– Сеньор?
Себаштиану перевел взгляд на официанта.
– Да?
– Я спрашивал, не желаете ли еще чаю?
– Нет-нет, спасибо. – Он нетерпеливо махнул рукой. Официант деликатно исчез, а профессор вновь уставился на лаконичное сообщение, лежавшее перед ним на столе, настолько окончательное и безапелляционное в своем лаконизме, что он был сражен наповал. Серийный убийца? В Мадриде? Боже милостивый! Как же он вчера ухитрился это упустить? Себаштиану вытащил из кармана мобильный и торопливо набрал номер.
– Морантес слушает.
– Приветствую, это Себаштиану.
– Неужели, Португалец, ранняя пташка! Я как раз собирался тебе звонить.
Себаштиану запоздало сообразил, что времени только без четверти восемь.
– Ладно уж. Я только что дочитал материалы, которые мне передала младший инспектор Пуэрто.
– Да, мне тоже прислали один экземпляр.
– Морантес, ведь речь идет о серийном убийце! – Себаштиану с трудом сдерживал* эмоции. – Это что, серьезно?
– Абсолютно, можешь поверить. Более того, в субботу состоится пресс-конференция. Вроде бы один журнал, падкий на сенсации, пронюхал об убийствах и на будущей неделе грозится обнародовать информацию. Мои ребята ломают голову, как смягчить удар.
– Вас растерзают на клочки.
– И что ты предлагаешь? – философски отозвался Морантес. – Однако у меня есть кое-что, чего ты еще не видел.
– То есть?
– Я раздобыл дела по двум первым убийствам.
– Дружище, ты великолепен. Когда ты мне их дашь?
– Э-э, не так быстро, Португалец. Слишком уж ты шустрый. Дай мне сначала их прочитать, а там посмотрим.
– Морантес, в Мадриде происходит не так много серийных убийств. Этот парень действует со скоростью и частотой, которые не укладываются ни в какие рамки. Обычно серийники выдерживают более длительные перерывы между убийствами. Атри последних преступления произошли буквально в считанные недели.
– Португалец, я знаю, что в этих вопросах ты number one,[18] – сказал Морантес с нарочитым испанским акцентом, – но пойми и ты, что тема очень и очень деликатная.
– Ладно, как скажешь.
Морантес на другом конце связи расхохотался, довольный своей шуткой.
– А что ты волнуешься? Мы же договорились встретиться вечером. Я перезвоню попозже и уточню где.
Себаштиану усмехнулся:
– Старый лис. Своего не упустишь, не так ли? Между прочим, я нашел одну вещь, которая тебя, вероятно, заинтересует.
Себаштиану подразумевал осколок стекла, подобранный на стоянке у казино. Он не думал, что на нем сохранились отпечатки пальцев, однако обращался с уликой очень бережно – на всякий случай.
– Давай, не томи.
– При встрече.
– Как хочешь. Да, последнее, – обронил Морантес. – Как тебе Беатрисита? Ей палец в рот не клади, верно?
Морантес перезвонил через пять минут. Этот звонок, как потом выяснилось, надолго задержал Себаштиану в Мадриде.
– Послушай, Себаштиану, – выпалил приятель озабоченно.
– Говори.
– Маленькая нестыковочка. Сегодняшняя встреча отменяется. Я уезжаю из Мадрида на пару дней, так что, извини, не смогу передать тебе остальные документы.
Себаштиану разочарованно прищелкнул языком. Ему придется вернуться на работу. Он все же преподавал в университете, и на носу была экзаменационная сессия. Лишних сотрудников, к сожалению, на кафедре антропологии не имелось, и отсутствие одного из профессоров, пусть даже кратковременное, не останется незамеченным.
– Ну что ж поделаешь, – смирившись с обстоятельствами, сказал Себаштиану. – Пришли мне материалы в Лондон по электронной почте.
– Хорошо. Но ты пропустишь пресс-конференцию. А я-то собирался достать тебе билеты в ложу. Как на футбол. Уверен, там яблоку негде будет упасть. Но мне особенно жаль, что я не смогу лично тебя проводить.
– И мне тоже. Но ждет работа и банда юнцов с большим самомнением и буйным воображением, кого нужно научить мыслить общечеловеческими категориями. В любом случае остаемся на связи. Держи меня в курсе, поскольку у меня странное предчувствие.
Возникла пауза.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю, как объяснить. Некое ощущение, которое мне пока сложно описать. W повторяю, мне нужно передать тебе одну вещь, возможно, очень важную, – сказал Себаштиану, вспомнив об осколке ампулы инсулина. – Я оставлю пакет на твое имя у привратника.
– Вот тебе раз, теперь ты напускаешь туману. Между прочим, никто тебя за язык не тянул.
– Я прочитаю протоколы и скажу яснее.
– Себаштиану, давай поступим иначе. Я пришлю к тебе водителя с краткими отчетами по двум эпизодам. Все документы дать тебе не могу, так как я еще с ними не закончил, но хоть что-то, чтобы ты стал разговорчивее.
– Превосходно. Но в течение часа, не позже. Потом мне нужно уйти.
– Договорились.
Морантес не подвел, досье с материалами по двум первым убийствам привезли довольно быстро. Себаштиану сказал Морантесу чистую правду: маньяк проявлялся поразительно часто. Как правило, после каждого убийства наступает период эмоционального затишья, серийнику требуется передышка, пока не завершится цикл реконструкции фантазии и навязчивые желания не подтолкнут его к новому преступлению. Тут уместна аналогия с массивной скороваркой: после того, как частично выпущен пар, внутреннее давление понижается и проходит некоторое время, прежде чем оно снова возрастет настолько, что зазвучит свисток.
Себаштиану устроился на одном из мягких диванов в гостиной. Он нетерпеливо вытряхнул документы из большого белого конверта, взглянул на часы и огорченно засопел. До начала конференции, где ему предстояло выступать, осталось меньше двух часов, а ведь еще нужно доехать до Автономного университета.[19]
В руках у Португальца оказались две подборки документов, сколотые по отдельности скрепками; их предваряла записка приятеля, гласившая: «Посмотрим, что ты извлечешь из этого».
Первый отчет содержал данные по убийству Ванессы Побласьон, известной как мадемуазель Нуар. Проститутка оказывала услуги садо-мазо, принимая клиентов в своей квартире в «австрийском» Мадриде.[20] Она также участвовала в шоу лесбиянок в низкопробном столичном кабаке два раза в неделю, что служило неплохой прибавкой к доходу от постоянной клиентуры. Ее квартира, окнами выходившая на мост Сеговии, была воплощением кошмара, апофеозом которого являлся пыточный зал с богатейшей коллекцией соответствующих атрибутов, включая маски и кожаную амуницию, цепи и ремни, плети и прочие орудия для истязаний, клетки и «коня». Убийца пришел в дом, очевидно, по предварительной договоренности. Вероятнее всего, он связался с жертвой по одному из объявлений, опубликованных в специальных журналах. Он хладнокровно задушил женщину шелковым шнуром, раздел донага и сотворил с ней нечто невообразимое, воспользовавшись различными приспособлениями из коллекции жертвы. Полицию вызвали соседи, которых в течение нескольких дней беспокоило исходившее из квартиры зловоние. Взломав дверь, полицейские обнаружили два трупа в комнате – на тело Ванессы убийца положил мертвую птичку. Вокруг одной из лапок была обернута записка, вещавшая о похоти, наказании и самоубийстве:
«Если ты хочешь действительно понять причину моего поступка, разгадай тайный смысл этого письма. Человек, безудержно потакая самым низменным страстям, уподобляется дикой твари. Утопая в пучине распутства и сладострастия, он неминуемо теряет человеческий облик. Предаваясь плотским наслаждениям, он заслуживает звания не человека, но животного. Однако лишь от нас зависит решение освободиться от земных пут, наложив на себя руки».
В результате допроса соседей и клиентуры мадемуазель нашелся человек, случайно столкнувшийся на лестнице с подозрительным типом. Возможно, именно он убил Ванессу. Свидетель описал тщедушного мужчину в длинном плаще и шляпе. Судебно-медицинская экспертиза выявила в дыхательных путях и глазах Ванессы следы газообразного вещества, концентрированного ирританта, аналогичного тому, каким вывели из строя Хуана Аласену.
Вначале следственная бригада сосредоточилась на версии, что убийство совершено озлобленным клиентом или сексуальным извращенцем, слетевшим с тормозов. Но уже через несколько дней появление второй «предсмертной» записки на месте другого преступления возбудило подозрения, что в городе действует серийный убийца.
Себаштиану не нашел в присланных документах более подробной информации и понял, что отчеты криминалистов и заключения судмедэкспертов остались у Морантеса. Португальца особенно удивила одна деталь: мертвая птичка на теле Ванессы. Что хотел сказать убийца? Себаштиану решил поразмыслить об этом на досуге.
Второе убийство произошло ночью 11 марта на вилле в пригороде Мадрида, а именно в местечке Гадаликс-де-ла-Сьерра. Хулио Мартинес, адвокат и человек в высшей степени общительный и светский, был найден мертвым в своей гостиной приходящей домработницей утром следующего дня.
