— Семь дней в неделю?
— У меня маленький бизнес. Мы никогда не отдыхаем.
— Тяжелая у вас жизнь.
— У вас тоже.
— У меня?
— В городе полно крыс.
Ричер кивнул.
— А кто владеет домом?
— Разве вы не знаете? — удивленно спросила женщина. — Вы же работаете на городской совет.
— Вы могли бы сэкономить нам время, — сказал Ричер. — В официальных бумагах царит жуткий беспорядок.
— Понятия не имею, — ответила женщина.
— Ладно, — сказал Ричер. — Желаю вам удачного дня.
— Посмотрите на окне со стороны улицы, там полно разных номеров телефонов. Может, найдете номер владельца. Вы даже представить себе не можете, сколько мне пришлось заполнить бумаг, чтобы отремонтировать мой магазинчик.
— Спасибо, — сказал Ричер.
— Хотите шоколадку?
— Я на работе, — отказался он.
Они с Грегори вышли в переднюю дверь магазина, повернули направо и взглянули на окно интересовавшего их дома со стороны улицы. Изнутри на нем висели темные шторы. На окне было приклеено около дюжины официальных разрешений. Стекло было грязным и закопченным, а бумаги — сухими и скрученными. Сроки их действия давным-давно прошли. Но на них имелись телефонные номера, написанные черным маркером, по одному на каждого участника заброшенного проекта. Архитектор, подрядчик, владелец. Грегори не стал их записывать, а достал свой маленький серебристый мобильник и сфотографировал. Затем он позвонил в «Дакоту» и доложил:
— Мы возвращаемся.
Они пошли на запад до Шестой авеню, спустились под землю и проехали по линии «С» восемь остановок до 72-й улицы. Поднялись наверх около «Земляничных полей»[3] и оказались в вестибюле «Дакоты» ровно в половине девятого.
Женщина, наблюдавшая за домом, увидела Ричера и Грегори и записала время их возвращения.
Плохая новость окончательно вывела Эдварда Лейна из равновесия. Он метался по гостиной, сжимал и разжимал кулаки и раздирал ногтями ладони.
— Выводы? — спросил он требовательно, словно имел на это полное право.
— Я пересмотрел свои выводы, — сказал Ричер. — Возможно, их не трое, а двое. Один остается с Кейт и Джейд, другой приезжает в город. На самом деле ему совсем не нужно видеть, как Грегори идет по Западному Бродвею, потому что он в любом случае собирается воспользоваться задней дверью. Он уже находится в переулке, и его невозможно заметить.
— Рискованно. Безопаснее находиться на улице.
Ричер покачал головой.
— Они неплохо сделали домашнее задание. Соседка торчит в своем магазине с половины восьмого утра до половины двенадцатого ночи. Теперь понятно, почему они выбирают такое время. Семь часов утра — это до ее прихода. И одиннадцать сорок пять в первый раз — это когда она уже ушла. Вам не кажется, что без четверти двенадцать ночи — довольно странное время? Для этого должна быть какая-то причина.
Эдвард Лейн никак не отреагировал на его слова.
— Или похититель вообще один, — продолжал Ричер. — Вполне возможно, что он действует в одиночку. Если Кейт и Джейд надежно спрятаны, он может приехать сюда сам.
— Надежно спрятаны?
— Где-то заперты. Возможно, связаны, с кляпом во рту.
— На целых двенадцать часов, которые нужны похитителю на дорогу туда и обратно?
— Это похищение, а не курорт.
— Всего один человек?
— Такое возможно, — повторил Ричер. — Может быть, его вообще не было в переулке, а он находился внутри дома и ждал. За дверью с матовым стеклом. Кто знает, может, Грегори бросил ключи прямо ему в руки.
— Они позвонят еще раз? — спросил Лейн. — Он позвонит?
— Через четыре часа все повторится.
— И?
— Что вы станете делать?
Лейн не стал отвечать ему прямо.
— Если там всего один человек, о каких спорах и разногласиях может идти речь?
— Он пытается договориться с самим собой, — сказал Ричер. — А это труднее всего.
Лейн снова принялся расхаживать по гостиной. Однако его руки перестали двигаться и замерли. Словно ему в голову пришла новая мысль. Впрочем, Ричер этого ожидал.
«Началось», — подумал он.
— Возможно, вы правы, — сказал Лейн. — И их вовсе не трое.
Ричер промолчал.
— Их не трое, а четверо. Вы — четвертый. Именно по этой причине вы сидели в кафе в первый вечер. Присматривали за спиной своего приятеля. Чтобы убедиться, что все пройдет гладко.
Ричер продолжал молчать.
— Вы вызвались следить за дверью сегодня утром, — продолжал Лейн. — Потому что знали: там все равно ничего не произойдет. Вам надо было бы присматривать за машиной и находиться на Шестой авеню, а не на Спринг-стрит. А еще вы знали, что во второй раз они попросят пять миллионов. Вы ведь один из них, верно?
В комнате повисла гробовая тишина.
— Два вопроса, — сказал Ричер. — Зачем я пошел в кафе на второй день? В тот вечер ничего не происходило. И если я плохой парень, почему я сказал Грегори, что видел машину и того типа?
— Потому что хотели втереться в наше доверие и направить нас по ложному пути. Вы наверняка знали, что я отправлю кого-нибудь на поиски свидетелей. Это же очевидно. Вы сидели и ждали моего человека, точно паук муху.
Лейн обвел взглядом комнату, и Ричер сделал то же самое. Тихая, подавленная атмосфера, скрытая угроза, шесть ветеранов отрядов особого назначения, полные враждебности к чужаку и подозрительности, которую испытывает каждый солдат к представителю военной полиции. Он по очереди посмотрел в их лица и повернулся к фотографии на столе.
— Жаль, — сказал Ричер. — Ваша жена красивая женщина, мистер Лейн. Да и дочь очень славная девочка. Если вы хотите получить их назад, только я смогу вам помочь. Я уже вам сказал, ваши парни могут начать войну, но они не следователи. Они не сумеют найти то, что вы ищете. Я знаю таких ребят. Они свою задницу не в состоянии отыскать, даже если я дам им зеркало на палке.
Все молчали.
— Вы знаете, где я живу? — спросил Ричер.
— Я могу узнать, — ответил Лейн.
— Не сможете, — возразил Ричер. — Потому что на самом деле я нигде не живу. Я путешествую. По всей стране. Так что если я решу сейчас уйти отсюда, вы меня до конца своей жизни не увидите. Можете в этом не сомневаться.
Лейн ничего не ответил.
— И разумеется, Кейт тоже не увидите, — добавил Ричер. — В этом тоже можете не сомневаться.
— Вы не уйдете отсюда живым, если я вас не отпущу, — заявил Лейн.
Ричер покачал головой.
— Вы не станете пользоваться огнестрельным оружием внутри «Дакоты». Думаю, это будет нарушением одного из правил найма квартиры. А рукопашного боя я не боюсь. С вашими малышами я легко справлюсь. Вы же помните, как обстояло дело, когда вы служили в армии? Если у вас возникали проблемы, кого вы звали на помощь? Сто десятое особое подразделение, вот кого. Жестким мужчинам требуются самые жесткие копы. Я был таким копом. И могу снова им стать. Против вас всех одновременно, если пожелаете.
Они молчали.
— Я здесь вовсе не затем, чтобы направить вас по ложному следу, — сказал Ричер. — Если бы это входило в мои планы, сегодня утром я предоставил бы вам фальшивое описание двух мужчин. Они могли быть высокими, коротышками, толстыми, худыми, какими угодно. Эскимосами в меховых шапках. Африканцами в парадных ритуальных одеждах. Я бы отправил вас гоняться за призраками по всему городу. Но я этого не сделал. Я пришел сюда и сказал, что, к моему сожалению, пока не могу вывести вас на правильный след. Потому что мне действительно очень жаль, что все так получилось.
Все вокруг него продолжали молчать.
— Но вы должны набраться терпения, — закончил Ричер. — Мы все должны. Потому что подобные вещи никогда не бывают простыми.
Наступила тишина. Затем Лейн выдохнул и кивнул.
— Приношу свои извинения, — сказал он. — Самые искренние. Пожалуйста, простите меня. Это сказывается стресс.
— Я не обиделся, — ответил Ричер.
— Миллион долларов за то, чтобы найти мою жену, — выпалил Лейн.
— Мне? — спросил Ричер.
— В качестве платы за услуги.
— Моя зарплата заметно повысилась. Несколько часов назад она была двадцать пять тысяч.
— Ситуация стала значительно серьезнее, чем была несколько часов назад.
Ричер ничего не ответил.
— Вы принимаете мое предложение? — спросил Лейн.
— Поговорим о плате позже, — сказал Ричер. — Если я добьюсь успеха.
— Если?
— Сейчас мы от них отстаем. Успех зависит от того, как долго мы сможем это тянуть.
— Они еще позвонят?
— Думаю, да.
— Почему вы упомянули африканцев?
— Когда?
— Только что. Вы сказали: «Африканцами в парадных ритуальных одеждах». В качестве примера фальшивого описания преступников.
— Вы же сами сказали, что это был пример.
