его месте была старая деревянная дача, которую затем снесли и выстроили прочный и довольно внушительный кирпичный дом, который затем дополнительно облагородили черепичной крышей и прочими радостями сельской жизни. Но как ни хорош был этот дом, а все-таки размерами он и в подметки не годился многим окружавшим его строениям. Вот уж где разгулялась фантазия русского человека! Дома были на самый разный вкус, но все они тяготели к величине и дороговизне.
– Хороший у вас дом. Вы в нем одна живете?
– Сейчас одна. Дети выросли, живут отдельно, работают. Муж тоже на заработках.
– И много у вас детей?
– Трое. Сын, дочь и еще один сын.
– Для такой большой семьи, наверное, и дом нужен побольше. Вот у ваших соседей большие дома.
– Это ты еще на ту сторону, что ближе к заливу, не ходила. Вот там и впрямь много и богато!
Таков уж был девиз, витающий нынче над этим поселком. Скромные литераторские дачи былых времен то и дело уступали место нахрапистым каменным монстрам, которые их хозяева, видно позабывшись, ласково называли домами. Одно радовало, участки тут были большие, так что размер домов благодаря этому несколько скрадывался и не так сильно бил в глаза.
– У твоего папы домик тоже очень даже ничего. Только в прошлом году закончили строительство. А ландшафтные работы этой весной проводились.
Фима и сама успела отметить, что и дом дяди Толи содержался в порядке, и сад был тщательно ухожен, а большой двор вылизан почти до блеска. Такой идеальной глянцевой чистоты от пролежавшей пару сезонов плитки добиться невозможно. Значит, соседка говорила правду.
– Деньжата у папеньки водились.
– А то ты не знала! Он же тебе каждый месяц по пятьдесят тысяч переводил. Чтобы твое обучение за границей оплатить, квартиру в центре города на Васильевском острове продал!
«Ах, она училась за границей! И второй квартиры уже нет», – мысленно отметила Фима.
Но ничего, у папы Толи оставался еще загородный дом, участок при нем и городская квартира. Есть за что побороться неутешной вдовушке.
– Может, тебе кажется, что это и не так много, – продолжала говорить Марина, – знаю я, какие у вас, у молодых, нынче запросы. Но поверь, моя пенсия составляет ровно половину от пятидесяти косарей. И это еще считается очень и очень неплохой доход.
Нечего прибедняться, уж точно не на свою пенсию Марина содержала этот дом.
В холле женщин встретил небольшой рыжий песик неопределенной дворовой породы, но хорошенький, с умненькой лисьей мордочкой, острыми ушками и загнутым бубликом хвостиком.
Он обнюхал Фиму и на всякий случай пару раз гавкнул, чтобы помнила, что дом и все обитающие в нем находятся под его личной охраной.
– Приблудный, – равнодушно произнесла Марина. – Ничей. Кормлю пока, да он много и не ест.
Марина провела свою гостью на кухню, налила ей огромную чашку густого и пахнущего малиной и смородиной чая, и сама уселась напротив.
– Совсем ты на отца не похожа. Ну, ни капельки!
Такое начало разговора Фиме не понравилось. Если так дело пойдет, то у нее и паспорт могут спросить.
И она поторопилась подтолкнуть соседку:
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Твоим родственникам, да еще по телефону, я правды не сказала, только намекнула им, а тебе скажу прямо. Убили твоего отца! Женушка его и прикончила!
Фима сделала вид, что поражена.
– Но зачем ей?
– Ты что, не понимаешь? Наследство! Огромное богатство, которое этой голодранке и не снилось!
– Так уж и огромное. Ну, участок с домом. Ну, квартира в городе.
– Ты меня поражаешь, Катюша! – с чувством произнесла Марина. – Дом! Квартира! Это не просто дом и квартира – это богатство! Все вместе на кругленькую сумму потянет. Другим людям всю жизнь работать и столько не скопить. А тут Танька все к своим рукам прибрать хочет.
– Но я же тоже наследница, разве нет?
– Об этом я и хочу с тобой поговорить. Отец твой от меня тайн не имел. И в последнее время он был очень твоей мачехой недоволен.
– Почему?
– Об этом потом поговорим! А сейчас слушай! У Таньки на руках есть завещание, которое ей твой папенька оставил для успокоения ее душеньки. Там ни про тебя, ни про Кольку ни одного словечка нет. По этому завещанию твой отец все свое состояние твоей мачехе завещает.
Все интересней и интересней! Еще и Колька какой-то выплыл.
Фиму так и подмывало спросить, кто это такой, но она боялась своим неуместным вопросом выдать себя с головой.
– Но после этого несправедливого завещания твой отец неделю назад отправился снова к нотариусу и написал у него еще одно завещание, которым отменялись все его прежние распоряжения. И в этом новом завещании, о котором твоя мачеха ничего знать не знает, он указал наследниками тебя и Колю!
– Меня и Колю… А Коля… Коля об этом новом завещании знает?
– Ты же не знала! Вот и твой брат ничего об этом завещании не знает.
Значит, Коля – это ее брат! Уже что-то. Но какой брат? Родной или единокровный?
Но вслух Фима задала другой вопрос:
– Получается, что ни я, ни Коля, ни даже тетя Таня – новая папина жена – ничего о его завещании не знаем, а вот вы в курсе? Немного странно, а?
– Ничего тут странного нет! Мы с твоим папой уже сколько лет соседствуем. Дома-то напротив один от другого стоят, только дорога нас и разделяет. Как с твоей мамой он развелся, с тех пор и домик этот прикупил. Сначала Марья Григорьевна тут здоровье свое поправляла, потом Танька эта появилась. Старый дом снесли, новый построили. Танька передо мной все ходила да выпендривалась, мол, какие они крутые. Ничего! Мои дети с мужем тоже денег прислали и дом подновили! Не все Таньке передо мной своим богатством кичиться! Мы и сами с усами!
– А вам она не нравится?
– Танька-то? Была бы порядочная женщина, а так… Она отцу твоему изменяла!
– Ну да?!
– В том-то и дело! И он сам что-то такое почувствовал, бедненький, и за ней следить стал. И увидел, как она с другим мужиком встречается. На Фрунзенскую к нему мотается, там у ее любовника хата. А мужик-то молодой, не чета твоему батеньке. Анатолий хоть и хорохорился, а все же годков ему уже немало было. Пришел ко мне в тот день, когда правду о своей женушке ненаглядной узнал, я сразу поняла, что-то случилось. Понурый весь такой и говорит, права ты, Мариночка, была. Не стоило мне на Тане жениться. Скучно ей со мной
