надежду Мартину, а потом передумать! Это же с ума сойти можно! Как Мартин его только не убил?
— Думаю, что хотел, — ответила Яна. — У меня был трудный выбор.
— Это не то слово, — кивнул Иван Демидович.
— Если я хочу быть с дочерью, то должна остаться с Карлом. Если выбираю Мартина, то могу уходить хоть сейчас, но Еву я больше не увижу, — опустила голову Цветкова.
— Это подло. Это же шантаж!
— Карл сказал, что в любви все средства хороши!
— Мартин просил тебя уехать с ним? — спросил Иван Демидович.
— Нет. Он поразительно меня чувствует. Ты представляешь, чтобы со мной в тот момент было бы, если бы еще и он начал рвать мне сердце? Выбор — он или ребёнок? Любая мать и адекватная женщина, понятно, кого выберет.
— А я вот не согласен с тобой. Знаю я таких мамаш, которые быстро
