Посвящается Джею и Конни Кронли
Калипсо — афро-карибский музыкальный стиль, образовавшийся на Тринидаде и Тобаго в XX веке, произошёл от западноафриканского кайсо, популярного там же и в других странах, преимущественно Карибского бассейна, таких как Гренада, Белиз, Барбадос, Сент-Люсия и Доминика, появился в Западной Африке, особенно среди народов Эфик и Ибибио в Нигерии. Был популярен в 1950-х годах. Считается, что стиль калипсо возник в XIX веке у африканских рабов на сахарных плантациях.
Исполнитель калипсо Роринг де Леон («Рычащий лев») в своей книге «Калипсо от Франции до Тринидада, 800 лет истории» («Calypso from France to Trinidad, 800 Years of History») утверждает, что калипсо произошло от музыки средневековых французских трубадуров.
Восходит в своих истоках к традиционным африканским жанрам «иронического» пения (тексты калипсо, как правило, носят сатирический, моралистический или даже социально-критический характер, комментируют актуальные, новостные, злободневные темы, часто посвящены тяжёлой доле негров, жителей Тринидада).
Исполнители калипсо расширили границы свободы слова, тексты их песен передавали все новости, включая политические, о жизни на острове. Когда английская власть на острове стала более тоталитарной, цензура стала тщательно отслеживать слова песен, но калипсо продолжало быть источником новостей. Для калипсо характерны вопросно-ответная форма пения (запевалы и хора), использование полиметрии и полиритмии, нарочито ускоренное произнесение текста.
Первые записи калипсо, которые сделала тринидадская музыкальная группа «Lovey’s String Band», появились в 1912 году. Первые звёзды появились в конце 1930-х годов: это Аттила ДеХун, Роринг де Леон и Лорд Инвадер (под руководством Лорда Китшенера записывались вплоть до 2000 года). Элементы калипсо также внедрились в джаз, что наблюдается в таком стиле, как калипсо-джаз.
1
В этом городе осень часто проходит впустую. Здесь не так много парков, и никогда не бывает буйства красок листвы, достаточного для того, чтобы ошеломить чувства. Небо часто бывает сырым и серым от последствий тропических штормов, родившихся в Карибском бассейне и унесённых бушующими ветрами далеко на север. И только в октябре оно иногда синеет. Именно тогда, в пору увядания, воздух свежеет.
В сентябре, как обычно, шёл дождь.
Двое мужчин, идущих сквозь ночную грозу, выглядели по-осеннему. У того, что повыше, был цвет лица как у кофе с молоком, а под плащом он надел жёлтую шёлковую рубашку и красные шёлковые брюки. Жёлтый цвет отсвечивал в V-образном вырезе плаща, красный вспыхивал под подолом и в прорехах, открывавшихся при каждом шаге длинноногого.
В левой руке он держал футляр с гитарой. Футляр раскачивался в такт его торопливым шагам. Низкорослый мужчина с трудом поспевал за ним. У него был более тёмный цвет лица, насыщенный шоколадно-коричневый, мокро блестевший под проливным дождём. На нём была зелёная лыжная куртка и брюки, почти совпадавшие по цвету с его кожей. Когда он улыбался, как сейчас, в передней части рта поблёскивал золотой зуб.
«Ты был сенсационен», — сказал он.
«Да», — без энтузиазма ответил высокий мужчина.
«Ты сразил их, парнишка, я не знаю, что мне сказать, чтобы убедить тебя.»
«Ага.»
«Посмотри, какая была толпа. Триста человек около сцены, ещё пятьдесят у входа. Это большая толпа, Джордж.»
«Это мало. Для вечера пятницы это очень мало.»
«Нет, нет, это не мало. При вместимости в четыреста человек? Ты собрал почти полный зал. Нет, сэр, я не считаю, что это мало.»
«Никто из них не знал, что я делаю, чувак.»
«Они всё ловили, Джордж. Ты выкладывался по полной, малыш, а они внимали. Как ты думаешь, почему они так кричали и вопили? Когда ты сделал это…»
Выстрелы раздались из затенённого дверного проёма многоэтажки.
Произошла вспышка жёлтого цвета, бледнее рубашки высокого мужчины, а затем раздался сопровождающий звук выстрела. Пуля вошла в левую часть его шеи и вылетела через выходное отверстие с противоположной стороны, кровь брызнула на дождь. Он попятился в поисках опоры, зашатался, уронил чехол с гитарой и повернулся, чтобы увидеть вторую вспышку. Пуля раздробила ему левую скулу и с диким треском пробила верхнюю часть черепа, раскроив голову в потоке хрящей, костей и крови.
Реакция коротышки была замедленной. Он уже повернулся к дверному проёму, когда дуло снова вспыхнуло жёлтым светом. Сверху сверкнула молния, раздался звук выстрела, а затем раскат грома, который, казалось, усилился и отозвался эхом. Он вздрогнул от неожиданности, а затем понял, что пуля пролетела мимо него. Он начал бежать. Услышав позади себя ещё один выстрел, он свернул в сторону, как квотербек (ключевой игрок в американском футболе, задачей которого является продвижение мяча по полю — примечание переводчика), уворачивающийся от соперников, — бесполезная реакция, учитывая скорость пули. Но прицел снова был неточным, он всё ещё был на ногах и бежал, и ему начало казаться, что он уйдёт невредимым. Пятая пуля попала ему высоко в левое плечо. Пуля сильно ударила его, так что сначала он почувствовал только давление, как будто кто-то с замаха шарахнул кувалдой ему по спине, а затем ощутил жгучую боль, когда пуля пробила плоть и кость, и резко упал плашмя на тротуар. На другой стороне улицы он услышал чей-то крик. В водосточной трубе справа от него послышался шум воды. А потом он услышал нечто, от чего внезапно ужаснулся. Шаги. Шаги, стремительно удаляющиеся от подъезда к тому месту, где он лежал, истекая кровью, на тротуаре.
Он сказал: «О, Господи, пожалуйста», — и поднял голову. Он увидел только кончики чёрных кожаных ботинок под узкими чёрными брюками. Он прищурился сквозь шум дождя, поднял голову чуть выше и увидел руку в чёрном рукаве, направленную ему в голову, и кисть, сжимающую чёрный пистолет. Снова сверкнула молния, сначала он подумал, что это вспыхнуло дуло, услышал гром и принял его за выстрел пистолета. Вместо этого раздался щелчок. Он донёсся до него сквозь хриплый шёпот дождя. С улицы доносились крики, хор голосов приближался. Раздался ещё один щелчок, и ещё. Ещё мгновение он видел кончики чёрных кожаных ботинок, а потом они исчезли. Он услышал шаги, удаляющиеся под дождём, а затем ещё шаги, приближающиеся с противоположного направления, голоса над ним и вокруг него. «Мужик, ты это видел?», «вызовите полицию», «кто-нибудь, вызовите скорую», «ты в порядке, парень?», а затем он потерял сознание.
На помощнице по административным вопросам в отделе связи была надета телефонная гарнитура с одним наушником, а мундштук с микрофоном находился у её подбородка. Она сидела перед консолью, похожей на телевизионный экран с клавиатурой для печатной машинки под ним. Справа от неё находилась ещё одна консоль с тридцатью двумя кнопками; именно она активировалась по звонку 911 из любого из пяти отдельных районов города. В двадцать минут пополуночи замигала кнопка, соответствующая Айсоле, и она тут же сказала в рупор: «Оператор семьдесят четыре. Где чрезвычайная ситуация?»
Из телефонной будки на углу, неподалёку от того места, где на тротуаре лежали два человека, истекающие кровью, раздался взволнованный голос: «Здесь застрелили двух парней. Они лежат здесь на земле.»
«Где это, сэр?»
«Калвер-авеню, около Южной Одиннадцатой.»
«Подождите, пожалуйста.»
Её рука метнулась к клавиатуре пишущей машинки. Её указательный палец нажал сначала на клавишу «I», а затем на «Q». На экране над пишущей машинкой светящимися зелёными буквами на тёмно-зелёном фоне высветилась двухчасовая сводка по сектору:
IQ/3 1A IQ/3 КАЛВЕР ЮЖНАЯ ОДИНАДЦАТАЯ
ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ / ВНЕ ПОМЕЩЕНИЙ
** НЕ НАЙДЕНО НИ ОДНОГО ПРОИСШЕСТВИЯ **
Компьютер только что сообщил ей, что звонивший не сообщает о чрезвычайном происшествии, о котором уже сообщалось в течение последних двух часов. Она сказала в трубку: «Сэр, в данный момент идёт стрельба?»
