Серенький волчок - Виталий Левченко

Баю-баюшки-баю, не ложися на краю.

Придет серенький волчок, он ухватит за бочок…

Русская колыбельная

Со дня похорон Алеши прошла неделя.

Водка не спасала. Следовало напиваться до беспамятства, но пить по-черному Антон не умел и не хотел. Жену было невыносимо жалко: ее распухшее от слез лицо стало неузнаваемым, она плохо что понимала. Лена как сомнамбула бродила по кладбищу вокруг свежей могилки, вечерами садилась в Алешиной комнате, без конца крутила домашнее видео.

Куприны не снимали все подряд, и записей набиралось не очень много: дни рождения, праздники да пара коротеньких фильмов, где уместилась пятилетняя жизнь лежащего на кладбище сына.

Сашенька, младший брат Алеши, был слишком мал, чтобы осознавать происходящее. В три года он больше чувствовал, чем понимал. И он ощущал: в доме поселилось что-то плохое, и это связано с исчезнувшим братом. Но сейчас ему требовалось, чтобы все стало как раньше: пусть мама и папа снова будут веселыми, пусть не забывают о нем; мама должна посадить его на колени и рассказать сказку; нужно, чтобы пришел брат и запустил большую красную машину, в которой лежали кубики.

После похорон заглядывали соседи. Часто приезжал Петр. Галина, его супруга, в первые дни не отходила от Лены. Близких родственников у Куприных не было.

Антон не знал, какому богу молиться, чтобы тот вытащил жену из депрессии. Доктора не помогали, антидепрессанты еще сильнее расстраивали сознание Лены. Соседские бабки-шептуньи, то ли от искреннего сочувствия, то ли от любопытства посмотреть, как живут богатые, приносили травяные настойки, крестились и глазели по сторонам. Антон благодарил, брал зелья, но жене давать их не решался: кто этих бабок знает, чего они намешали туда. Если что-то и поможет – так только время.

Как-то вечером Лена присела у окна. Лил дождь.

– Это серенький волчок… – прошептала она.

– Крольчонок мой… – Антон обнял жену.

Она резко отстранилась.

– Больше никаких крольчат, Тоша! – в ее голосе появилась жесткость. – Есть только серенький волчок!

Антон не понял: или жена заговаривается – или он стал плохо соображать?

– Леночка… Я не знаю, о чем ты…

– Дверь ни при чем. И Алешенька не сам вышел. Это все волчок, серенький волчок. Это он погубил нашего сыночка! До тебя еще не дошло?

Жутко, когда сходит с ума родной человек, страшно слушать, как он бредит с таким видом, словно речь идет о вполне обыденных вещах. Антон бывал в психиатрических клиниках, когда собирал материал для одной из книг о маньяке. Ему показывали потерявших разум. Фактически таковых было мало. Это в фильмах психушки переполнены пророками и жертвами вселенского зла. В реальности основная масса пациентов лечится от других психических расстройств. Можно сказать, почти адекватные личности. Настоящие редкие сумасшедшие лежат в отдельных палатах. Там и контроль другой, и отношение соответствующее. Антона пугали именно такие. В своем безумии они походили на марионеток потусторонних сил.

– Ты думаешь, я спятила? – укоризненно усмехнулась Лена, глядя, как напрягся Антон. Она встала, сжала руку мужа.

– Тоша, ты же писатель, ты должен понять! Давай сопоставим факты, сам убедишься. В конце концов, все логично и объясняется именно этим, а не дурацкими версиями следователя, – Лена печально улыбнулась и добавила, уже тише:

– А если выяснится, что я все-таки… того, что ж… хуже не будет. Попробуй понять! Хотя бы ради Алешеньки!

Антон смотрел на жену: нет, на безумную Лена не похожа. Скорее на человека, который сумел взять под контроль горе и теперь пытается осмыслить случившееся. Пусть выдумывает что угодно, даже бред. Только не депрессия, она хуже всего. Главное – Леночка возвращается к жизни.

Со времени смерти сына Антон выдохся на ноль. Саша и Лена требовали постоянной заботы и внимания. Но все же он кое-как дописывал книгу ночами: сорвать договор с издательством на большую повесть Куприн не мог. С деньгами было ой как не густо. К тому же он понимал: бросить писать, пусть и на короткий период – это смертный приговор. Последние две книги, вопреки его уверенности, не стали бестселлерами и продавались плохо. Фантазия и талант подвели писателя. И даже не они, а некий элемент случайности, для которого в мире литературы тоже есть почетное место.

В чем тут дело – Антон понять не мог. Сюжеты закручены лихо: мистика, убийства, секс и любовь – для тех, кто любит подобное чтиво; и таился в книгах серьезный психологический подтекст – для читателей, требующих в произведении того самого пресловутого искусства. И реклама вышла хорошая. Все зря. До тиража дополнительного дело так и не дошло, до экранизации – тоже.

И теперь почти законченная большая повесть была, как говорят в спорте, решающей попыткой хотя бы удержать рекорд. На мелкие заработки от презентаций, интервью и прочих «встреч с писателем» особо не разживешься, особенно в таком доме. Том самом доме, о котором они мечтали с женой очень давно. Год назад мечта сбылась.

Они начали строиться в уютном поселке на юго-западе области. Хотелось подальше от суеты и цивилизации. Постоянно жить в Москве – с ее пробками, грязной водой и загаженным воздухом – желания не было.

Летом Куприны спасались на даче, пока грезы о загородном доме становились материальными. Антон потратил на его постройку все деньги, накопленные за годы литературных трудов. Шутил, что теперь у них появится собственное имение. К тому же дети. А детям нужен большой уютный дом.

Журналисты обо всем пронюхали, и почти на каждом интервью всплывала эта тема. В бульварных газетенках и в интернете мелькали его портреты вместе с фотографиями стройки: мол, знаменитый писатель готовится стать отшельником, Москва прощается с известным королем мистической литературы и прочая ерунда.

Антон четко разделял личную жизнь и работу, заранее оговаривал перечень тем, на которые говорить публично не хотел. О своих книгах – пожалуйста; о литературе и в общем, и в частности – с удовольствием. А личное – извините. Поэтому однажды он без колебаний согласился на съемки в познавательной программе для подростков, где вопросы задает юное поколение. Оно, это поколение, хотя бы не будет жаждать его крови и пытаться уловить в словах скрытый смысл.

Антону сообщили о дате и времени эфира.

Только в тот день все пошло не так.

С утра у Сашеньки, которому исполнилось полгода, поднялась высокая температура,