Правда лишь изредка бывает чистой, простой же она никогда не бывает
Оскар Уайльд
Посвящается моей жене, Белинде, без которой не было бы этой книги
Носовой платок был весь в крови.
Завернутый в пластиковый пакет, этот платок лежал на ладони у констебля Джона Стигвуда, который внимательно его рассматривал.
Солнце скользило по вечернему небу, оставляя за собой алый след. Такого же цвета, что и кровь на платке, подумал Стигвуд.
Он тяжело вздохнул и посмотрел на своего напарника.
Констебль Эндрю Кобб был старше его на два года. А если старше, значит, и опытнее.
— Ступай ты, — сказал он, вручая окровавленный пакет своему коллеге.
— Какая разница, кто пойдет? — ответил Кобб с нотками раздражения в голосе. — Кто-то же должен ей сказать.
Стигвуд покачал головой.
— Я не могу, — спокойно произнес он.
— Но ведь мы даже не знаем, он ли это, — резко сказал Кобб.
Он зыркнул глазами на Стигвуда, торопливо вылез из машины и с силой захлопнул за собой дверь. Сглотнув, он зашагал по короткой дорожке, которая вела к входной двери. Господи Иисусе, подумал он, кто бы освободил меня от этого дела. Он сунул пакет с платком в карман куртки и, подойдя к двери, потер руки. Дверь была темного дерева. Очень красивая. Как и весь дом. Большой, но в глаза не бросается, уединенно расположен, но не кажется обособленным. Весь обвитый плющом, дом с его темной кладкой производит довольно приятное впечатление. Стоя уже на крыльце, Кобб заметил мотылька, кружащего вокруг автоматически включившегося фонаря. Он даже слышал шуршание его крылышек о стекло.
У него не было никаких заранее припасенных слов, ничего заготовленного. Его, как и его напарника, угнетала мысль о предстоящем разговоре.
По ту сторону улицы светились окна. За наглухо задернутыми занавесками мелькали какие-то фигуры. Наверно, все любопытствуют, почему перед большим домом стоит полицейская машина, подумал Кобб.
Но в самом доме не светилось ни одно окно. Может, там никого нет? Так, пожалуй, было бы лучше. На звонок никто не откликнется, садись в машину и уезжай. Но в глубине души он знал, что, если они донесут по радио начальству, что в доме никого нет, им прикажут ждать, пока кто-нибудь вернется.
Он обернулся. Стигвуд безучастно смотрел на него. На мгновение полицейские скрестили взгляды, затем тот, что помоложе, уткнулся в рулевое колесо «эскорта».
Кобб сунул руку в карман куртки и ощупал пакет с носовым платком. На миг закрыл глаза, глубоко втянул воздух и задержал дыхание.
Валяй же, делай свое дело.
Он выдохнул воздух, одновременно открыв глаза, и нацелился указательным пальцем на дверной звонок.
Он заметил, что рука у него дрожит.
Донне Уорд показалось, что она слышит двухтональную мелодию своего звонка, она повернула ухо к передней двери и внимательно прислушалась. Музыка продолжала струиться из установленного в кухне радио. Уж не послышался ли ей этот звонок? Донна убавила громкость. Затем отошла прочь от картины, проверяя, правильно ли она повешена. И мысленно улыбнулась. Войди сейчас Крис, он даже не заметил бы, что она повесила в кухне три маленькие картины, изображающие военных. Несколько дней назад она обнаружила их в сундуке под лестницей, где они, вероятно, провалялись долгие годы. Когда-то он увлекался военной историей. Но это было так давно.
На этот раз Донна услышала звонок совершенно явственно. Она выключила приемник, и тишина сразу, как одеяло, окутала весь дом.
Пройдя через холл к передней двери, она даже не потрудилась заглянуть в «глазок», а открыла дверь, насколько позволяла цепочка.
В щель между косяком и дверью она увидела констебля Кобба.
Низкий кивок головы, которым он ее приветствовал, походил на поклон.
Донна вдруг вся похолодела, как будто кто-то впрыснул ей в жилы ледяную воду. Но почему — она и сама не знала, может, на нее так подействовал вид полицейской формы. Когда отец был еще жив, она часто видела полицейских: они сообщали ее матери, что пьянь, которую она выбрала себе в мужья, спит в камере, потому что весь обмочился и не может в таком виде вернуться домой, или что они привезли его с собой на машине.
Но это было далекое прошлое, поросшее, как говорится, быльем.
Но зачем полицейский явился к ней в дом в семь часов вечера?
Она смахнула с лица прядь волос и равнодушно уставилась на него.
— Миссис Уорд? — спросил он приглушенным голосом. Она молчала.
— Миссис Донна Уорд? — повторил Кобб.
— Да. В чем дело?
— Позвольте войти? — сказал Кобб, окинув молодую женщину быстрым оценивающим взглядом. Светловолосая. Хорошенькая. Стройная. Вероятно, уже под тридцать. Одета довольно небрежно: джинсы, спортивный свитер. Глаза серые, очень подвижные, они оглядывали его с изумлением и беспокойством. Он так и не знал, впустит ли она его, но она сняла цепочку с крючка, открыла дверь достаточно широко, чтобы он мог войти, и тут же снова закрыла ее.
— Извините, что я не сразу пригласила вас войти, — быстро сказала она. На ее лице плавала приятная улыбка, но в глазах застыло напряжение.
Делай свое дело.
Кобб неуклюже стоял посреди холла.
— Миссис Уорд, — начал он. Продолжай. Ты должен и можешь сделать свое дело. — Я приехал, чтобы сообщить вам о несчастном случае...
— Что-нибудь с Крисом? — перебила она, не отрывая глаз от вошедшего.
— С вашим мужем — мы предполагаем, что это ваш муж, — произошел несчастный случай. Автомобильная авария.
На секунду она крепко зажмурила глаза.
— Он ранен? — спросила она хриплым голосом.
— Мы хотели бы, чтобы вы опознали его, — сказал Кобб. На глазах у нее выступили слезы.
— Откуда вы знаете, что это он? — спросила она, не владея собой.
— Мы не уверены, поэтому и хотим, чтобы вы поехали с нами для опознания. У нас есть вот это. — Он вытащил из кармана пластиковый пакет и дрожащей рукой протянул его Донне. Она резким движением выхватила пакет. — Ведь это инициалы вашего мужа, верно? — произнес Кобб, показывая на буквы «К. У.», вышитые в углу окровавленного платка.
— О Боже! — воскликнула Донна, вся в слезах. И, приложив руку ко рту, спросила: — Он мертв?
Кобб ожидал этого вопроса, но тем не менее не знал, как на него ответить. В таких случаях не помогает никакая профессиональная подготовка.
— У нас с собой машина, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более безучастно. — Если вы поедете с нами...
— Он мертв? — повторила она сквозь стиснутые зубы. -Да.
— О Боже! Не может быть!
Кобб чувствовал себя совершенно беспомощным. Сознание собственной беспомощности терзало его с мучительной беспощадностью.. Господи Иисусе, если бы только он мог унять слезы этой женщины. Но все, что он мог сделать, — это отвезти ее в больницу, чтобы она опознала тело своего мужа, а у них не было ни малейшего сомнения в том, что это ее муж.
Донна сняла кожаный жакет со стоявшей рядом вешалки и быстрыми шагами, не дожидаясь полицейского, направилась к выходу. Захлопнув за ней дверь, Кобб также поспешил к машине. Он помог Донне сесть на заднее сиденье, перешел на другую сторону и сел сам.
Донна вытерла все еще льющиеся слезы.
— Мы не уверены, что это ваш муж, — повторил он, точно в этих словах было что-то утешительное.
— Пожалуйста, отвезите меня к нему, — попросила она. Машина рванула вперед.
Солнце уже зашло за горизонт, в небе догорали последние его отблески.
Наступила ночь.
Все кругом потонуло во тьме.
Они ехали по сельской местности, но Донна почти не видела ни домов, ни деревьев. У нее как будто была черная повязка на глазах. Стигвуд вел полицейскую машину на бешеной скорости. Когда мимо них пролетали встречные автомобили, она видела отражение своего лица на стекле: глаза у нее были пустые-пустые. Если они и выражали что-нибудь, то только мучительное ожидание. Или отчаянную надежду.
Они сказали, что не уверены, в самом ли деле это ее муж.
Но ведь ты же держишь в руках его носовой платок. Посмотри на него.
Но, может, это все же не он, кто-то другой?
Кто-то похожий на него?
Не исключено.
Кто-то с такими же инициалами?
Дай Бог, чтобы это оказалось ошибкой!
Платок был так густо пропитан кровью, что его, казалось, можно было отжать. Сидя на заднем сиденье, Донна прощупывала пластиковый пакет. А иногда сжимала обе руки вместе.
Полное молчание, царившее в машине, действовало угнетающе, но что могли сказать эти люди в полицейских мундирах? Все внимание Стигвуда было приковано к дороге, ему было не до разговоров, а Кобб даже не мог заставить себя оглянуться на обезумевшую от горя женщину. Только легкое посапывание свидетельствовало о его присутствии.
Если это не Крис, то как бы они ее нашли? Должно быть, у них его водительские права. Она еще крепче стиснула носовой платок. Непоколебимая уверенность, что это Крис, боролась в ее душе с надеждой, что произошла какая-то ужасная ошибка. Может быть, есть какой-нибудь другой Кристофер Уорд.
