Когда нам позвонили из полиции, это был шок. Тем более, что папа сам был полицейским, как и дедушка.
— Это все объясняет, — кивнула Фиона.
— Что объясняет?
— Он любил играть в детектива.
— Папа жил отдельно, после смерти мамы мы часто его навещали. И постоянно созванивались.
— Он не говорил, зачем поехал в Кастельмонте?
— Он был очень сосредоточен, как всегда, когда занимался расследованием. Лишь сказал, что это важно и связано с одним старым делом.
— Странно, что он не взял ингалятор.
— Этого не может быть, я сам проверял.
— Но его нигде не нашли.
— Если папу действительно убили, это объясняет пропажу, да?
Саша кивнула.
— Мы рады вас видеть, но вряд ли сможем помочь. Мы не знаем, зачем папа поехал в Кастельмонте.
— Это случилось после того, как он получил посылку, — сказала Стефания.
— Какую посылку? От кого?
— Мы не знаем, но он очень встревожился, был чем-то озадачен.
— Что ему прислали?
— Какой-то игрушечный пистолет. Детский, очень старый.
Фиона издала сдавленный звук и побледнела.
— Вам плохо? Может быть, воды?
— Нет-нет, все нормально.
— Вы рассказали полиции о посылке?
— Нет, только сейчас вспомнили.
***
Фиона молчала всю обратную дорогу. Саше одной пришлось рассказывать Лапо, как прошла встреча.
Лишь у стен Кастельмонте пожилая синьора настояла, что Лапо непременно должен зайти к ней на ужин, отказов не принималось. Как еще она могла отблагодарить за такую любезность незнакомого человека!
Саша была благодарна виноделу, спокойно пригубившему простенькое домашнее вино, такое он наверняка обычно и в рот не берет.
После первого бокала Лапо, уже знакомо прищурившись и внимательно глядя на Фиону, сказал:
— Вы должны рассказать нам, что вас так гнетет. Поверьте, вам станет легче.
— Я не знаю, с чего начать.
— Всегда надо начинать с начала. Дальше история сама потянется, ниточка за ниточкой.
— Мне стыдно признаться, но я часто вспоминала Вито после смерти моего мужа… Это не хорошо…
— Это нормально, — Лапо улыбнулся своей очаровательной улыбкой. — мы живые люди и часто вспоминаем те моменты, когда были счастливы.
— Не думайте обо мне плохо. Все было невинно, в те годы мы не помышляли об отношениях в пятнадцать лет! Держались за руки… поцеловались пару раз на берегу моря, — она залилась краской. Это была первая любовь. И теперь я никогда не узнаю, зачем он приехал…
— Сын же сказал, что это связано с нераскрытым делом.
— В Кастельмонте? — Фиона фыркнула. — Да тут отродясь ничего не случалось. — Осеклась, уставившись на Сашу и добавила. — Пока ты не приехала.
— То есть это я повлияла на рост преступности в старом борго? — она не успела обидеться, потому что Лапо расхохотался.
— Давайте ближе к делу, — он наконец отсмеялся.
Фиона задумалась. Потом неуверенно начала:
— Я влюбилась в него, как только увидела. И наша компания сложилась в первый же вечер, когда устроили танцы для молодежи. Собственно, мы единственные пятеро были примерно одного возраста. Остальные совсем дети.
На следующий день на берегу моря Вито сказал, что неподалеку есть старый особняк. где случилось преступление. И мальчики решили пробраться в тот дом.
— Какое преступление?
— В том то и дело, что он не знал. Он приехал в кемпинг раньше нас, и от нечего делать бродил по окрестностям. Он сказал, что в том доме все так, как было в момент преступления. И мы должны расследовать.
— Вот почему ты сказала, что что он играл в детектива!
— Мальчики сразу оживились, а мы с Марией пошли с ними, чтобы не скучать одним. Ну и… я хотела быть поближе к Вито. Дом был страшный.
— Почему?
— Территория была огорожена забором, но в одном месте прутья отогнули и можно было пролезть. Мы вошли через заднюю дверь, она рассохлась и засов отвалился.
— Так почему он был страшный?
— Там все было на своем месте. Словно люди только что его покинули. Даже собачья миска стояла с кормом. Давно высохшим. А потом… потом мы зашли в гостиную. Мебель перевернут а, шторы валяются на полу, и… кровь. Темная засохшая кровь, у камина, на ковре. И следы… следы рук, как будто кто-то пытался ползти. Шестьдесят лет прошло, а я помню все, как сейчас.
Саша передернулась.
— Там произошло убийство? — Лапо оставался спокойным.
— Вито сказал, что по всем признакам так и есть.
— Вы заявили в полицию?
— Алессандра нам было 15–17 лет. И мы влезли в чужой дом. Вито сказал, что все осталось так, как было в момент преступления, а значит все улики остались на месте и мы можем расследовать это дело.
— Сын полицейского и будущий полицейский.
— Тогда я этого не знала. Теперь все понятно, а тогда я подумала, что он очень умный и бесстрашный.
— И что дальше?
— Это была игра. Мы искали улики, а потом собирались вместе в библиотеке у камина и делились находками.
— Неужели вам не было страшно?
— Каждый выбрал себе оружие. После того, что мы видели в гостиной, страшно уже не было, но… странно. В библиотеке на столе лежала раскрытая книга, в кухне стояла вымытая, но не убранная посуда. В спальне лежали ключи от машины на тумбочке, и кошелек. В одной из комнат в вазе стоял букет засохших цветов. Как в том корабле, не помню название, который нашли в море без единого человека.
— Когда это было? — спросил Лапо.
— В 1965 году.
— А когда дом опустел, вы не знаете?
— Судя по календарю на стене в кухне за два года до этого, в шестьдесят третьем.
— Ты побледнела, когда услышала от сына Вито о детском игрушечном пистолете.
— Я как раз рассказываю. Каждый выбрал себе оружие. У Вито был детский игрушечный пистолет.
Саша вздрогнула. — Но кроме вас пятерых никто не знал, что вы были в том доме?
— Никто. Мы поклялись, что никогда и никому об этом не расскажем. Я впервые за шестьдесят лет говорю об этом.
— Но тогда…
— Погоди. Когда мы приносили улики и обсуждали их, Вито записывал все в блокнот. Мы подписывали каждый… протокол, он так сказал. И потом, перед отъездом, он сложил все в коробку и спрятал в доме. Вито сказал, что однажды кто-то будет расследовать это дело и наши находки и описания помогут.
— То есть любой мог найти коробку?
— Кроме нас. Только Вито знал, куда ее спрятал.
— Теперь понятно, зачем он приезжал… — задумчиво сказала Саша, а Фиона сразу оживилась:
— Зачем?
— Узнать, не ты ли послала ему пистолет, намекая на то старое дело.
Синьора покраснела.
— Или узнать, не прислали ли что-то тебе, — тут же исправилась Саша.
Наступила тишина.
— И
