…сен, не договорила она внутри себя, когда часы (те самые, сберегаемые, как скорбная реликвия) оказались в кулаке сына. Движение было мгновенным, едва ощутимым — только муж упал. Кровь на часах, на той части, которая лишилась ракеты. Крики — её и Лёшины. Тот — сын — молчал. Она вцепилась в него сзади. Не удержала. Зато ощутила сквозь одежду, какой он. Дохлая склизкая рыбина, прикрытая бомжацким гнильём.
Гнев выпрямил Надежду Михайловну. Гнев сделал её цельной, убрав колебания между злостью и виной. Пакет с сухарями валялся на полу: рассыпалось труховатое содержимое. Зачерпнув хлебную труху, швырнула целую горсть её в бледное плоское лицо. Есть! Он выронил часы. Отпустил Алексея, который уже не издавал никаких звуков — так и валялся на полу с окровавленным лицом. Вцепился себе в глаза, будто хотел вырвать их из головы. Царапал, выпуская из-под ногтей струйки крови. Замычал:
— Мыа-ма…
— Вот тебе мама, — сказала она и швырнула часы ему в висок.
В последующие минуты, заполненные тем, что она сперва колотила его всем тяжёлым, что подвернётся под руку, а потом рвала руками податливую, как-то чересчур уж охотно отстающую от костей плоть, она отчётливо осознавала себя. И не осознавала никакой вины в себе. Сын пришёл, чтобы их убить. Она убивает сына. Это настолько невероятно, что не способно вписаться в понятие вины.
А значит, она не станет винить себя. Никогда больше.
Закончив, она пошла в ванную, чувствуя в теле непривычную лёгкость. Даже хромалось ей сейчас меньше. Она приняла душ, отмываясь от назойливой рыбности. Вернулась. Драгоценный супруг стонал, держась за окровавленную, вздутую левую часть лица. По экрану телевизора с отключённым звуком скакали пёстрые картинки. Она дала Лёшке перекись и вату, позвонила в «Скорую». То, что выглядело сыном, валялось грудой тухлятины и рваной одежды. Оно умерло по меньшей мере неделю назад. Ни один следователь в мире не припишет ей убийство. Неделю назад они с Лёшкой были на даче, где их видела тьма народа.
Больше никакой неопределённости. Теперь она точно знает, где её сын и что с ним. Знает, что ему никто не причинит вреда — и он никому не причинит вреда. Разве этого мало для любой матери?
Закат кончился. Паркет сделался серым. Сухари — точнее, то, что от них осталось — рассыпались по полу не то паршой, не то пеплом. Она принесла совок и веник и начала подметать — неторопливо, тщательно.
Впервые со времени беременности ей было так хорошо.
Александр Юсупов
ПРОКЛЯТЫ И ЗАБЫТЫ
Мёртвые птицы валялись по всему вольеру. Перья на их безжизненных шеях топорщились от сильного, холодного ветра. Скворцов в растерянности оглядывался по сторонам, всхлипывал и сокрушённо качал головой. Потоптавшись на месте, он перешагнул через ограду вольера и направился к небольшой луже, около которой сидел на корточках высокий, крепко сбитый мужчина лет сорока.
— Миш, ну как же так?! Мы же их как деток! — запричитал Скворцов, встав около него. — Витамины из Германии выписывали, тёплый пол сделали! Как такое могло случиться?!
— Свинец! — веско ответил мужчина и резко поднялся, скривив лицо от досады.
— Какой свинец? — удивлённо ахнул Скворцов.
— Под озером был закопан контейнер со свинцовыми шариками. Видимо, остался от предыдущих владельцев. За долгие годы вода размыла крышку. Когда мы решили провести реконструкцию вольера и высушили озеро, птицы нашли шарики, приняли их за камушки, наклевали себе в зоб и отравились. Идиотская случайность. Здесь никто не виноват, Иван Петрович. Так получилось. Нужно убрать тушки и тщательно очистить вольер от свинца. Мне очень жаль.
Скворцов хотел сказать что-то, но не справился со слезами, махнул рукой и, отвернувшись в сторону, пошёл прочь. Михаил присел над одной из птиц и, достав скальпель, начал аккуратно делать разрез.
— Господин Солин? — раздался отрывистый бас позади него.
Зоолог поднял голову и увидел мужчину в строгом чёрном костюме. Коротко стриженный, гладко выбритый, без единой складочки на рубашке, незнакомец источал образцовую аккуратность.
— Полковник Рысин, — представился мужчина, когда Солин подошёл к ограде вольера. — Можете уделить мне пару минут?
— Конечно. Давайте поговорим по пути к ветблоку.
Они пошли по асфальтовой дорожке, и Солин невольно отметил идеальную осанку собеседника.
— Вы свободны сегодня после работы? Скажем, часов в семь.
— Вообще-то, я хотел задержаться в зоопарке до ночи. У нас скоро роды у гориллы, надо бы понаблюдать за ней.
— Найдите кого-нибудь, кто сможет понаблюдать вместо вас. Насколько я знаю, в зоопарке есть штатный ветврач.
— Есть то есть… только вот слишком молодой. Он роды принимал на прошлой неделе у тарпана, чуть в обморок не упал…
— И всё-таки я настоятельно прошу вас освободить сегодняшний вечер!
— Простите, но для чего?
— Скажем так, один высокопоставленный офицер, мой непосредственный начальник, хочет встретиться с вами.
— Пусть приезжает сюда — понаблюдаем за гориллой вместе, — улыбнулся зоолог.
— Ваш юмор неуместен, — нахмурился Рысин. — Я буду ждать вас у арки сегодня ровно в семь вечера.
— Там стоянка запрещена — нарвётесь на штраф!
— Не забудьте, сегодня ровно в семь.
Солин ухмыльнулся и покачал головой.
— Послушайте, полковник, мне плевать, во сколько и где вы будете меня ждать! Я уже объяснил, что должен сегодня присмотреть за гориллой, так что перенесите свой визит на другой день.
Рысин подошёл вплотную к зоологу, стряхнул пёрышко с его плеча и спокойным, значительным тоном попросил:
— Пожалуйста, не опаздывайте.
* * *
Ровно в семь вечера Солин вышел из-под арки зоопарка и сел в чёрный, блестящий воском мерседес.
— Искренне рад, что вы приняли наше приглашение, Михаил, — блеснул улыбкой полковник.
— Не примешь тут! Директор чуть ли не на коленях упрашивал, — буркнул Солин в ответ.
— Моё начальство умеет убеждать. К тому же дело не терпит отлагательств.
Выскочив за город, машина помчалась по широкому, четырёх полосному шоссе и вскоре подъехала к шлагбауму перед массивным двухэтажным особняком. Шлагбаум поднялся, мерседес мягко проскользнул во двор и остановился у крыльца.
— Выходите, Михаил! В машине с вами говорить никто не собирается, — улыбнулся Рысин.
Двое рослых, молодых офицеров провели Солина в просторный, полутёмный кабинет с портретом президента в широкой позолоченной рамке и попросили подождать на диване. Он просидел в тишине минут двадцать, прежде чем двери открылись, и на пороге появился мужчина в штатском с острым, «орлиным» носом. За его спиной неслышно ступал Рысин.
— Здравствуйте, Михаил, — поздоровался незнакомец.
— Добрый день.
— Меня зовут Алексей Дмитриевич, я — генерал-полковник российской армии, в моём непосредственном подчинении находятся войска радиационной, химической и бактериологической защиты.
— Очень приятно.
— Взаимно. Простите, что оторвали вас от важных дел, но нам нельзя терять ни секунды — вопрос очень серьёзный!
— А в чём собственно дело?
— Хм. Садитесь поближе к столу. Нам предстоит обсудить один очень деликатный вопрос. Хотите выпить?
— Не отказался бы.
Алексей Дмитриевич достал из сейфа бутылку «Курвуазье», плеснул в три бокала и приветливо улыбнулся.
— Давайте, за знакомство.
Генерал с Солиным выпили, Рысин поставил бокал на место нетронутым.
— Что вам известно про вирус Z-71/19? — спросил Алексей Дмитриевич, опускаясь в кресло.
Михаил вздрогнул, губы его скривились:
— Этот вирус год назад убил мою жену и сына, генерал.
— Мы в курсе, — мягко сказал Алексей Дмитриевич. — В курсе. Поэтому наш выбор пал именно на вас.
— Какой выбор? — не понял Солин.
— Расскажите ему, — кивнул генерал в сторону Рысина.
Полковник повернулся лицом к гостю и спросил:
— Что вам вообще известно о вирусе и заразившихся им людях?
— Да почти ничего, как и всем остальным. Вирус появился где-то в Африке пару лет назад, начал быстро распространяться. Патогены передаются со слюной заражённых после укусов. Укушенный человек через несколько часов после заражения превращается в кровожадную тварь («зомби» в простонародье). Насколько мне известно, большинство государств держат «своих» заражённых на арендованных островах под усиленной охраной. В странах победнее строят «лепрозории» прямо на материке. Источник заразы, вроде бы, уничтожен.
— В принципе всё верно, — подтвердил полковник, — но давайте я расскажу поподробнее, чтобы вы понимали, о чём идет речь. Примерно два года назад в представительство Красного креста в Конго поступили сведения о странной форме лихорадки, зафиксированной в тропиках. Согласно нашим данным там находилась американская исследовательская лаборатория, которая разрабатывала бактериологическое оружие под прикрытием завода по утилизации ядерных отходов. Лаборатория питалась энергией от портативного реактора, находившегося в пристройке. По невыясненным причинам реактор взорвался, один из вирусов вырвался из лаборатории и мутировал в радиации. В результате на свет появилось страшное, неконтролируемое оружие. Попадая в организм человека, патогены перестраивают нервную систему человека и воздействуют на его мозг.
