Ознакомительная версия.
Лишь при мысли об Алине лоб Никаловского прорезала озабоченная складка Зато руки у режиссера сразу перестали трястись, и он вспомнил о ее просьбе купить ей подарочек. Однако еще предстояло избавиться от опасной сумки.
Таскать ее за собой целый день, мозоля ею глаза, было неразумно.
Несмотря на то, что Алина настаивала, Карабас не разрешил ей участвовать в представлении.
– Деточка, ты еще недостаточно окрепла, – сказал он ей. – Подожди денек. Ты уже почти не хромаешь, а завтра будет все просто отлично. Мариша справляется с твоей работой, так что отдохни до завтра. Номер от этого только выиграет.
– Да, – поддержал его Никита. – Вечером после представления мы можем отрепетировать твой завтрашний выход.
– Что там репетировать! – возмущенно фыркнула Алина. – Всего и дел-то, выйти на середину арены и дать себя приковать.
– Мне не нравится твое отношение, – рассердился Карабас. – Никита говорит дело. Обязательно отрепетируйте.
Алина насупилась, но спорить с директором не осмелилась.
– Спорим, что никакой репетиции не будет, – шепнула мне на ухо Мариша. – Она под любым предлогом удерет.
И подруга оказалась права. Алина исчезла еще до конца вечернего представления. Во всяком случае ее фургончик оказался пуст, а машины не было на стоянке. Мариша еще заранее договорилась с Жекой, и тот дал нам свой потрепанный «Москвич». Так что изрядно лысыми, но все же колесами мы были обеспечены и могли не торопясь следовать к месту встречи Алины и ее любовника. Увы, Маришин «Опель», который подарил своей жене благодарный немецкий муж, стоял на таможне, и его обещали отдать не раньше завтрашнего дня.
Поворот на Девяткино мы нашли легко, но возле него не было ни Алины, ни ее машины, ни Никиты, уехавшего перед нами.
– Вот черт – обозлилась Мариша. – Упустили! Черт бы подрал этот купальник. И зачем я решила его снимать?
Дура, не могла, что ли, накинуть сверху какой-нибудь плащ.
– Разве что плащ-палатку, – съехидничала я. – Поехали обратно. Нечего тут торчать.
Но Марише словно вожжа под хвост попала.
– Не успокоюсь, пока все не обыщу, – бормотала она себе под нос, разглядывая у себя под ногами землю у поворота. – Были они тут, были. Но вот кто за кем?
Не удержавшись, я тоже подошла к ней.
– Видишь, в этом месте земля рыхлая, и после недавнего дождика все следы отлично отпечатались, – показала мне Мариша. – Вот здесь из города приехала машина и из нее вышел мужчина. Этот тип курил и очень нервничал.
– Почему?
– Все время ходил из стороны в сторону и выкурил целых три сигареты за какие-нибудь десять-пятнадцать минут.
– Ага, потому что его следы уже по прибитой дождем земле, а дождь покапал с четверть часа назад, – догадалась я.
– Точно, а вот к нашему типу подъехала еще одна машина, из нее никто не выходил. И они укатили вместе.
А сверху отпечатков их шин накладывается след еще одной машины. Думаю, что все заинтересованные лица были в сборе.
– Не все, – заметила я. – Не было нас с тобой.
– Вот, а все почему? Потому что непонятно, куда они потом направились. Участок рыхлой земли закончился, а дальше снова асфальт. Но ничего, проедем в обе стороны, авось, на кого-нибудь наткнемся.
Мы и в самом деле наткнулись на припозднившееся стадо коров, два трактора с прицепами, полными ворованного сена, и несколько пьянчужек, расположившихся на природе возле костерка. А также спугнули одну влюбленную парочку, к сожалению, оказавшуюся совершенно нам незнакомой. Алинину машину мы так и не нашли. А потому, помотавшись пару часов по округе и дождавшись, когда стемнело окончательно, мы вернулись на ярмарку.
– Подождем Алину возле ее фургончика, – распорядилась Мариша, убедившись, что ни Алина, ни Никита еще не возвращались.
Ждать пришлось долго. Где-то через час с небольшим я начала замерзать и терять терпение.
– В конце концов необязательно с ней должно случиться что-то плохое, – сказала я. – Она могла просто поехать в гости на ночь к своему любовнику. Утром вернется, взрослый человек.
– Если бы ты собиралась к любовнику, то стала бы вызывать его к себе? – спросила Мариша.
– Я – нет, но кто поручится за то, что в голове у Алины, – сказала я. – Ты как хочешь, а я пошла спать.
И я повернулась, чтобы идти к домику Андрея.
– Подожди, я тоже хочу спать, – догнала меня Мариша. – Ты права, что бы ни случилось, мы узнаем об этом только утром.
Для того, чтобы попасть к Андрею, нужно было обогнуть цирковой шатер.
– Смотри, свет, – заметила я. – Кто бы это мог быть в такое время?
– Кто угодно, – пожала плечами Мариша. – Днем арена все время занята, многие репетируют по ночам. Вон и Андрей прошлую ночь скакал там со своими парнями.
А свет не гасят всю ночь.
– Посмотрим? – предложила я. – Интересно ведь.
– Давай, – пожала плечами Мариша, и мы подошли к пологу шатра.
Внутри была полутьма, тот самый свет, который мы заметили с улицы, давали две электрические лампочки, подвешенные под потолком на проводах. Никаких прожекторов, как бывало во время представлений. Но все-таки мы заметили, что на арене кто-то есть. Мы зашли внутрь и подошли поближе.
– Мариша, это же Алина у щита! – обрадовалась я. – Она вернулась, они репетируют, как и собирались.
Девушка и в самом деле стояла в центре арены, как и полагается, прикованная наручниками к щиту. На ней было ее любимое платье цвета старого бордо, волосы небрежно растрепались и упали на лицо. Но радостно подбежавшая к ней Мариша испуганно вскрикнула и отшатнулась. Чувствуя неладное, я подошла поближе и увидела, как на темном шелке Алининого платья расплываются мокрые пятна от воткнутых в тело трех ножей, которые и удерживали его в вертикальном положении. Четвертый нож пронзил шею Алины, не позволяя голове девушки упасть на грудь.
Должно быть, Алина погибла не так давно. Во всяком случае тело даже не успело остыть, но пульс то ли не прощупывался, то ли его вообще уже не было.
Мы растерянно поглядели друг на друга, а потом – по сторонам. Одна и та же мысль пришла нам в голову. А что, если тот человек, который прикончил Алину, все еще здесь, а мы стоим перед ним беззащитные. Никто ведь не видел, как мы зашли сюда. А завтра утром наши тела тоже обнаружит кто-нибудь, но нам это будет уже все равно.
И стоило нам про это подумать, как сзади раздались чьи-то осторожные шаги. Но прежде, чем мы успели умереть от страха, раздался хорошо знакомый нам голос.
– Вы что тут делаете? – спросил человек голосом Андрея. – Я вас обыскался. Девчонки, пора спать, ночь на дворе. Алина, а ты чего здесь? Где Никита? Чего это он тебя тут оставил?
– Бесполезно, – мрачно изрекла Мариша. – Она тебе не ответит.
– Почему? – удивился Андрей.
– Потому что умерла…
Минуту в шатре царила тишина, Андрей осмысливал услышанное. Потом он сделал несколько шагов к Алине и тихо вскрикнул.
– Ну вот, – только и сказал он. – Девчонки, стойте здесь и никого не подпускайте. А я пошел звонить в милицию. И не трогайте ее.
И он исчез, снова оставив нас наедине с притаившимся где-то в темноте маньяком, который уже расправился с Алиной и небось готовился прикончить и нас. И точно.
Словно в ответ на наши мысли, раздалось какое-то кровожадное хихиканье, и послышались чьи-то осторожные шаги. А затем звук, сильно напоминающий скрежет клинка, доставаемого из ножен. Этого наши нервы не выдержали, и мы с визгом вылетели из шатра под открытое небо.
На свежем воздухе мы немного пришли в себя, все стало казаться не таким уж и страшным. Еще через несколько минут мы решились заглянуть в шатер. Там никого не было. То есть вообще никого! Не только таинственного убийцы след простыл, но и убитая Алина куда-то испарилась.
Не вполне поверив своим глазам, мы подошли поближе к столбу и осторожно ощупали его со всех сторон.
– Такого с нами просто не могло случиться, – простонала я.
Пятна крови были на месте, дырки от ударов ножа по дереву тоже, даже клочок красного шелка имелся, а вот трупа не было. Мы в полном оцепенении таращились на эту странную картину. Но уже через пару минут нас привели в чувство, так как в шатер ворвался Карабас собственной персоной.
На нем были белые кальсоны с тесемками, должно быть, долгое время хранившиеся в сундуке. В бороду у него набился пух из подушки, волосы стояли дыбом. Ни слова не говоря, он побежал к тому месту, где полагалось быть Алине, но где ее не было. Но он не добежал.
– Мертва! – застонал он, по пути хватаясь за сердце и опускаясь на опилки. – Господи, что за напасть! Девочка моя, за что он тебя? Вот скотина ревнивая!
Мариша бочком подобралась поближе к скорбящему директору, который так и не дополз до столба с пятнами крови, и спросила:
– Вы это про кого?
– Про него, – прорыдал директор совсем по-бабьи. – Про ирода проклятого. Ну, никак не думал, что он решится на убийство. Одно дело подсыпать медведям чего-нибудь в еду, а другое – вот так убить живого человека.
Ознакомительная версия.
