— Ладно.
Но он все-таки не хотел ложиться.
— Я испачкаю кровью твою кушетку.
— Вряд ли это имеет значение, мистер Тирни, и к тому же это больше не моя кушетка.
Он сдался и позволил ей уложить себя на диван. Лилли положила ему под голову диванную подушку.
— Так лучше?
— Да, спасибо.
Лилли никак не могла согреться даже в пальто. Она вернулась ко второму дивану и набросила себе на плечи вязаный плед.
— Больше не твоя кушетка? — спросил Тирни с закрытыми глазами. — Я слыхал, что дом продается. Он продан?
— Сделка состоялась вчера.
— Кто его купил? Кто-нибудь из местных?
— Нет, пожилая пара из Джексонвилла, Флорида. Хотят проводить здесь летние месяцы.
Тирни открыл глаза и обвел взглядом комнату. Коттедж был снабжен всеми современными удобствами, но был построен и отделан в деревенском стиле и гармонировал с горной местностью. Простая массивная мебель была создана для удобства и уюта, а не для показухи.
— Они купили себе потрясающий летний дом.
— Да, это верно. — Лилли тоже оглядела комнату, словно оценивая надежность конструкции. — Мы тут продержимся, да? Я хочу сказать, пока буря не утихнет.
— Откуда поступает вода?
— Из резервуара на плоскогорье где-то посредине между домом и городом.
— Надеюсь, трубы еще не замерзли.
Лилли обогнула буфетную стойку, отделявшую жилую комнату от кухни.
— Вода у нас есть, — объявила она, открыв кран.
— Есть, во что ее набрать?
— Кухонная утварь была продана вместе с домом.
— Начинай заполнять все горшки и кастрюли, какие есть. Нам нужно собрать как можно больше питьевой воды, пока трубы не замерзли. Хорошо, что ты захватила собой всю эту еду. С голоду не умрем.
Лилли нашла глубокий сотейник, в котором когда-то готовила индейку на День благодарения[11], и поставила его в раковину под открытый кран. Вернувшись в комнату, она указала на камин:
— Дрова сложены на крыльце.
— Да, но пока мы входили, я заметил, что они отсырели и бревна не расколоты.
— Наблюдательность — ценная черта.
— У меня действительно есть способность не упускать детали.
— Да, я заметила.
— Когда?
— Что — когда?
— Когда ты заметила, что у меня есть способность не упускать детали? Сегодня или в тот день прошлым летом?
— Думаю, оба случая сыграли свою роль. На подсознательном уровне, — пояснила Лилли, а сама подумала: интересно, каких именно деталей, касающихся ее особы, не упустили его пронзительно-синие глаза в этот вечер и в тот памятный день в прошлом июне?
— Зачем ты ему звонила?
Этот вопрос показался ей настолько неуместным, что Лилли растерялась. Она взглянула на свой сотовый теля фон, который положила на кофейный столик, чтобы сразу достать, если он зазвонит.
Не давая ей времени для ответа, Тирни продолжал:
— Я слыхал, ты развелась.
— Мы развелись.
— Так зачем же ты ему звонила?
— Датч теперь работает начальником полиции Клири.
— Об этом я тоже слыхал.
— Это его работа — разбираться с экстренными ситуациями, вызванными бурей. У него есть и власть, и возможности чтобы организовать помощь и вызволить нас отсюда.
Тирни несколько секунд молчал, потом бросил взгляд на дверь.
— Никто сюда сегодня не придет. Ты это понимаешь?
— Да, думаю, сегодня мы предоставлены сами себе, — кивнула Лилли. Ей вдруг стало неловко, и она глубоко засунула руки в карманы пальто. — Ой, аптечка! — вскрикнула она, нащупав коробочку в кармане. — Я чуть не забыла.
Лилли вытащила ее из кармана. Это была маленькая белая пластмассовая коробочка с красным крестом на крышке, из тех, что заботливые мамаши кладут в рюкзачок своим дочкам перед походом или баскетбольным матчем. Лилли открыла ее и осмотрела содержимое.
— М-да, негусто. Но тут есть салфетки с антисептиком, можно хотя бы прочистить рану. — Она взглянула на него в нерешительности. — Хотите сами снять шапочку или доверите мне?
— Лилли?
— А?
— С каких это пор мы стали на «вы»?
Она смущенно пожала плечами:
— Ну, я не знаю… Мне кажется, это как-то больше подходит… к обстоятельствам.
— А обстоятельства состоят в том, что мы застряли здесь на неопределенное время и друг без друга нам не выжить, верно?
— Согласитесь, положение весьма неловкое.
— Почему неловкое?
«Он что, действительно не понимает или дурака валяет?» — нахмурилась Лилли.
— Потому что, если не считать того дня на реке, мы практически незнакомы.
Он встал и медленно подошел к ней, заметно пошатываясь.
— Если ты считаешь, что мы друг другу чужие, значит, тот день на реке запомнился тебе не так, как мне.
Она отступила на шаг и покачала головой, то ли прогоняя воспоминания о ярком солнечном дне на реке, то ли отстраняясь от него. Что ею двигало, она сама не знала.
— Послушай, Тирни…
— Слава тебе господи! — Он ослепил ее своей заразительной улыбкой, которая, увы, слишком хорошо запомнилась ей с прошлого лета. — Я опять стал просто Тирни.
* * *
— Тирни? — переспросил старший специальный агент Кент Бегли.
— Так точно, сэр. Бен Тирни, — подтвердил специальный агент Чарли Уайз.
В ставке ФБР в Шарлотте у Чарли Уайза было прозвище Филин, и все называли его именно так. Он носил очки в черепаховой оправе с толстыми круглыми линзами, поэтому прозвище прижилось. Филин, как известно, символ мудрости, поэтому Чарли Уайз не обижался.
И вот сейчас Бегли вглядывался сквозь эти толстые линзы прямо в немигающие глаза Филина, гипнотизируя его одним из своих «фирменных» пронизывающих взглядов. Подчиненные называли этот жуткий взгляд «яйцерезкой». Разумеется, за спиной у Бегли.
Бегли был человеком глубоко верующим, у него всегда под рукой была Библия с его собственным именем, вытисненным золотом на черном кожаном переплете. Книга выглядела потрепанной и зачитанной. Он часто цитировал ее наизусть.
Одним из моральных запретов в строгой системе ценностей старшего спецагента Бегли был запрет на употребление непристойности или грубых намеков на секс в разговоре. Он не спускал такого никому и уж тем более не терпел ничего подобного от своих подчиненных — мужчин или женщин. Сам он прибегал к грязным словам, только когда считал их абсолютно необходимыми для доходчивого изложения своих мыслей. То есть примерно раз в десять секунд.
Филин был надежным, способным и хладнокровный агентом. Он никогда не терял присутствия духа и не так часто, не так сильно, как другие, трепетал под «яйцерезкой» старшего спецагента Бегли. Никто не знал, каковы показатели Филина в стрельбе, но он считался одним из ведущих специалистов по компьютерным делам. Он прекрасно умел вести поиск, в этом деле ему не было равных. Уж если Филин не мог выудить нужные данные, значит, таких данных просто не существовало в природе.
Он, не дрогнув, встретил свирепый взгляд своего шефа.
— Я уже несколько дней изучаю Бена Тирни, сэр. Всплыли кое-какие любопытные факты.
— Я слушаю.
Бегли указал ему на стул напротив себя, но, поскольку он продолжал сверлить Филина взглядом, тот счел за благо начать свой рапорт стоя.
— За последние два года Бен Тирни довольно часто посещал округ Клири и прилегающие районы. Он останавливается там на две-три недели, иногда на месяц, потом уезжает.
— Там, в горах, много народу толчется, — заметил Бегли. — Отпускники. Туристы.
— Мне это известно, сэр.
— Так что же делает его таким особенным? Его визиты в Клири совпадают с датами исчезновений?
— Да, сэр, совпадают. Он останавливается на турбазе в двух милях от центра города. Индивидуальные коттеджи с кухоньками и верандами, с видом на озеро и водопад.
Бегли кивнул. Он хорошо представлял себе место, описанное Филином. Таких турбаз в округе было множество: небольшие горные общины в штате Северная Каролина жили в основном за счет туризма, привлекая любителей охоты, рыбалки, а также пеших и байдарочных походов.
— Менеджер турбазы показал, что мистер Тирни всегда резервирует самый большой коттедж. Номер восемь. Две спальни, жилая комната с камином. И вот что мне кажется примечательным: он всегда сам производит уборку в своем коттедже. Вне зависимости от срока пребывания он сам дважды в неделю забирает чистое постельное белье на стойке регистрации и отказывается от ежедневных услуг уборщицы.
— Ну, Филин, это еще не дымящийся «кольт».
— Но это подозрительно, согласитесь.
Бегли встал из-за стола и подошел к большой деревянной подставке, которую Филин заранее принес к нему в кабинет. На подставке была закреплена пробковая доска, и ней были пришпилены фотографии пяти женщин, пропавших в окрестностях Клири, а также данные, собранные на каждую из них: дата рождения, водительские права, номер карточки социального страхования, дата исчезновения, описание внешности, ближайшие родственники или близкие друзья, интересы и увлечения, вероисповедание, образование, банковские счета и другие источники дохода (все они остались нетронутыми), последнее местонахождение и еще все то, что могло бы помочь в розыске женщин или неизвестного похитителя, получившего прозвище Синий.
