— Ясное дело. Ты хочешь уболтать меня до такой степени, чтобы я, как слюнявый идиот, вышел из магазина с поднятыми руками. Неужели ты думаешь, я способен свернуть с пути, когда конец уже близок?
— Я думаю, что ты хочешь совершить самоубийство, забрав с собой всех этих людей.
— Ты так считаешь? — в тоне его голоса прозвучало смутное удовлетворение.
— Это серьезное заявление, Джерри. И серьезный удар по моей карьере. Но мы могли бы договориться. Ты ведь знаешь, как это бывает. У тебя там семнадцать заложников. Скажем прямо, немалое количество людей. И если бы ты согласился отпустить женщин…
— Да ладно, Фиби. Неудачный ход.
— Для тебя — может быть, но я должна делать свою работу. Думаю, мы оба знаем, что пришло время спросить о состоянии заложников.
Она потерла шею, пытаясь снять напряжение. А дальше все пошло по накатанной колее: просьбы передать заложникам еду и медикаменты — и отказы, снова отказы.
Так прошел еще один час.
Дункан стоял у бутика рядом с Фином.
— С ними все в порядке. Никто не ранен. Фиби все время втягивает его в разговор, подбрасывает ему то одну тему, то другую. Ей-богу, не знаю, как она это делает.
— Прошло уже почти четыре часа.
— Я знаю.
Со своего места Дункан мог видеть снайперов — в распахнутых окнах, в дверных проемах, на крышах домов. Что, если они откроют огонь? Вдруг пуля попадет в Ма или в Лу?
Он устало присел на корточки.
— Если бы речь шла о деньгах… Бог ты мой, если бы дело было только в деньгах, я бы…
— Я знаю. — Фин присел рядом с ним. — Я знаю, Дунк.
— Фиби… она все время наводит его на разговор о заложниках, спрашивает, как они себя чувствуют, уговаривает его отпустить хоть несколько человек. Еще она спросила, не может ли он назвать нам их имена, но он заявил, что ему нет дела до этих людей. Уж не знаю, к лучшему это или к худшему.
— Это тянется уже слишком долго.
— Возможно. Возможно, ты и прав, — он сжал руку Фина. — Позаботься об остальных, а я вернусь в бутик, посмотрю, что еще можно сделать.
Несмотря на кондиционеры, воздух в бутике был жарким и влажным. Дверь постоянно открывалась — входили и выходили все новые копы, так что уличная жара понемногу просочилась внутрь. Кожа Фиби блестела от пота. В отчаянной попытке сохранить хоть немного прохлады она постаралась как можно выше поднять волосы, заколов их на самой макушке.
Сейчас она стояла перед демонстрационной доской, в очередной раз изучая схему ювелирного магазина. Теперь на этой схеме появились красные крестики — своего рода метки. Достаточно передвинуть Уолкена в одно из этих мест, чтобы в дело вступила группа захвата.
— Наши эксперты побывали у задней двери, — сообщил ей Гаррисон. — Они думают, что смогут разминировать ее, не задев при этом систему сигнализации.
— Они не могут знать этого наверняка.
— Они вполне уверены в своих силах.
— Это потому, что им надоело ждать. Вы не хуже меня знаете, что все они устали, все хотят действовать. В этом и состоит опасность длительных переговоров. Мне нужно еще немного времени. Скоро ему придется выводить заложников в туалет, вот тут-то мы и попытаемся обернуть ситуацию в свою пользу.
— Сержант Микс хочет знать, что с его сыном.
— Я понимаю, — Фиби отерла лицо бумажным платком. — Скажите ему, я попытаюсь выяснить это во время очередных переговоров.
— Если вам не удастся выманить его из этого угла в течение следующего часа, я распоряжусь, чтобы наши занялись взрывным устройством. Вы знаете, он не намерен выходить оттуда живым. Убрать его раньше — единственный способ спасти заложников.
— Я вытащу его из угла, пусть даже это займет чуть больше времени.
— Если это займет слишком много времени, вы можете совершить ошибку. Вот почему вы работаете в команде. Сами вы рано или поздно устанете и совершите ошибку.
— Он очень надеется на то, что я ошибусь. Но дело не только в этом. У него есть какая-то цель. И пока он не осуществит задуманное, он не будет убивать заложников. До тех пор, пока это не произошло, они в полной безопасности.
Выходя из бутика, Гаррисон столкнулся в дверях с Дунканом. Фиби в удивлении вскинула брови, когда увидела в руках последнего несколько пакетов с едой.
— Я подумал, что вам стоит немного перекусить.
Даже мысль о еде вызвала у нее тошноту. Тем не менее ей действительно стоило подкрепиться — это могло удержать ее от возможной ошибки.
— Ты мой спаситель.
Дункан поставил сумки на стол, так что полицейские сами могли выбрать себе еду. Затем он снова повернулся к Фиби:
— Чья очередь звонить?
— Я позволю ему проявить инициативу.
— Прекрасно. — Дункан помассировал ей плечи. — Я звонил твоей маме. Дома все в порядке, только они немного беспокоятся за тебя. Все сейчас только и говорят что о происшествии в ювелирном.
— Это как раз то, чего ему хотелось, — она устало опустила голову на плечо Дункану. — Обо мне уже давно так никто не заботился. А вдруг я привыкну к твоей заботе?
— Вот и замечательно.
— Как там Фин и остальные?
— Они испуганы. Я — нет. — Оба они знали, что это неправда, но так им было легче. — Я знаю, что тебе удастся вызволить их оттуда.
— Что ты слышишь в его словах?
— Он все время крутит, хитрит, говорит то одно, то другое. И все же…
— Все же?
— В этом проглядывает несомненное удовлетворение собой.
— Ты прав. Ты действительно умеешь слушать.
Спина у Ма Би болела, в висках пульсировало. Милашка Пэтси давно перестала плакать. Она свернулась калачиком на полу, положив голову на колени Ма. Время от времени заложники перешептывались, но захвативший их человек не обращал на это никакого внимания.
Некоторые дремали. Должно быть, им хотелось верить, что все происходящее — не более чем дурной сон.
— Фин, наверное, страшно напуган, — тихонько сказала Лу. — Ливви. Главное, чтобы он ничего не говорил Ливви. Не хочу, чтобы она боялась. О, Ма, моя девочка.
— С ней все в порядке. Тебе это хорошо известно.
— Почему он ничего не делает? Когда он решится хоть что-нибудь предпринять?
— Не знаю, детка. Но я намерена кое-что сделать. Я намерена сходить в туалет.
У остальных это заявление вызвало одобрительный шепот.
— Давай я спрошу, — предложила Лу.
— Нет уж, лучше я. Может, с пожилой женщиной он обойдется повежливее. Мистер! — обратилась к нему Ма, прежде чем Лу успела возразить. — Эй, мистер! Некоторым из нас надо бы сходить в туалет.
Они уже обращались к нему прежде, но он их просто проигнорировал. Однако на этот раз он обернулся и взглянул на Ма пустыми глазами.
— Прошло уже несколько часов, — напомнила ему она. — Хорошо бы отвести нас в туалет, если, конечно, вы не хотите увидеть здесь большую лужу.
— Придется еще потерпеть.
— Но…
Он поднял пистолет.
— Если я пущу в тебя пулю, вряд ли тебя будет волновать проблема туалета. Так что заткнись.
У него был свой, заранее спланированный график. Перерыв должен был состояться через три часа после начала переговоров. Именно в это время заложникам следовало посетить туалет — всем по очереди. Но он забыл об этом, а сейчас уже пора было сделать очередной звонок. Пусть ждут до следующего перерыва — или мочатся под себя.
К черту.
— Что, если я запрошу десять миллионов долларов? — поинтересовался он у Фиби.
— Тебе нужны десять миллионов, Джерри?
«Только послушайте ее — камень и тот бы растаял».
— Допустим.
— Прекрасно. А что я получу взамен?
— Можешь надеяться, что я не пристрелю кого-нибудь из заложников.
— Боюсь, Джерри, что это негативный ответ. Ты же знаешь, как мы работаем. Я бы попыталась достать тебе десять миллионов. Но начальство потребует что-то взамен — что-то конкретное и весомое.
— Допустим, за эту сумму я мог бы отпустить всех женщин.
— Я достаю тебе десять миллионов, а ты взамен отпускаешь женщин? Что ж, об этом стоит поговорить.
— Я думаю.
— Еще один важный момент, Джерри. У тебя в руках — раненый заложник. Ты сам сказал, что ранил Арнольда Микса.
Он взглянул на Арни. На лице у того запеклась кровь, рот был заклеен липкой лентой, а к телу прикреплено взрывное устройство.
— Да уж, этот парень знавал лучшие деньки.
— Прежде чем я начну вести переговоры о деньгах, мне нужно убедиться, что Арнольд Микс жив и раны у него неопасные. Ты же знаешь, кто его папа. Мне приходится считаться с ним.
— Ублюдок жив.
— Я признательна тебе за то, что ты это подтверждаешь. Но мне хотелось бы лично поговорить с ним. Если я скажу начальству, что слышала его голос, они охотнее пойдут мне навстречу в вопросе о деньгах.
— Ладно.
