Кодзи Судзуки - Прогулка богов

Проснувшись от телефонного звонка, Сиро Мураками понял, что отчетливо помнит свой сон.

Действие происходило в призрачном городе, по улицам которого ветер гнал песок. Виднелись очертания каменных строений, разбросанных по пустыне. Ему вспомнилась сцена из фильма «Город Макроний», который он видел в детстве. Однако вдруг перед глазами Сиро всплыло лицо девушки, которую он когдато любил. На ней была белая обтягивающая блузка с темными пятнами пота.

Слышалось завывание ветра. Невыносимо палило солнце, свет от кружащихся песчинок ослеплял, но при этом Сиро не совсем понимал, чьими глазами он видит этот мерцающий пейзаж. Сиро Мураками казалось, что он утопает в этом пейзаже.

Во взгляде не было ничего телесного или чувственного, это были совершенно невыразительные девичьи глаза. Бывало, что в снах Сиро оставались только глаза, и сейчас было то же самое.

За спиной у него прозвучала сирена патрульной машины. Полицейский чтото бормотал в громкоговоритель. Возможно, хотел остановить нарушителя дорожного движения или чтото вроде того.

В этом призрачном городе он не видел никого, кроме этой девушки. Звуки, издаваемые патрульной машиной, и крики полицейских казались какимито нереальными.

Внезапно девушка свернула в узкий проход между кирпичными домами и начала спускаться в подвал. В это время взгляд, стремительно следуя за девушкой, проник сквозь ее затылок прямо в мозг и наслоился на взгляд девушки. С этого момента Сиро и девушка стали одним целым, и он смог ощутить через ее кожу окутывающий все вокруг воздух. Это слияние с девушкой на мгновение вызвало в нем чувство неловкости. Однако все вокруг так резко менялось, что у Сиро не было времени разбираться в своих ощущениях.

Лестница привела в дискозал. Там гремела ритмичная музыка и по стенам проносились яркие, разноцветные лучи света. Вокруг было много девушек и парней, которые о чемто весело болтали, но разобрать их слова было невозможно.

В углу находился огромный телеэкран. На экране — мужчина лет пятидесяти. У него были большие глаза, отчего он производил жуткое впечатление. Взгляд внимательно рассмотрел грудь, голову и глаза мужчины.

Взгляды девушки и мужчины встретились. Однако характерного чувства напряжения, возникающего, когда двое пристально всматриваются друг в друга, не отводя глаз, не было. Гдето в душе Сиро понимал, что это мир сновидений. Если начинаешь сознавать сон, значит, скоро последует пробуждение.

Неожиданно глаза мужчины на телеэкране начали вращаться. Это не было привычное движение вверхвниз, вправовлево, оно напоминало вращение вокруг осей, пронзающих глазные яблоки сверху вниз, подобно тому, как Земля вращается вокруг своей оси. Глаза вращались по часовой стрелке, то появляясь из глубины орбит, то снова скрываясь. В действительности такого быть не могло. Абсурдное движение глаз казалось скорее забавным, нежели жутким. Что символизировали эти вращающиеся глаза? У Сиро не возникло никаких предположений.

Выпрыгнув из экрана, мужчина обрел реальное тело. Впереди, сзади и по бокам вздымались наслоившиеся друг на друга бежевые листы бумаги. Казалось, он читал написанные на этих листах многочисленные иероглифы.

Вращающиеся в одном и том же темпе глаза напоминали лежащий на боку игровой автомат. Одновременно с этой ассоциацией в голове раздался механический звук — дзиньдзинь. Когда Сиро проходил мимо пачинко[1] на вокзале, отчетливо слышал точно такой же. Так звучали выплевываемые автоматом многочисленные жетоны. Режущий слух дзиньдзинь сменился более благозвучным старомодным телефонным звонком — дилиньдилинь. Через мгновение он перешел в еще более современный — трыньтрынь.

Когда у изголовья зазвучал телефон, Сиро показалось, что это звенит игральный автомат и он все еще видит сон. Между тем он, покинув тело девушки, вернулся в свое собственное и в темноте открыл глаза. Хотя сон не был страшным, по телу Сиро струился пот.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это на самом деле был телефон.

Он не двигался, пока не услышал, что телефон прозвонил еще дважды. Сиро пошарил рукой за головой в поисках трубки. Когда коснулся стоявшего рядом будильника, тот перевернулся и брякнул звоночек. При этом звуке у него на мгновение в памяти всплыло приятное уплывающее видение, и он еще раз ощутил прикосновение к коже девушки, а когда вернулась способность видеть, он различил пряди волос, свешивающиеся на ее лоб. Почемуто возник приятный запах. Он впервые почувствовал аромат волос этой девушки.

Когда он нащупал телефонную трубку, в памяти всплыло имя этой женщины — Нацуми Курасава. Такое не забывается. Имя его первой возлюбленной.

Было восемь утра.

— Слушаю!

Когда ему с трудом удалось вытянуться, кровать, которой было уже более десяти лет, заскрипела.

— Извините, что звоню так рано… — донесся слабый, приглушенный голос.

Лицо Нацуми, которую он последний раз видел пять лет назад на встрече однокашников, вдруг всплыло перед его глазами и исчезло. Звонок от Нацуми показался ему галлюцинацией.

— Сиросан, это Мацуока.

Он немного опешил, но сразу узнал этот голос. Удивительно, но звонившая девушка некоторым образом была связана с Нацуми. Голос в трубке принадлежал жене Кунио Мацуока, с которым они дружили с начальной школы. Оба в те годы испытывали нежные чувства к Нацуми.

— Миюки?

Мацуока и Миюки поженились три года назад. Сиро произносил речи на их свадебном ужине. Он был с ней знаком и раньше, и после свадьбы Миюки неоднократно обращалась к нему за советом.

— Я вас разбудила? — подавленным голосом спросила Миюки.

— Нет, я как раз собирался вставать.

Он не солгал. Ровно через десять минут должен был зазвонить будильник.

Телефонные звонки от супругов Мацуока случались довольно редко. Сиро припомнил, что за последние три месяца он слышал голос одного из супругов. Ему вдруг показалось, что совсем недавно ему звонил Мацуока.

— Сиросан, я думаю… навряд ли, конечно… Но вам, случайно, не звонил мой муж? — Голос Миюки внезапно изменился: в нем появилась решимость.

Сиро насторожился. Он быстро соображал, какое бы удачное алиби придумать.

— Подождика…

Ему нужно было выиграть время. Вопервых, когда говоришь, ворочаясь в постели, невозможно пошевелить мозгами. Сиро выбрался из постели и с телефонной трубкой в руках прошел на кухню. Достал из холодильника пакет молока и сделал несколько глотков.

— Что вы делаете? — подозрительно спросила Миюки, услышав в телефонной трубке звук льющейся в горло жидкости.

— Пью молоко, — откровенно сознался Сиро.

— Правда?.. — напряженно выдавила Миюки, глубоко вздохнув. Казалось, что она вотвот разрыдается.

Сиро быстро взял себя в руки и хриплым голосом спросил:

— Что произошло?

— Его уже два месяца нет…

— Что?

— Он мне даже не звонит.

Миюки была среднего роста, но, когда терялась, ее тело становилось округлым и казалось на удивление маленьким.

У него всплыл в голове образ Миюки, сидящей свернувшись покошачьему, и ему передалось ее состояние предельно измученной женщины.

— С Мацуока чтото случилось?

— Не знаю.

Сиро начал раздражаться.

— Ты можешь объяснить все по порядку?

Миюки сообщила, что два месяца назад Мацуока внезапно исчез из дома.

Услышав такое, Сиро на некоторое время задумался.

Хотя ему это показалось странным, коечего он просто не понимал. Он растерялся. Он не мог себе представить, чтобы Мацуока, про которого они сейчас говорят с Миюки, и тот Мацуока, с которым они были друзьями с начальной школы, совершенно разные люди. Если речь идет об одном и том же мужчине, это означает, что Мацуока стал совсем другим человеком. Пытаясь это осознать, Сиро даже после окончания разговора в растерянности продолжал держать в руке телефонную трубку.

После того как Миюки опустила телефонную трубку, перед мысленным взором всплыло и исчезло заспанное лицо Сиро.

Миюки неоднократно приходилось видеть Сиро после пробуждения.

И дело не в том, что между ними существовала тайная любовная связь. Когда ее муж бывал в плохом настроении, он часто выходил из дома, чтобы выпить. Если он пил с Сиро, то редко возвращался домой один.

Она и припомнить точно не могла, сколько раз за время их супружества Сиро оставался у них ночевать. Стоя в прихожей, Сиро, которого притаскивал ее муж, вначале некоторое время упрямился, говорил, что не хочет мешать и пойдет домой. Однако в конечном счете он поддавался на уговоры мужа, и тогда они поднимались в комнату и еще некоторое время продолжали пить. Обычно первым сваливался ее муж. Едва он засыпал на футоне в соседней комнате, как оттуда доносился его протяжный храп, который особенно усиливался, когда он бывал слишком пьян. Несомненно, этот храп, к которому жена привыкла, доставлял неудобство гостю, оставшемуся на одну ночь. На следующее утро Сиро вставал в мрачном настроении с похмелья и от недосыпа и хриплым голосом просил воды.