Ольбик Александр Степанович
Президент
Всякий дракон порождает своего Георгия и гибнет от его руки.
Д.Джебран
Город накрыли обложные дожди. Мутные потоки неслись вдоль бортиков тротуаров, не успевая сливаться в бурлящие водостоки. «Мерседес» полковника Платонова на повороте к Боровицким воротам немного занесло, но опытный водитель, с которым полковник выполнял специальные задания в Таджикистане, а затем в Чечне, удачно выровнял машину и благополучно въехал на горбатый мостик. Шлагбаум был закрыт и его конец почти доставал до брусчатки. К ним подошел милиционер и очень внимательно проверил удостоверение полковника. Затем — козырнул и они проехали под поднявшийся шлагбаум на территорию Кремля.
Машина подкатила к первому, президентскому, корпусу и припарковалась среди десятка иномарок. Платонов выделил номера машин своих коллег из Службы контрразведки и МВД. Как раз напротив входа — хорохорясь лаком и элегантными обводами, мокла новая «волга» министра обороны, который принципиально не менял эту марку на иностранную.
Полковника встретил помощник президента Тишков, который работал еще с Ельциным — приветливый, коренастый, с непомерно широкими плечами человек.
— Немного придется подождать, — сказал он, — Владимир Владимирович сейчас разговаривает с регионом по телефону.
В приемную вошел маршал Сергеев и полковник отметил, что министр обороны волнуется, о чем говорило его покрасневшее, покрытое капельками пота лицо. Фуражку он держал на согнутой в локте руке и Платонову показалось, что ее непомерно высокая тулья живет какой-то своей обособленной от хозяина жизнью.
Они поздоровались. Сергеев, положив головной убор на журнальный столик, а сам как-то по-стариковски, с примеркой, уселся на стул.
— Мы, наверное, с вами сюда по одному и тому же вопросу? — спросил он у Платонова.
— Возможно, — Платонов не разговорчив по природе, да и не знал он, по какому именно вопросу его срочно вызвали к президенту. Во всяком случае, думал он, не ради того, чтобы обменяться рукопожатием.
В приемную вошли еще двое: директор Службы внешней разведки Затонов и министр внутренних дел Рушайло. Оба чиновника были в цивильной одежде, причем, у обоих — одинаковые, желтые, в коричневую крапинку, галстуки. Однако эта пустяковая деталь осталась незамеченной — они были собраны и, видимо, тоже волновались в преддверии президентского кабинета.
Подошедший помощник предложил им что-нибудь попить, указав рукой на стоявший в углу столик, уставленный всевозможными напитками. И Сергеев, буркнув «это не помешает» , тяжело поднялся и направился к столику с напитками. Неожиданно громко зазвонил хрусталь, наступила неловкая пауза, словно в музее, когда кто-нибудь из посетителей некстати чихает. Но эту неловкость покрыл мелодичный звон, раздавшийся на одной из колоколен кремлевских церквей…
Наконец, дверь президентского кабинета широко распахнулась, на пороге показался помощник Тишков, за ним — президент, вышедший в приемную своей несколько развинченной походкой. Он поздоровался со всеми за руку, но Платонову показалось, что его рукопожатие с президентом было на несколько секунд продолжительнее других.
— Заходите, располагайтесь, — жест рукой в сторону открытых дверей, через проем которых хорошо был виден огромный рабочий стол и по бокам — два символа власти: слева знамя РФ, справа — штандарт президента. — Лев Евгеньевич, — обратился Путин к помощнику, — свяжитесь, пожалуйста, с директором ФСБ, пусть он тоже подъедет…
Когда все расселись за столом, на котором также гнездились бутылки с минеральной водой и хрустальными бокалами, президент расположился в торце, положив сцепленные руки на край стола. Обвел всех взглядом, и полковнику показалось, что в этом взгляде было что-то необычное, какая-то мальчишеская насупленость…
— Догадываетесь, мои дорогие силовики, за чем я вас сюда пригласил? — Путин пристальным взглядом обвел присутствующих.
Никто не отреагировал. Лицо у Сергеева приобрело почти нормальный цвет.
— Сегодня исполняется ровно год, как мы начали антитеррористическую операцию в Чечне, — продолжал глава государства, — и мне, увы, не с чем вас и себя поздравить… Да, войсковая часть операции вроде бы закончилась, — взгляд в сторону Сергеева, — но получается, что этого мало. Не проходит и дня, чтобы Чечню не сотрясали взрывы фугасов… но вы учтите: взрывается в Шали или Гудермесе, а все самые масштабные разрушения происходят здесь… Я имею в виду, политические… внутренние и международные аспекты этой проблемы… — Последовала непродолжительная пауза. — Я с каждым из вас, накануне операции, разговаривал и все вы меня заверили, что к весне с этим будет покончено… Никто никого за язык не тянул… А я смотрю, уже и лето на исходе, а калека Тайпан все еще жив, бодр и командует, а это сильная объединяющая личность… Символ, как мой штандарт, — все повернули головы к триколору с золотым гербом. — Барс, как имел колоссальное влияние у международного терроризма так и имеет до сих пор… Это своего рода магнит, к которому тянутся и наемники и огромные деньги… И пока они есть, мира и спокойствия в Чечне не будет. Не будет мира и в Дагестане, и в Осетии, будут продолжать взлетать на воздух многоэтажки, гибнуть наши конвои… Впрочем, вы сами не хуже меня это знаете. — Президент, сделал паузу, опустив глаза к лежащему перед ним листу бумаги.
И каждый из сидящих за столом, его слова принял в свой адрес. Всем стало неуютно и неловко. Словно их поймали с поличным на чем-то некрасивом.
— Разрешите, сказать, товарищ президент, — Сергеев тяжело поднялся, задев животом полированный край столешницы.
— Обязательно… За тем мы здесь и собрались, чтобы обменяться мнениями. И, конечно, принять решения…
Сергеев платком вытер снова вспотевший лоб.
— Не хочу оправдываться, — начал маршал, — но придется. — По моим подсчетам, на каждого боевика было выпущено по сотне артиллерийских снарядов, по пять тысяч патронов, и использовано полтора гранатомета… Я не говорю об авиационной, артиллерийской и бронетанковой поддержке… Выходит, что мы воюем с призраками, а не с телесными существами. По идее, все бандформирования должны быть давным давно уничтожены, но… вы правильно сказали, все продолжается…
— А что вы предлагаете? — спросил президент.
— Танк в горы не пошлешь, авиация что могла, сделала, и я думаю, что претензий к армии быть не должно…
Путин расцепил руки и поправил несколько широковатый галстук, выехавший на лацкан пиджака.
— Я готов, Игорь Дмитриевич, с вами согласиться, если бы не одно «но»… Моим Указом от 25 августа 1999 года, ответственным за проведение антитеррористической операции были назначены вы. Значит, вся ответственность ложилась и на армию и на весь силовой блок, которым управлять было приказано министру обороны…
И снова лицо вставшего на вытяжку Сергеева покрылось пунцовым колером. И снова его спасло отвлечение: в кабинет вошли директор ФСБ Патрушев и глава контрразведки Петраков. С извинениями, на цыпочках, словно в театре опоздавшие, они прошли к столу и заняли пустующие места. Президент между тем последовательно продолжал начатый разговор:
— Я это к тому говорю, Игорь Дмитриевич, что мой Указ в отношении вас никто не отменял и потому вся ответственность за итоги операции в основном ложится на министра обороны. И в том числе, за уничтожение главарей бандформирований… Вместе с тем я не снимаю ответственности с ФСБ, МВД и нашей славной разведки. Садитесь…
Сергеев тяжело и как-то неуклюже опустился на стул. Его короткая шея налилась кровью и создавалось впечатление, что еще немного и из нее брызнет багровая струя. Он взял в руки лежащий на столе чистый лист бумаги и шариковую ручку. И решительно начал писать. Рука, держащая «шарик» , заметно подрагивала. Написав, маршал передал бумагу рядом сидящему Платонову и кивком головы указал на президента. Платонов жадный и внимательный к деталям, ухватил глазом размашисто написанные слова «Рапорт… Прошу уволить меня… по состоянию здоровья…»
Когда лист с текстом попал в руки президента, тот не стал сразу его читать. Он все понял и не спешил знакомиться с тем, что потребует незамедлительной реакции. Он ценил Сергеева как военачальника, хотя понимал, какую колоссальную нагрузку несет этот уже немолодой человек. И отдавал должное его решимости в сохранении ядра армии — ракетных войск стратегического назначения. Тогда, в начале 90-х годов, когда все валилось и рушилось, этот человек сделал все возможное, чтобы сберечь в боевой готовности ядерный зонтик страны. «Я вас, Игорь Дмитриевич, так просто не отдам, — подумал президент. — В конце концов, мы все отвечаем за то, что произошло…»
И он начал читать рапорт Сергеева. И что-то вроде улыбки отразилось в его голубых глазах, правая рука, как бы защищая написанное, легла на бумагу.
