— Ты не ответил на мой вопрос, — наконец произнес Харди.
— Какой вопрос?
— Почему ты не назвал себя, когда звонил?
— Ну, я перепугался, вот. Я впервые видел мертвеца, и я испугался. Мне до сих пор страшно.
— Тогда зачем ты тайком вернулся на поляну? Почему пытался от нас спрятаться?
— Ну, я боялся, понимаете, но все равно хотелось увидеть, что там происходит. Это же не преступление, правда?
— Может, и нет.
Они съехали с шоссе и теперь пробирались среди других машин. Уже показались высокие здания в центре Мемфиса.
— Надеюсь, что ты говоришь правду, — заметил Харди.
— А вы мне не верите?
— Есть кое-какие сомнения.
Марк проглотил комок в горле и посмотрел в боковое окно.
— А почему у вас сомнения?
— Могу рассказать тебе, что я думаю, малыш. Хочешь послушать?
— Конечно, — сказал Марк без всякого энтузиазма.
— Так вот, я думаю, что вы бегали в лес курить. Я нашел несколько свежих окурков у того дерева. Я думаю, вы сидели под деревом, покуривали, и видели все от начала до конца.
Сердце Марка ушло в пятки, и он весь покрылся холодным потом. Однако он помнил, что очень важно оставаться спокойным. Просто не надо обращать внимания. Харди там не было. Он ничего не видел. Он почувствовал, как дрожат руки, и сунул их под себя. Харди внимательно наблюдал за ним.
— А вы арестовываете детей за курение? — спросил Марк несколько осевшим голосом.
— Нет. Но дети, врущие полицейским, могут попасть в большую беду.
— Да я не вру, честно! Я там раньше курил, не сегодня. Мы просто шли лесом, думали, может, покурить, и наткнулись на машину и Роми.
Харди немного поколебался, потом спросил:
— А кто такой Роми?
— Ну, того человека так зовут, разве нет?
— Роми?
— Разве вы не так его называли?
— Нет. Я сказал твоей матери, что его зовут Джером Клиффорд и что он из Нового Орлеана.
— А я думал, вы сказали Роми Клиффорд из Нового Орлеана.
— Что это за имя Роми?
— А я откуда знаю?
Машина повернула направо, и Марк посмотрел вперед.
— Это больница Святого Петра?
— Так здесь написано.
Харди припарковался в сторонке, и они вместе смотрели, как машина «скорой помощи» пятится задом к входу в приемное отделение.
Достопочтенный Рой Фолтригг, прокурор США по Южному округу, Новый Орлеан, штат Луизиана, республиканец, аккуратно пил из банки томатный сок, вытянув ноги на заднем сиденье своего сделанного на заказ «шевроле-универсала», пока тот мягко мчался по скоростному шоссе. Мемфис находился в пяти часах езды к северу, и он бы мог воспользоваться самолетом, но не сделал этого по двум причинам. Прежде всего — бумажная волокита. Разумеется, он мог сослаться на то, что это официальная поездка, связанная с делом Бойда Бойетта, и если кое-где кое-что преувеличить, то, возможно, и сошло бы. Но получить назад деньги удалось бы только через несколько месяцев после заполнения восемнадцати различных форм. Второе, и самое существенное, — он не любил летать. Если бы он подождал три часа до рейса, то еще через час, а именно в одиннадцать вечера, был бы в Мемфисе. Но и так они будут там к полуночи. Он никому не признавался, что боится самолетов, и понимал, что когда-нибудь ему придется обратиться по этому поводу к психиатру. А пока он на собственные деньги приобрел этот великолепный «универсал», напичканный всевозможными приспособлениями, снабженный телевизором, двумя телефонами и даже факсом. В нем он колесил по Южному округу Луизианы. За рулем всегда сидел Уолли Бокс. В «шевроле» было значительно приятнее и удобнее, чем в любом другом лимузине.
Рой медленно снял туфли и уставился в окно на ночной пейзаж, проносящийся мимо. Специальный агент Ларри Труманн сидел с радиотелефоном у уха. На другом конце мягкого сиденья разместился помощник прокурора Томас Финк, верный сотрудник Фолтригга, занимающийся делом Бойетта восемьдесят часов в неделю. На него же свалится и вся работа в суде, в основном черновая, тогда как наиболее легкую и впечатляющую часть возьмет на себя сам босс. Как обычно, Финк изучал очередной документ и одновременно прислушивался к бормотанию агента Труманна, сидящего напротив него на вращающемся кресле. Труманн вел переговоры с отделением ФБР в Мемфисе.
Рядом с Труманном, в таком же вращающемся кресле, сидел специальный агент Скиппер Шерфф, который делом Бойетта занимался мало, но так случилось, что у него оказалось свободное время для этой увеселительной поездки в Мемфис. Он что-то писал в блокноте. Этим он и будет заниматься все последующие пять часов, потому что в этом тесном кружке власть имущих ему абсолютно нечего было сказать, да никто и не захотел бы его слушать. Он будет сидеть, послушно записывая в блокнот указания своего начальника, Гарри Труманна и, разумеется, самого главного — достопочтенного Роя. Шерфф, не отрываясь, смотрел на свою писанину, изо всех сил стараясь не встречаться глазами с Фолтриггом и тщетно пытаясь разобрать, что там Мемфис говорит Труманну. Известие о смерти Клиффорда поступило к ним в офис только час назад, и Шерфф до сих пор не мог понять, как он попал в машину Роя, несущуюся сейчас по автостраде, и зачем он с ними едет. Труманн только приказал ему сбегать домой, собрать кое-какие вещи и немедленно идти в офис Фолтригга. Что он и сделал. Так что теперь оставалось только писать и слушать.
Шофер, Уолли Бокс, хоть и имел юридическое образование, знать не знал, что с ним делать. Официально он, как и Финк, числился помощником прокурора, но на самом деле был у Фолтригга мальчиком на побегушках. Он водил его машину, носил за ним его дипломат, писал ему речи, общался с прессой. Последнее занимало половину его времени, поскольку шеф очень заботился о своем имидже. Бокс был далеко не дурак. Он поднаторел в политических интригах, всегда поддерживал своего босса и был предан как ему самому, так и его делу. Фолтригга ожидало большое будущее, и Бокс был уверен, что одним прекрасным днем он будет шептаться с важным видом с этим великим человеком, прогуливаясь вокруг Капитолийского холма.
Бокс понимал, какое значение имеет дело Бойетта. Это будет самый крупный судебный процесс в блистательной карьере прокурора, такой, о котором тот мечтал и который сделает его известным всей стране. Бокс знал, что Фолтригг ночей не спит, придумывая, как доказать вину Барри Ножа Мальданно.
Ларри Труманн закончил разговор и отложил телефон. Ему было чуть за сорок, опыта ему было не занимать, а до пенсии оставалось еще десять лет. Фолтригг ждал, что он скажет.
— Они пытаются уговорить полицию в Мемфисе передать нам машину, чтобы мы могли ею вплотную заняться. Это займет часа два. Им нелегко объяснить там все насчет Клиффорда и Бойетта, но кое-какие сдвиги уже намечаются. Начальник нашей конторы в Мемфисе, Джейсон Мактьюн, парень крутой и убеждать умеет. Он как раз сейчас беседует с начальником полиции Мемфиса. Мактьюн связался с Вашингтоном, оттуда позвонили в Мемфис, так что через два часа мы машину получим. Единственный выстрел в голову, очевидное самоубийство. Судя по всему, он сначала старался покончить с собой, надев шланг на выхлопную трубу, но это почему-то не сработало. Он пил таблетки кодеина и запивал их виски. О пистолете ничего не известно, но еще слишком рано. Мемфис сейчас этим занимается. Дешевенький, 38-го калибра. Решил, что может проглотить пулю.
— Это точно самоубийство? — спросил Фолтригг.
— Абсолютно точно.
— И где же он все проделал?
— Где-то к северу от Мемфиса. Заехал в лес на своем «линкольне» и застрелился.
— Полагаю, свидетелей не было?
— Вроде бы нет. Пара мальчишек нашли тело на поляне.
— Много времени прошло после самоубийства?
— Да нет. Через несколько часов они произведут вскрытие и установят точное время смерти.
— Почему Мемфис?
— Неясно. Если и была причина, мы о ней еще не знаем.
Фолтригг раздумывал над информацией, потягивая томатный сок. Финк делал пометки в блокноте. Шерфф старательно писал. Уолли Бокс ловил каждое слово.
— Как насчет предсмертной записки? — спросил Фолтригг, поглядывая в окно.
— Тут есть кое-что любопытное. У наших ребят в Мемфисе есть копия, не очень хорошая, и они попытаются передать нам ее по факсу через несколько минут. Похоже, он написал ее черными чернилами, и почерк достаточно разборчив. Пара строк для секретарши относительно похорон — он просит, чтобы его кремировали, — и указания насчет того, как распорядиться мебелью в офисе. Сказано также, где завещание. Разумеется, о Бойетте ни слова. Потом он, судя по всему, пытался что-то добавить синей шариковой ручкой, но в ней кончилась паста, как только он начал писать. Там каракули, трудно разобрать.
— И что там?
— Не знаю. Все у мемфисской полиции — записка, пистолет, таблетки, все вещественные доказательства из машины. Они и шариковую ручку без пасты нашли в машине, похоже, что та самая, с помощью которой он пытался что-то приписать к записке.
