Ознакомительная версия.
Жожо закончил рассказ. Он ничего не упустил, теперь мне все известно. После минутного размышления я ответил:
– Поезжай один, Жожо. Работенка не по мне: не потяну. Надо быть одержимым и верить, как в божество, в то, что удастся отыскать проклятую «бомбу» в подобном аду! Ты – другое дело. Да, поезжай один. А я поищу свою «бомбу» в Каракасе.
И снова жесткий взгляд Жожо прошил меня насквозь.
– Понял. Ты не изменился. Хочешь знать, что я в действительности о тебе думаю?
– Валяй.
– Ты уезжаешь из Кальяо, потому что тебе не дает покоя груда золота, что лежит на руднике «Ла Мокупия» без должного присмотра. Так или нет?
– Так.
– Ты отступился от нее, поскольку не хочешь осложнять жизнь бывшим зэкам, нашедшим здесь тишь, и гладь, и Божью благодать. Так или нет?
– Так.
– Ты полагаешь, что там, куда я предлагаю двинуть, можно пройти мимо «бомбы» по принципу: много желающих – мало избранных. Так или нет?
– Совершенно верно.
– И «бомбу» ты предпочитаешь поискать в Каракасе, готовенькую; в огранке, у ювелира или оптовика.
– Возможно, но не уверен. Посмотрим.
– Да, ты действительно закоренелый авантюрист, тебя только могила исправит.
– Ну не скажи! Ты забываешь о той занозе, которая торчит у меня в груди и постоянно кровоточит, – жажде мести. Ради нее я пойду в огонь и воду.
– Месть или авантюра, но тебе нужны бабки! Вот что, поедем со мной в буш. Ты увидишь, там чертовски здорово!
– С киркой и лопатой? Не для меня!
– У тебя что, сильный жар, Папийон? Или ты спятил со вчерашнего дня, почувствовав себя вольной птицей?
– У меня такого ощущения нет.
– Однако ты забыл главное! Мое имя – Жожо Ставка.
– Согласен. Ты игрок-профессионал. Но я не вижу никакой связи с идеей работать как вол.
– И я не вижу, – говорит он, корчась от смеха.
– Как? Значит, не надо отправляться на прииски, чтобы добывать алмазы из земли? Откуда же мы их тогда возьмем?
– Из карманов старателей.
– Но каким образом?
– Играя по ночам в кости и иногда проигрывая.
– Понял, старина. Когда отправляемся?
– Минуточку.
Довольный произведенным впечатлением, он с трудом поднялся из-за стола и передвинул его на середину комнаты. Затем расстелил на нем шерстяное одеяло и достал шесть пар игральных костей.
– Посмотри-ка на них хорошенько.
Я принялся внимательно рассматривать. Кости как кости.
– Никто не может сказать, что кости с подвохом. Так или нет?
– Никто.
Из замшевого футляра он вынул штангенциркуль и протянул его мне.
– Измерь.
Одна из сторон кости была спилена и тщательно отполирована. Убрано меньше десятой доли миллиметра. Прекрасно сработано.
– А ну, попробуй выбросить семь или одиннадцать.
Я бросил. Ни семи, ни одиннадцати.
– А теперь я.
Он намеренно сделал на одеяле чуть заметную складку и взял кости, удерживая их кончиками пальцев.
– Это называется «пинцет», – пояснил Жожо. – Я бросаю! Вот тебе семь! И одиннадцать! И одиннадцать! И семь! Хочешь шесть? Р-раз – и шесть! Можно и так: четверка и двойка – шесть! Пятерка и единица – шесть! Надеюсь, вы довольны, мсье?!
Я просто остолбенел. Никогда ничего подобного не видел. Жожо ни в чем нельзя было заподозрить или как-то прищучить.
– Приятель, я никогда не расстаюсь с костяшками. Играю постоянно. Начал еще в восемь лет. Рисковал появляться с такими же костями, где бы ты думал? За игорным столом на Восточном вокзале! Во времена Роже Соля и компании!
– Что-то припоминаю. Там собирались серьезные ребята.
– Не то слово! Среди завсегдатаев помимо налетчиков, сутенеров и взломщиков попадались и такие знаменитости, как фараон-сутенер Жожо Красавчик из сыскной полиции и специалисты из бригады по азартным играм. И они продували мне так же, как и другие. Теперь видишь, ничего страшного нет, если мы поиграем в кости на приисках.
– Согласен.
– Заметь, оба места одинаково опасны. Мошенники с Восточного вокзала были скоры на расправу. Не уступают им и старатели, но только с одной разницей: в Париже сорвал куш – и смотался. А на приисках загреб – и остаешься на месте. У старателей нет полиции, зато есть свои законы.
Он замолк и медленно опустошил свой стакан.
– Ну как, Папийон, едешь со мной?
Я задумался, выжидая с ответом. Предложение было заманчивое. Риск большой, без всякого сомнения: старатели – это вам не мальчики из церковного хора. Но зато на приисках можно зашибить деньгу. Давай, Папийон, иди ва-банк! Ставь на Жожо! И я повторил:
– Когда отправляемся?
– Завтра после полудня, если не возражаешь. В пять, когда спадет жара. Времени на сборы хватит. Сначала поедем ночью. У тебя есть ствол?
– Нет.
– А приличный нож?
– И ножа нет.
– Не беспокойся – у меня найдется. Чао!
По дороге домой я размышлял о Марии. Конечно, для нее лучше, если вместо Каракаса я отправлюсь в буш. С ней останется Пиколино. А завтра – в поход за алмазами! И семь, и одиннадцать!
Мысленно я уже был на приисках! Осталось только подучить цифры по-английски, испански, итальянски и португальски. А там – посмотрим!
Дома я застал Хосе. Стал ему рассказывать, что переменил решение: Каракас от меня никуда не уйдет, а завтра я отправляюсь с седовласым стариком-французом по имени Жожо к старателям на алмазные прииски.
– В качестве кого?
– Партнера, разумеется.
– Своим партнерам он всегда дает половину выигрыша.
– Это законное правило. Ты не знал кого-нибудь из тех, кто с ним работал?
– Троих.
– И много они сколотили?
– Точно не знаю. Но порядком. Каждый из них совершил три или четыре поездки.
– А потом что?
– Потом? Они не вернулись.
– Почему? Остались на приисках?
– Нет, умерли.
– А! От болезней?
– Нет, шахтеры убили.
– Ого! У Жожо, должно быть, башка здорово варит, если он выходит сухим из воды.
– Да, парень он толковый. Сам никогда много не выигрывает, но делает это руками партнера.
– Понятно. Значит, опасность подстерегает другого, а не его. Будем знать. Спасибо, Хосе.
– Теперь не поедешь, раз все знаешь?
– Последний вопрос. Скажи откровенно: есть реальная возможность вернуться живым с большими деньгами после двух-трех поездок?
– Конечно.
– Значит, Жожо богат. Почему же он снова отправляется туда? Я видел, как он грузил поклажу на мулов.
– Во-первых, я уже тебе сказал, что он ничем не рискует. Во-вторых, он никуда не собирался. Мулы не его, а тестя. А решился он съездить за алмазами только потому, что встретил тебя.
– А как же груз, который он укладывал?
– А кто тебе сказал, что это его груз?
– О-хо-хо! Еще что-нибудь посоветуешь?
– Не езди.
– Только не это. Я уже решил и поеду. Что еще?
Хосе опустил голову, словно собираясь с мыслями. Прошла долгая минута. Когда он снова посмотрел на меня, лицо его прояснилось, но в глазах зажглись недобрые огоньки. Медленно, четко выговаривая каждое слово, он произнес:
– Послушай совет человека, который знает этот сброд как свои пять пальцев. Каждый раз, когда будешь играть по-крупному, очень по-крупному, и когда перед тобой вырастет горка алмазов, неожиданно вставай в самый разгар игры, забирай выигрыш и уходи. Скажи, что у тебя резь в животе, и беги в уборную. Не вздумай возвращаться. Переночуешь не у себя, а в другом месте.
– Неплохо, Хосе. Давай дальше.
– Хотя скупщики алмазов на приисках дают значительно меньше, нежели ты мог бы выручить за них в Кальяо или Сьюдад-Боливаре, продавай им свой ежедневный выигрыш. Только не бери деньгами, пусть дают расписки на твое имя для обмена в Кальяо или Сьюдад-Боливаре. Так же поступай и с иностранной валютой. Говори, что боишься спустить выигрыш за один день и при себе оставляешь маленькую сумму, чтобы не рисковать. Ничего не скрывай и говори о своих делах открыто, чтобы все знали.
– Значит, если я буду действовать, как ты сказал, у меня есть шанс вернуться?
– Да, такой шанс есть, но на все воля Божья.
– Спасибо, Хосе. Buenas noches.[14]
Усталый и разомлевший от любовных утех, я лежал в объятиях Марии. Моя голова покоилась у нее на плече. Ее теплое дыхание щекотало щеку. В темноте перед открытыми глазами выросла горсть алмазов. Легко, как бы играя камешками, я ссыпал их в холщовый мешочек, какой имеется у каждого старателя. Вдруг я встал и, оглянувшись через плечо, обратился к Жожо: «Постереги мое место – схожу на минуту в туалет». И я заснул под лукавым взглядом глаз Хосе, ярких и лучистых, какие бывают только у людей, очень близких к природе.
Утро пролетело быстро. Все было улажено. Пиколино оставался с Марией, а это значило, что за ним будет должный уход. Я обнялся и поцеловался со всеми по очереди. Мария сияла от счастья. Она знала, что если я уезжаю на прииски, то обязательно вернусь, в то время как из Каракаса люди не возвращаются, оседая там навсегда.
Мария проводила меня до самого места встречи с Жожо. Было пять часов. Жожо уже ждал меня в полной готовности.
Ознакомительная версия.
