Возможно, вы помните, что единственным человеком, который, согласно нашим документам, имеет отношение к International Trading and Transport (Панама), является г-н Тони Хемпел, адвокат из Майами. Изучение дел одного из наших клиентов показало, что г-н Хемпел тесно связан с Франсиску Араганом, бразильским финансистом, которого Управление по борьбе с наркотиками США подозревает в отмывании наркодолларов.
Мы делаем все возможное для сотрудничества с правоохранительными организациями разных стран в расследованиях преступлений, связанных с наркотиками и отмыванием денег. С другой стороны, мы осознаем необходимость конфиденциальности в отношении наших клиентов. Именно поэтому мы до сих пор не сообщали в УБН о вашем запросе. Если вы располагаете информацией, которой хотели бы поделиться, свяжитесь, пожалуйста, со мной, и я сообщу вам имя следователя и его телефонный номер.
Искренне ваш,
Дональд Уинтерс,
вице-президент
Я тупо смотрел на лежащий передо мной факс.
Отмывание денег. Если я что-то понимаю, это означает прокрутку нелегальных доходов через финансовую систему. Я вспомнил, что, согласно первому факсу, эта компания, International что-то там, перевела какие-то суммы на счет в Dekker Trust. А юрист, давший добро на перевод, был компаньоном человека, подозреваемого в отмывании денег. Это означало, что во всей схеме использовался один из счетов, принадлежащих Dekker Ward.
Так вот над чем работал Бельдекос, прежде чем его убили! Неудивительно, что Эдуарду хотел, чтобы письма на имя Мартина попадали прямо в его руки. И чтобы никто другой их не видел.
С факсом в руках я отправился к Эдуарду. Постучался. Заперто.
— Его сегодня не будет, — улыбнулась секретарша. — Только завтра. Могу я вам помочь?
Я собрался отдать факс ей. Однако просьба была вполне недвусмысленной: никто не должен видеть адресованные Мартину письма. С другой стороны, это все-таки его секретарша. И речь шла о слишком серьезных вещах. Я вспомнил скрытую угрозу в голосе и решил, что безопаснее передать бумагу из рук в руки.
— Нет, спасибо. Все в порядке, — сказал я и, огибая квадрат трейдерских столов, направился к своему месту.
— Один-ноль! — Дейв швырнул трубку на стол и вскинул руки в торжествующем жесте, гордо выпятив живот. Остальные трейдеры лишь мельком взглянули на него. Еще одна маленькая победа над рынком. Еще пара баксов в кассу компании.
Я похолодел. А ведь Дейв мог быть прав. Контракт. Мартин действительно мог стать жертвой киллера. Если кто-то узнал об отмывании денег в Dekker, то он вполне мог пожелать, чтобы Мартин умолк. Навсегда.
Глупости. Похоже, моя фантазия не в меру разыгралась. Я вернулся к столу, сжимая факс в руке. Отдам его и забуду ко всем чертям.
Эдуарду… А что, если ему обо всем известно? Если кто-то действительно отмывал деньги через Dekker, вряд ли это делалось за спиной хозяев.
Что же, черт дери, делать?
Я обвел зал глазами, разыскивая Джейми, но он еще не появился.
И тут я увидел Рикарду, приближавшегося к моему столу.
— Все-таки хочешь подержаться за аргентинскую позицию? Похоже, они отстают от рынка, тебе не кажется?
Я бросил факс на стол и усилием воли заставил себя сосредоточиться.
— Причины, побудившие нас купить эти облигации, никуда не делись. Думаю, стоит подождать.
— Что ж, прекрасно. Посмотрим, что из этого выйдет. Чем занимаешься?
Факс, адресованный Мартину Бельдекосу, лежал прямо на виду, текстом вверх, на треть прикрытый моей левой рукой. Самое время рассказать о нем Рикарду. Отдать ему — и забыть.
Но что-то удерживало меня от этого шага. Наверное, то, что я не мог просчитать все его последствия. А они могли быть серьезными. Мне нужно было время, чтобы все как следует продумать.
Поэтому я ответил:
— Читаю.
— Пора тебе подключаться к настоящей работе.
— Это было бы здорово.
— Вот и славно. Изабель сегодня вылетает в Рио по поводу контракта с фавелами. Ей может понадобиться помощь. Поедешь?
— Конечно.
Оказаться рядом с Изабель! Удача сама идет в руки! Да и сама поездка была многообещающей: первая командировка, первый крупный контракт. К тому же такой, в котором лично заинтересован Сам. Хотя, честно говоря, не было сделок, в которых он не был бы заинтересован лично.
Я покосился на Изабель. Откинувшись на спинку кресла, она беседовала с кем-то по телефону. Она, конечно, видела, как Рикарду подошел к моему столу, и сейчас ободряюще улыбнулась мне.
— Прекрасно. Я хотел бы, чтобы ты увидел, как мы работаем на «своей» территории, прежде чем отправлять тебя в Россию. Посмотрим, как у тебя пойдет.
Нашу беседу прервал голос одного из трейдеров:
— Рик! Василий Иванов из русского Минфина на двенадцатой!
— Ага, русские идут! — Босс поспешил к своему столу.
Изабель положила трубку.
— Садись, расскажу тебе, чем мы будем заниматься.
— Погоди минутку, пожалуйста, — взяв в руки факс, я еще раз посмотрел на него. Потом открыл нижний ящик стола, до сих пор пустовавший, и положил в него бумагу. Займусь этим позже, сначала надо все обдумать.
Я подкатился на кресле к столу Изабель. В воздухе витал тонкий аромат ее духов. Черт подери, надо взять себя в руки!
— Я думала, что все будет гораздо проще, когда ты начнешь делать дело, а не просто читать о том, как делаются дела. — Она сверкнула белозубой улыбкой. — Но похоже, я была не права. Этот контракт — не самое легкое начало.
— Я постараюсь.
— Тогда слушай. Но ты вообще знаешь, что такое фавела?
— Трущобы — или что-то в этом роде?
— Точно. В Бразилии последние сорок лет сельское население массово мигрировало в города. Люди приходили и приезжали в мегаполисы, но жить там им было негде. Они находили пустой участок земли и начинали лепить хибары из всего, что было под рукой: обрезки досок, рифленое железо, шифер. Чем больше прибывало людей, тем более основательными становились эти лачуги. Сами собой они превращались в кварталы, а те — в большие районы с тысячами жителей. Они-то и называются фавелами.
— Мрачноватая картинка.
— Невеселая, — согласилась Изабель. — Канализации там никакой нет, сточные канавы проложены прямо вдоль улиц. Водопровода нет. Мусор никто не вывозит. Если где-то пожар, то пожарные машины не могут пробиться через мусорные завалы. Школ и больниц тоже практически нет. Зато есть наркотики и уличные банды. И разборки между ними. Человек не должен жить в таких условиях.
— А почему власти не вмешаются?
— Они пробовали. Стоило выселить незваных гостей, как те тут же строили новую фавелу на другом месте. Иногда город шел даже на то, чтобы выстроить дешевые многоэтажки для сотни-другой жителей трущоб, но на их месте тут же появлялись тысячи новых обитателей. У Бразилии нет так много денег.
— А что же делать?
— В муниципалитете Рио, кажется, нашли решение. Проект Favela Bairro. На португальском bairro означает «жилой район». Смысл идеи заключается в том, что, вместо того чтобы выселять или переселять уже выстроенные фавелы, их попробуют превратить в жилые районы. Власти собираются построить дороги, поликлиники, школы, парки, провести воду и электричество. Но самое главное — они собираются дать обитателям фавел права на пользование землей.
— Права собственности?
— Не совсем. Долгосрочная рента, но, по сути, это, пожалуй, одно и то же. Такой подход может изменить все. Когда люди поймут, что их уже не вышвырнут из дома, они начнут этот дом обустраивать. К тому же, и это не менее важно, у них появится стимул не давать новым волнам мигрантов поселяться на их земле. Так favelas постепенно превратятся в настоящие bairros.
Где-то я уже это слышал.
— Похоже на то, как Маргарет Тэтчер распродавала муниципальные дома.
Изабель улыбнулась.
— Похоже.
Я задумался.
— И ты считаешь, что это сработает?
— Должно. Попробовать, во всяком случае, стоит. Что-то ведь делать надо.
— А как это будет финансироваться?
Изабель вся подалась вперед.
— Вот здесь-то мы и входим в игру. Всемирный фонд развития был бы только рад помочь, но организовать надлежащее финансирование — проблема не из легких. Обычно все проходит через муниципалитет. Там деньги сливаются с фондами других проектов, а куча бюрократических предписаний превращает весь процесс в бег с препятствиями. Кроме того, не раз уже случалось, что подрядчики получали контракты по завышенным расценкам — в обмен на взятку, разумеется. Конечно, проект хотя бы отчасти можно было поставить на самоокупаемость, если бы на его развитие шли налоги, получаемые городом от фавел. Однако муниципалитет запретил прямое использование налогов в проектах такого типа. И вся идея безнадежно увязла.
— Кошмар.
— Так оно и было. Пока у нас не родилась идея трастового фонда.
