…Выйдя из палаты, Кеннеди понял, отчего Элис выбрала для них такие костюмы — людей в камуфляже так и сновали по коридорам госпиталя.
— Черт… Да они еще и с оружием… Но ведь устав святой Тересы запрещает…
— Кеннеди… Спустя три часа после Гамильтонвилля был совершен налет на Ластинг, штат Вашингтон.[8] С полудня в десяти северных штатах объявлено военное положение. Ты не знал?
Кеннеди ошарашено покачал головой.
Кеннеди, Элис и Рональд, Гамильтонвилль
7 августа 2002 года, 18:21
Рональд — тоже облаченный в камуфляж — ждал их неподалеку от госпиталя, за рулем черного «Гранд-Чероки», изрядно забрызганного грязью. Кеннеди удивился странному выбору машины — обычно на таких раскатывают захудалые фермеры, не озаботившиеся проложить между своими полями приличные дороги.
— Придется пробираться окольными путями, — объяснил Рональд. — Все трассы перекрыты, даже второстепенные. Неразбериха полная, форма пропусков меняется чуть ли не каждый час, — можем надолго застрять «до выяснения».
— Куда едем?
— На военный аэродром — неподалеку, милях в двадцати. Там пересядем на вертолет. Хотя и он сейчас не идеальное средство передвижения. Три часа назад уже сбили «вертушку», на которой летела в Ластинг группа экспертов. Отказала бортовая система оповещения «свой-чужой»…
Она катили по безлюдному Гамильтонвиллю — улицы его оживляли лишь военные машины и люди в форме. Стекла домов — те, что уцелели — оказались теперь крест-накрест заклеены широкими белыми полосами. У Кеннеди крепло странное чувство — словно он попал на съемочную площадку, где снимается фильм о событиях Второй мировой войны, — а сюжет развивается, естественно, в Европе.
— Ваши вещи, Кеннеди, в пакете, на заднем сидении, — сказал Рональд. — Но переодеваться в штатский костюм не советую. Людям в цивильном предписано сидеть по домам и не высовывать носа.
Кеннеди последовал совету, лишь надел часы, подплечную кобуру с содержимым, да переложил в карманы необходимые мелочи. И отметил — игра в псевдонимы, похоже, закончена.
— Изъятие прошло без проблем? — спросила Элис у Рональда.
— У спецназа ВВС проблем не бывает, — хмыкнул тот. — Проблемы могут возникнуть у двух мордоворотов, стороживших камеру хранения госпиталя, — когда они оклемаются.
Элис начала выспрашивать подробности, но Кеннеди перебил:
— Подождите… Объясните толком, что происходило в мире, пока я отлеживал бока на больничной койке? По-моему, я проспал конец света…
— Да так, происходили всякие мелочи, ничего серьезного, — успокоил Рональд. — Джордж-младший тут чуть было не объявил войну Канаде — заявил, что самолеты террористов базируются на ее территории, и потребовал допустить наши войска для поиска и уничтожения замаскированных аэродромов. Канадцы надули щеки, заявив, что их королевская конная полиция справится с любыми террористами, если таковые вдруг объявятся на суверенной канадской территории, — но поскольку не объявлялись, то и говорить не о чем. Госдеп и их МИД обмениваются грозными нотами, в десяти пограничных штатах объявлено военное положение — но дураку ясно, что никакой войны не будет… А больше ничего нового.
Сюрреалистичное чувство ненастоящести происходившего усиливалось. «Может, на самом деле я все еще валяюсь в коме? — мелькнуло у Кеннеди. И все это мой бред?» Мысль была успокаивающая, но он ей не поверил. Бред никогда не изобилует столь мелкими и конкретными деталями…
Кеннеди вздохнул и решил исходить из того, что всё всерьез.
— Рональд, я не знаю вообще ничего, — сказал он. — С того самого момента, когда мы сидели в твоем номере отеля — и вдруг начали падать бомбы.
Объяснила ситуацию Элис:
— В Гамильтонвилле все повторилось. Один к одному, за исключением количества атаковавших объектов — на этот раз их оказалось пять. Появились ниоткуда — практически в той же точке, вывалили бомбы — ровно пятьдесят штук — и исчезли в никуда. Опять через семнадцать минут.
— Взорвались все бомбы?
— Все до единой, — подтвердила Элис. — Хорошо хоть точность бомбометания не возросла. Наши потери — двадцать семь убитых, свыше полутора сотен раненых. Единственная толковая вещь, которую сделал Эмнуэльсон — это то, что он разместил своих людей на городской электростанции. И те, сразу — едва услышав сирены, — обесточили весь городок. А так эти его сирены принесли больше вреда, чем пользы… Большинство раненых и несколько погибших, — просто результат возникшей паники.
— Вношу уточнение, — сказал Рональд. — Пост на электростанции поставили по приказу полковника Сондерса. На тот случай, если у нападавших и в самом деле нет никакой хитрой аппаратуры. И надо же — примитивнейшая светомаскировка сработала… А в Ластинге свет отключить никто не догадался. И погибло сто семьдесят девять человек. Не повезло — одна из бомб угодила в ночной клуб, полный людей. Правда, там атаковали уже семь самолетов. Абсолютно по той же схеме.
— И ни один не сбит? — спросил Кеннеди, заранее предчувствуя ответ.
— Ни один. Под Гамильтонвиллем два звена истребителей не успели буквально на двадцать-тридцать секунд. НЛО были почти в зоне поражения…
— И что случилось утром?
— Утром началась новая бомбежка. На этот раз информационная. В Ластинге, как на грех, случилась съемочная группа Си-Эн-Эн — и тут же бабахнула в телеэфир прямой репортаж. И пошло-поехало — подключились другие каналы, радио, газеты… Все меры по обеспечению секретности пошли псу под хвост. Джордж-младший прискакал из Кроуфорда, недоклеймив своих бычков, недоосеменив своих коров и недокастрировав жеребчиков — и тут же дал пинка Молчаливому Полу, с треском провалившему операцию. Отстранил от руководства этим делом. Но с должности снять забыл. И Эмнуэльсон по-прежнему наш начальник — по линии Комитета начальников штабов, который сейчас теоретически осуществляет руководство. А на деле — всяк дудит в свою дуду.
— А что с «Дельтой»?
— «Дельта» в подвешенном состоянии, — сказал Рональд. — Никто ее не упразднял — упразднили вышестояшую структуру. Полковник приглашает всех нас собраться сегодня вечером, в частном порядке, — и решить, что делать дальше. Потому что главная загадка — откуда берутся и куда исчезают самолеты противника — остается. Президент заявил на весь мир, что они базируются на канадской территории, а выходят на доступную радарам высоту уже над нашей. Как профессионал утверждаю: полная чушь.
— А как же твоя… э-э-э… последняя версия?
— Элиза в курсе, можешь говорить открыто. Совсем версия не отпала, но возникли кое-какие моменты, заставившие подкорректировать точку зрения… Полковник все вам объяснит подробнее.
Кеннеди хотел спросить еще много чего, но прикусил язык. В самом прямом смысле слова — давно кативший по бездорожью джип особенно сильно подпрыгнул на ухабе. Дальнейшее путешествие напоминало популярное в Техасе развлечение — родео на пресловутых молодых бычках. Разговоры стали, мягко говоря, затруднены.
Потом, когда они уже подъезжали по ровной бетонной дороге к затаившейся между двух холмов вертолетной площадке, Кеннеди все-таки спросил:
— Никто не взял на себе ответственность за акции?
Ответил Рональд:
— Сразу семь организаций. И все, как одна, до сих пор были практически неизвестны. Надо думать, решили создать себе имидж на чужих делах. Но одна весьма подозрительна. Так называемая «Лига освобождения алгонкинов».[9] Дело в том, что „лигисты“ передали свое заявление сразу же после воздушной атаки Ластинга. Причем не в СМИ, а в полицию, ФБР, и в другие госструктуры. До того, как весть об этой бомбежке распространилась…
— И что заявили алгонкины?
— Ничего интересного. Сплошь общие слова. Проклятия бледнолицым собакам, требования очистить землю предков… Ахинея. Никто и никогда про этих «лигистов» раньше и слыхом не слыхивал.
— А вот я, по-моему, где-то о них слышала… — задумчиво произнесла вдруг Элис. — Только называли их не «лигистами» и не «алгонкинами» — а «либерейторами»…[10] Но вот кто мне про них рассказывал…
Вспомнить Элис не успела. Они приехали.
Подгруппа «Дельта», окрестности Милуоки, дом полковника Сондерса
7 августа 2002 года, 19:58
Полковник Сондерс устроился неплохо. Он обитал милях в четырех от места своей работы — регионального командного пункта ВВС в Милуоки.
Жильем полковнику служил украшенный колоннами премиленький особнячок в неоколониальном стиле, напоминающий дома богатых плантаторов Алабамы или Джорджии — вернее, представление об этих домах, существующее у голливудских кинематографистов. Только вместо преданных афро-американцев, говорящих через слово «масса» и «мэм», обязанности прислуги исполняли дюжие парни в черном ночном камуфляже — не говорившие вообще ничего. Весьма молчаливые. Но, судя по тому, как они старательно тянулись во фрунт перед Рональдом (хотя на униформе того не было ни единого знака различия) — это оказались именно те люди, которых он весьма обтекаемо называл «мои ребята».
