Ознакомительная версия.
— Чего сел, бери его! — заорал Поляков, на бегу отклоняясь в сторону.
Халилов выскочил из-за руля. Но ничего сделать он не успел. Боб вскочил по другую сторону автомобиля и как ни в чем не бывало пустился бежать дальше.
Но момент был упущен. Поляков на полном ходу миновал автомобиль и пустился следом. Обернувшись, Боб увидел лицо преследователя совсем рядом — Поляков заметил, как в страхе исказилась его физиономия.
— Че вам надо?!
Поняв, что его догоняют, Боб сдался. А ведь мог попытаться — уже через два квартала уходящей вниз, словно в преисподнюю, улочки начинались такие дебри, куда не сунется ни один здравомыслящий водитель. Но Боб расставил руки, показывая, что сдается. На бегу Поляков налетел на него и дернул за шиворот. Боб плюхнулся в мокрую траву, пропитанную мерзкой коричневой кашей.
— Так-то лучше, — тяжело дыша, выплюнул Поляков. Легкие горели огнем. — Сайгак, твою мать…
А потом он увидел местных. Двое мужиков выбрались из ворот домишки. Грязные штаны и свитера. Суровые лица тех, кто привык выживать. У одного в руке деревянная рукоятка топора, у второго полено.
— Что за дела? — прорычал мужик с топорищем. Поляков дернул Боба за шиворот, поднимая с земли. Боб с надеждой уставился на мужиков. Первый, с топорищем, шагнул вперед. Его вид не сулил Полякову ничего хорошего. — Мы его знаем. А тебя нет. Отпусти его.
Сзади подбежал Халилов и непонимающе уставился на незнакомцев.
— Мужики, помогите, он… — начал Боб и тут же получил удар в живот от Полякова. Мужик с топорищем угрожающе напряг руку. Боковым зрением Поляков заметил, как Халилов потянулся к поясу с закрепленной на ней кобурой, и махнул рукой. Доставать оружие было бы большой ошибкой.
— Полиция, — сказал Поляков, глядя мужику в глаза. — Мы из полиции.
— А мне срать, откуда вы. Отпусти пацана.
Из одного из дворов вышли еще двое. Пока они просто уставились на перепалку посреди улочки. Но если понадобится — вмешаются. Только взаимовыручка местных помогала им выживать здесь все эти годы.
Халилов снова дернулся. Поляков, не поворачивая головы, процедил ему:
— Машину подгоняй, придурок. — и, заметив краем глаза, как Халилов попятился назад, снова обратился к мужику. — Я из пятнадцатого квартала. Я родился и вырос в Яме. Девчонка Мазуровых была моей невестой. Слышал про Мазуровых?
Мужик прищурился. Фамилию он явно слышал. И сразу понял, о чем речь. Сейчас он лишь пытался понять, не врет ли ему чужак.
Сзади зашуршал двигатель. Тихонько скрипнули тормоза. Поляков, не сводя глаз с мужиков, толкнул Боба к машине.
Когда они тронулись, Халилов перевел дух.
— Мда, ну и народ… Дал бы мне ствол достать, и все. Они же не совсем придурки, чтобы на ствол лезть…
— Если бы ты начал пугать их стволом, из Ямы ты бы уже не выбрался, — буркнул Поляков и отвернулся к окну.
Все началось около десяти утра. Поляков только освободился после традиционного утреннего развода в кабинете у шефа угрозыска Промышленного ОВД и собирался отправиться по делам на территорию, как начальство снова вызвало его. В кабинете у Заволокина сидели двое оперов из городского главка.
— Вот, капитан Поляков, — зачем-то представил его Заволокин. — С тобой коллеги из убойного хотят поговорить.
Халилов. Поляков видел его вчера в Яме.
— А что случилось?
— Мы работаем по вчерашней мокрухе, — поведал Халилов.
— В курсе. Я был там.
— Ну да. Так вот, там кое-что нашли. Пальцы.
Поляков нахмурился.
— Как такое может быть? Трупы несколько лет там пролежали, уже в скелеты превратились. А отпечатки это следы жировых отложений с отпечатком рельефа подушечки пальцев. Как только высыхает жир…
— Пальцы были не внутри. На входной двери в эту лачугу. А именно, на ручке замка.
— Значит, это не ваш клиент.
— Но что-то этот Боб может знать.
— Боб? — удивился Поляков.
— Потому тебя и пригласили, — закивал Заволокин. — Этот торчок ведь на твоей территории проживает. У тебя на него даже материал какое-то вроде был. И вот теперь наш торчок нужен коллегам. Помоги, чем сможешь, Поляков. Дело, сам понимаешь, на контроле на самом верху.
Боба звали Александр Конев. Типичный гопник и наркоман с рабочих окраин Промышленного района, вплотную примыкавших к низинам и трущобам Ямы. Последние два месяца Боб был у Полякова на карандаше. В розыск его не объявляли — если разыскивать всех по официальным каналам, то в дежурке стен для ориентировок не хватит — но Поляков держал кличку наркомана на контроле. Опер искал Боба за грабеж. Два месяца назад потерпевший — простой работяга, решивший съездить в Яму к приятелю, но неосмотрительно выбравший для этого темное время суток — нарвался в самом начале Замаячного поселка на местных. Его избили и отобрали кошелек. Несмотря на стресс, темноту и скорость, с которой все произошло, терпила нашел лицо одного из грабителей в альбоме с фотографиями «клиентуры» Промышленного ОВД. Это был Боб-Конев.
Все это время текучка не давала Полякову заняться Бобом всерьез, всегда находились дела посрочнее и поважнее. Правда, пару раз он все-таки выкроил время и наведался на несколько адресов. Так он узнал, что Боб может обитать у своей девушки. Та жила в лачуге на западной окраине Ямы. Поляков побывал у нее и услышал, что, «мамой клянусь», Боба она не видела уже целую вечность.
Сегодня она сказала то же самое. Правда, Поляков разглядел мужские кроссовки под полкой в прихожке. Поэтому со всей торжественностью, на которую он был способен, Поляков объявил девице, что Боб должен ему позвонить. Его ищут люди из УВД, дело серьезно, у него огромные проблемы, и его найдут даже в Яме.
Боб не медлил. Уже через десять минут после визита Полякова наркоман выбрался на огород и оттуда спрыгнул во двор соседнего дома, прилепившегося к склону чуть ниже. Оттуда он выбрался в подворотню. Где и столкнулся нос к носу с поджидавшими его Поляковым и Халиловым.
Допрос вел Халилов. Поляков не вмешивался, он сидел в сторонке и рисовал что-то на обратной стороне куска протокольного бланка.
— Я не вру, — божился Боб. — Все так и было.
— В доме с тремя трупами, — Халилов всячески подчеркивал последние два слова, — нашли твои отпечатки пальцев. Ты думаешь, мы тут шутки шутим? Обсосок обколотый, тебе же пожизняк светит. Пожизняк!
— Да я че, на убийцу, что ли, похож? — возмутился Боб.
— Если бы убийцы были похожи на убийц, у меня была бы самая легкая работа в мире.
— Блиииин…
Халилов опустился на стул и закурил. Подумав, предложил сигарету Бобу. Тот схватился за нее и затянулся. Его бледные тонкие пальцы тряслись.
— Если я привезу твоих корешей и как следует у них спрошу, они мне то же самое скажут, а, Боб?
— Не бакланю я, все так и было, в натуре!
— Если ты гонишь, я бы на твоем месте уже начинал подводить итоги своей хреновой жизни. Потому что при таком раскладе она для тебя, по сути, заканчивается.
Халилов давил Бобу на подкорку и не хотел останавливаться.
— Ну блиин… — снова протянул Боб. — Че мне сделать, чтоб вы поверили?
— Не ной. Итак, ты приехал в Яму, чтобы купить травы. Так? — Боб закивал. — У кого покупал, само собой, не помнишь?
— Говорю же, я не один был, с пацанами. А это ж Яма, е-мое. Идешь по этим дебрям, идешь… Если б не пацаны, я вообще, хрен знает, заблудился бы. В натуре.
— Вы купили травы, — продолжал Халилов. — И тут начинается непонятное. Зачем ты приперся в тот дом? Для чего?
— Говорю ж вам, оттянуться! Погода хреновая стояла, холодно, а раскумариться срочняк хотелось. Аж свербило все. Куда идти-то?
— Спрошу снова. Почему именно этот дом? В Яме есть и другие хибары, где никто не живет. Почему именно туда, Боб? Как так вышло? Ну?
Боб нервно затушил окурок в пепельнице, вырезанной из пивной банки. В кабинете оперов Промышленного ОВД, в стенах которого формально курить запрещено, стояли только такие. Безотходное производство.
— У меня… — Боб мрачно вздохнул. — У меня кореш один есть. Тоже там, в Яме. Мы с ним как-то раз тусовались там. Осенью вроде, в сентябре или октябре, кажись. Снега еще не было. К какой-то его телке ходили, не помню, как ее звали…
— И?
— Корефан мне эту хату и показал. Мы там типа мимо проходили. Ну, кореш показал его. Говорит, там его знакомый жил. И погоняло назвал… Сурок, что ли…
— Суслик, — вставил Поляков.
— Что?
— Его погоняло Суслик. Не Сурок, Суслик.
— А, ну да, может быть, — Боб кашлянул, поморщился. Вытер рот грязным рукавом и скривился еще сильнее. — Короче, кореш сказал, что этот Суслик срок мотает. За мокруху, походу. Пырнул ножом кого-то на остановке, что ли… Что-то такое.
— И что из этого?
— Да ничего. Просто потрындели и все. А я запомнил. Ну, дом запомнил. Там же через два квартала моя телка живет, фиг ли. А кореш еще сказал, они с этим Сусликом тоже раскумариться любили. Суслик дунуть не дурак был.
Ознакомительная версия.
