Дэн Симмонс - Мерзость

Я познакомился с Джейком Перри летом 1991 года.

Меня давно интересовали исследования и исследователи Антарктики — на самом деле еще с Года геофизики 1957–1958, когда США основали там первые постоянные базы, что поразило мое воображение, в то время десятилетнего мальчишки, — и где-то в 1990 году у меня возникло смутное ощущение, что можно написать роман, действие которого разворачивается в Антарктике. Прошло еще пятнадцать лет, прежде чем я действительно написал и опубликовал книгу об обреченной на неудачу арктической (не антарктической) экспедиции — вышедший в 2007-м роман «Террор», — но летом 1991-го мне нужно было представить издателю серию из трех книг. Меня интересовала именно Антарктика, а не экспедиции на Северный полюс, которые оставляли меня равнодушным (но о которых в конечном итоге я написал книгу), и этот интерес подпитывался многими годами чтения о приключениях Эрнеста Шеклтона, Роберта Фолкона Скотта, Эпсли Черри-Гаррарда и других героев и мучеников Антарктики.

Тогда, летом 1991-го, подруга моей жены рассказала, что знакома с настоящим исследователем Антарктики. Этот старик — он переселился в город Дельта на западном склоне Колорадо, в специальный дом для пожилых людей, где им обеспечивают уход, — в 1930-х участвовал в американских антарктических экспедициях под командованием контр-адмирала Ричарда Бэрда.

По крайней мере, Карен сказала, что так говорила ей Мэри. Лично я подозревал болезнь Альцгеймера, ложь, стремление рассказывать байки — либо все вместе.

Однако, по словам Мэри, 89-летний джентльмен по имени Джейкоб Перри действительно участвовал в американской антарктической экспедиции 1934 года. Это была опасная экспедиция, во время которой адмирал Бэрд, всегда жаждавший личной славы, провел пять зимних месяцев в одиночестве в ледяной пещере на современной метеорологической станции, где едва не погиб, отравившись окисью углерода от кухонной плиты вследствие плохой вентиляции. (Бэрд написал чрезвычайно успешную книгу об этой зимовке, естественно, названную «Один».)

Судя по тому, что Мэри сказала моей жене Карен, престарелый Джейкоб Перри был одним из четырех человек, которые в полной темноте преодолели сотни миль по Антарктике через ледяные бури полярной зимы 1934 г., чтобы спасти адмирала Бэрда. Потом всей группе пришлось ждать до октября, и после наступления полярного лета их самих спасли.

— Похоже, он сможет снабдить тебя информацией о Южном полюсе, — сказала Карен. — Ты можешь написать целую книгу об этом мистере Перри. Может, он тот самый адмирал Перри, который первым добрался до Северного полюса!

— Он Перри, — сказал я. — Перри из Антарктики. А не контр-адмирал Роберт Пири, который, как принято считать, в тысяча девятьсот девятом году первым добрался до Северного полюса.

— Почему нет? — спросила Карен. — Все возможно.

— Ну, во-первых, у них разные фамилии, — ответил я немного раздраженным тоном, поскольку не люблю, когда меня подталкивают к действию. Меня всегда раздражает, когда мне указывают, о чем мне писать. Я по слогам произнес фамилии адмирала «Пири» и старого мистера «Перри» из Дельты, о котором говорила Мэри. — Кроме того, — прибавил я, — теперь контр-адмиралу Пири было бы больше ста тридцати лет…

— Ладно, ладно. — Карен подняла руки жестом, выработанным за десятилетия брака, — сигнал, который теоретически удерживает обе стороны от кровожадности. — Я ошиблась. Но этот мистер Перри все же может рассказать что-то интересное, и…

— Кроме того, — перебил я, проявляя неуступчивость, — адмирал Пири умер в тысяча девятьсот двадцатом.

— Да, но этот Джейкоб Перри пока еще живет в Дельте, — сказала Карен. — Пока.

— Пока? Ты имеешь в виду его возраст? — Для меня всякий старик в возрасте восьмидесяти девяти или девяноста лет попадает в категорию «пока живых». Черт возьми, в 1991-м я считал, что любой человек старше шестидесяти долго не протянет. (Признаюсь, что теперь, в 2011-м, когда я пишу это предисловие, мне исполнилось шестьдесят три.)

— Нет, дело не только в возрасте, — ответила Карен. — В письме Мэри также упоминала о раке. По всей видимости, Перри еще жив, но…

Когда вошла Карен, я сидел за компьютером, обдумывая идеи для своих книг — печатал варианты заглавий, — но теперь выключил компьютер.

— Мэри действительно говорит, что он был с Бэрдом в Антарктике в тридцать четвертом? — спросил я.

— Действительно, — подтвердила Карен. — Я знала, что ты заинтересуешься им. — Моя жена каким-то образом умудряется не выглядеть самодовольной, даже когда права. — Тебе будет полезно на несколько дней выйти из кабинета. Это займет пять или шесть дней, даже если ехать до самого Гранд-Джанкшн. В Дельте можешь переночевать у Гая и Мэри.

Я покачал головой.

— Возьму «Миату». Сверну с 1-70, проеду Карбондейл, а затем вверх — и через перевал Мак-Клур.

— А «Миата»[1] преодолеет Мак-Клур?

— Посмотришь, — ответил я, размышляя, какую одежду положить в дорожную сумку для двухдневного путешествия. Предположительно я поговорю с мистером Перри утром второго дня, а затем поеду домой. У меня есть небольшая сумка «Норт Фейс», прекрасно подходящая для крошечного багажника «Миаты». Я напомнил себе, что нужно не забыть фотоаппарат. (В те времена я еще не перешел на цифровую технику — по крайней мере, в том, что касается фотографии.)

Таким образом, благодаря желанию прокатиться в горах на новенькой «Мазда Миата» 1991 года выпуска я познакомился с мистером Джейкобом Перри.

Население города Дельта, штат Колорадо, составляет 6000 человек. Попав туда той дорогой, которой приехал я — съехав на юг с 1-70 у Гленвуд-Спрингс, затем повернув на шоссе 65 у Карбондейла, затем по узкой двухполосной дороге через высокие перевалы мимо затерянных в горах поселков Марбл и Паония, — можно убедиться, что маленький городок действительно окружен горами. Дельта расположен в широкой речной долине к югу от Гранд-Меса, которую местные жители называют «одной из самых больших в мире гор с плоской вершиной».

Заведение, где в Дельте жил Джейк Перри, было не похоже на дом престарелых, и уж тем более на дом, где услуги сиделки были доступны двадцать четыре часа в сутки. С помощью нескольких федеральных грантов Мэри отремонтировала некогда роскошный, но теперь обветшавший отель и объединила с соседним складом. Результат выглядел скорее как четырехзвездочный отель, скажем, 1900 года, чем как дом для проживания с уходом.

Я обнаружил, что у Джейкоба Перри своя комната на четвертом этаже. (Во время ремонта Мэри установила лифты.) После того как Мэри представила нас друг другу и еще раз объяснила, почему я хочу с ним поговорить — Дэн писатель, работающий над книгой, действие которой происходит на Северном полюсе, и он слышал о Джейке, сказала она, — мистер Перри пригласил меня войти.

Комната и ее обитатель, похоже, подходили друг другу. Я удивился огромным размерам помещения — аккуратно заправленная двуспальная кровать у одного из трех окон, смотревших на горы и плоскую вершину Гранд-Меса на севере поверх крыш более низких зданий в центре города. Книжные шкафы высотой от пола до потолка были заполнены книгами в твердых обложках — я обратил внимание, что многие из них о горных вершинах мира, — и сувенирами. Среди последних были бухты старинной альпинистской веревки, очки из крукса, которые носили исследователи Антарктики, потертый кожаный мотоциклетный шлем, древний фотоаппарат «Кодак» и старый ледоруб с деревянной ручкой, гораздо длиннее, чем у современных ледорубов.

Что касается самого Джейкоба Перри — я не мог поверить, что этому человеку восемьдесят девять лет.

Возраст и земное притяжение сделали свое дело: позвоночник согнулся и сжался, сделав Перри ниже на один или два дюйма, однако в старике еще осталось шесть футов роста. На нем была джинсовая рубашка с короткими рукавами, и я видел опавшие бицепсы, но мышцы по-прежнему оставались рельефными — особенно внушительными выглядели предплечья; верхняя часть тела даже в таком возрасте сохранила треугольную форму и выглядела мощной благодаря тренировке длиною в жизнь.

Лишь несколько минут спустя я заметил, что на левой руке у него не хватает двух пальцев, мизинца и безымянного. Похоже, это была старая рана — плоть на обрубках у самых костяшек была коричневой и огрубевшей, как и вся остальная кожа ладоней и предплечий. И отсутствие пальцев нисколько ему не мешало. Позже, когда во время нашего разговора мистер Перри вертел в руках два восемнадцатидюймовых тонких кожаных шнурка, я с изумлением наблюдал, как он каждой рукой завязывает сложный узел — одновременно и разные. Вероятно, узлы были морскими или альпинистскими, поскольку сам я не смог бы завязать их обеими руками, несмотря на весь мой опыт бойскаута. Мистер Перри, не глядя, небрежно завязывал их, причем каждая рука действовала независимо от другой, а затем с рассеянным видом развязывал, используя только три сохранившихся пальца левой руки. По всей видимости, это была старая привычка — возможно, она его успокаивала — и он почти не обращал внимания ни на законченные узлы, ни на сам процесс.