Я покачала головой:
– Вальку мы не убивали.
– Кто ж нам поверит? – хмыкнула Людка, потом с интересом посмотрела на меня и предложила: – А давай вернемся в лес и сами этот чертов проход поищем. Ведь должен же он где-то быть.
– Ночью, в лес? – скептически переспросила я.
– Почему ночью, вон уже и небо посерело, скоро солнце встанет, – ответила она, – тем более что нам в городе оставаться нельзя.
– Что ж, – обреченно вздохнув, сказала я, – в лес, так в лес.
Но, к сожалению, нам так и не удалось попасть в лес так быстро, как мы хотели. В коридоре послышались осторожные шаги, мы, недолго думая, залезли под кровать и затаились. В палату к Степану вошли какие-то люди, молча, практически без шума, погрузили его на носилки и куда-то понесли.
– Кому же он понадобился? – прошептала Людка.
– Главное, чтобы они его не убили, – также шепотом ответила я.
– Нет, он для чего-то нужен им. Если бы захотели убить, сделали бы это в палате.
– Быстрей, пошли, проследим за ними, Степан нам еще пригодится, – мы выбрались из-под кровати и, стараясь не дышать, тихо вышли из больницы. Сами понимаете, не очень-то хотелось, чтобы на нас повесили еще и похищение. Если бы мы тогда знали, что с нами произойдет, то, уж поверьте, сидели бы под кроватью и никуда не вылезали. Но…
Уж не знаю, что лучше: отдаться в руки милиции или попасть в перестрелку. Только мы с Людкой высунули нос из больницы, как тут же «приняли участие» в бандитской разборке. Предрассветную тишину разорвали выстрелы, обрушившиеся нам на голову так внезапно, что мы не сразу осознали, во что опять влипли. А влипли мы, кажется, по-крупному, оказавшись как раз посерединке между воюющими сторонами. Если б вы только могли себе представить, сколько мы с Людкой натерпелись страху, отлеживаясь в хиленьких кустиках шиповника!
– Да что же сегодня за день такой! – простонала Людка.
А я, со страху чуть ли не зарывшись носом в землю, молилась всем богам, чтобы мы остались живы. И вот тогда я дала клятву: если выберусь из этого дурацкого времени живая и здоровая, то ни за что в жизни не буду ставить «двоек» своим ученикам. Правда, потом я об этом крепко пожалела, но клятву, данную мной, не нарушила. В связи с этим впоследствии приобрела себе имидж «клёвой училки» на долгие годы и стала легендарной личностью в нашем городе.
А пока, уткнувшись носом в землю, мы дрожали от страха и считали секунды, когда все это закончится. Закончилась стрельба так же внезапно, как и началась, но у нас с Людкой еще долго в ушах звучали выстрелы. Когда мы, наконец, осмелились поднять головы и осмотреться, прошла, кажется, целая вечность. О недавних боях ничего не напоминало, только лишь разбитая вдребезги машина, рядом с которой лежал и стонал пришедший в себя наш Степан, и больше никого. Ни души!
Не сговариваясь, мы ринулись к нему, радостно причитая.
– Дядечка, миленький, ты жив!
– А-а, – простонал он. – Где я?
– Здесь, – успокоила его Людка.
– Валя, – вновь простонал он, – Валька, стерва.
Мы переглянулись:
– Надо бы как-то ему сказать о том, что случилось с Валькой, – предложила я.
– Думаю, что не стоит, – ответила Людка, – он еще так слаб.
– Как знаешь, – я никогда не спорила с ней, когда речь шла о здоровье, все же специалисту виднее.
Тем временем Степан окончательно пришел в себя, широко раскрыл глаза и спросил:
– Вы? Это опять вы?
– А что? – удивились мы. – Что вас не устраивает? По-вашему ангелы лучше?
Он улыбнулся и ответил:
– Я так и знал, что это судьба, не случайно вы попали в дыру.
– Кстати, о дыре, – начала Людка, но Степан её перебил:
– Вы хотите узнать, как попасть обратно? Вы же не из этого времени, верно?
Мы дружно закивали головами.
– Да, хотелось бы поскорей выбраться отсюда, нам здесь страшно не понравилось.
– В вашем времени намного спокойнее, я скучаю по совку. Я помогу вам, если и вы поможете мне.
– Конечно, конечно, мы вот сейчас вас обратно в больницу отнесем, – миролюбиво сказала Людка.
– Нет! – заорал дядька. – Нет, только не туда, они меня там найдут.
– Ладно, ладно, успокойтесь.
– Эй, вы! – вдруг услышали мы окрик. – Санитарки! Несите его сюда!
Мы обернулись на крик: незнакомые парни стояли в метрах десяти от нас и призывно махали руками.
Не знаю, как Людка, но у меня тут же затряслись колени от страха и я, стуча зубами, проблеяла:
– Что вы сказали? Кого? Мы?
– Да, вы! – ответили парни.
Степан лежал ни жив ни мертв, он что-что шептал, но мы так и не смогли разобрать что именно.
– Что будем делать? – проговорила я. – Судя по всему, нашему дядечке к ним не хочется.
– Не отдавайте, – умолял дядька. – Спасите.
Легко сказать спасите, да и как это можно сделать, когда оказываешься в безвыходной ситуации. Помощь пришла неожиданно: откуда ни возьмись появилась еще одна группа парней и вновь вступила в диалог с первой. Они колошматили друг друга на совесть, так что мы с Людкой даже засмотрелись.
– Бежим! – она опомнилась первой, и мы, ухватив носилки со Степаном, ретировались в больницу.
Оказывается, там давно уже никто не спал, все с любопытством наблюдали за разборками. Врачи, сестры и больные лежали на полу в холле и шумно обсуждали увиденное.
– Сюда! Сюда! – закричал нам молодой врач. – Несите его сюда!
Мы уложили Степана на кровать в первой попавшейся палате.
– Нет, только не в больницу, – стонал он, – отнесите меня к Симе.
– Больной, – отрезал врач, – молчите, вам вредно разговаривать.
– Я не хочу в больницу, – вновь застонал Степан. – К Симе, к Симе отнесите.
– Мы поможем, – вдруг раздался голос, и в палату ввалились солидно одетые молодые люди, но они не были похожи на тех, кто сейчас набивал друг другу физиономии.
Степан затравленно посмотрел на них и завыл:
– А-а-а! Я ничего не сделал, я не виноват, Горелому скажите, что я…
– Сам все расскажешь, – не обращая внимания на его вопли и причитания, ребята легко вынесли носилки из палаты.
Мы, переглянувшись, засеменили сзади, вслед за процессией вышли из больницы и были страшно удивлены: вновь ничего не напоминало о недавней бандитской разборке. Солнце уже припекало вовсю, щебетали птички, прохожие торопились по своим делам, в общем, город жил своей обычной жизнью. Нашего Степана погрузили в машину «Скорой помощи» и куда-то увезли.
– Ну вот, опять ничего не узнали, – разочарованно проговорила я.
– А,- Людка махнула рукой, – сами найдем этот чертов проход, я, кажется, знаю, где он, скоро мы будем дома, Ксанка.
Я абсолютно не разделяла Людкиной уверенности. Мне казалось, что я больше никогда не увижу с в о е время. Но одно я знала наверняка: выпав из своего времени, мы не прижились в будущем, нам не было места здесь. Просто не было и не будет. А если мы не найдем проход, это значит, что нас не будет вообще? Это что же получается, мы растворимся в пространстве, как весенний снег? От страха и безысходности у меня засосало под ложечкой, и я припустила так, что теперь Людка едва поспевала за мной.
– Ксанка, ты куда так летишь?
– Я хочу домой, я просто хочу домой.
Но город будущего, видно, не хотел так быстро отпускать нас. Мы заблудились! Представляете? Можно сказать, потерялись в трех соснах. Это неспроста. Город, такой любимый и родной, вдруг превратился во врага. Мы слонялись по незнакомым улочкам, пытаясь найти выход. Спасительный лес, казалось, был совсем недалеко, но путь к нему преграждали особняки с высоченными заборами. И ни одной маленькой щелочки, в которую можно было бы просочиться.
– Да что же это за чертовщина такая! – в сердцах воскликнула Людка. – Я прекрасно помню, что этот проулочек как раз к лесу выходит, но почему же…
Я не дала ей договорить и, дернув за рукав, сказала:
– Посмотри!
Скромный деревянный домик приютился под бочком у одного огромного особняка. Домик был самый обычный, деревенский, казалось, он один уцелел и был как напоминание о старом городе, о нашем прошлом. Мы с любопытством подошли ближе и увидели красовавшуюся на хлипком заборе вывеску: «Серафима, потомственный маг, часы приема…»
Мы несколько минут добросовестно изучали вывеску, пока нас не окликнули.
– Эй, вы долго так стоять будете? – невысокая кругленькая бабушка смотрела на нас недобрым взглядом. – К Симе?
– Да, в общем, да, – неуверенно ответила Людка.
– Время, какое у вас?
– Что-что? – переспросила я.
Бабуля хмыкнула:
– Я спрашиваю, на какое время записывались?
Мы пожали плечами, но бабушка расценила это по-своему:
– А-а, протянула она, – так вы в первый раз. Ладно, постойте тут, я пойду, узнаю, может, примет.
Бабуля зашла в дом, захлопнув перед носом дверь, а мы, ошарашенные, так и остались стоять на улице.
